Новенькая не для меня

Снежана

– Готова к первому дню в новой школе?

Кусок омлета застревает в горле. Можно прикинуться невидимкой и не отвечать на папины вопросы?

Вряд ли.

Упорно молчу. Не готова, и мне капец как страшно.

– Снеж?

– А, – нервно дергаю серьгу в ухе и прикусываю губу.

Папа просто так не слезет теперь. Пока не выяснит все, что его волнует.

– Готова?

– Нет. Может, я ещё на больничном посижу?

Морщусь. Боюсь показаться трусихой, но я не хочу. Вот просто не хочу тащиться в новый класс и новую школу.

Папа хмурится и откладывает вилку в сторону. Осматривает меня, складывает руки на столе.

– Ты же понимаешь, что передо мной стоял выбор: либо мы продолжаем снимать квартиру, либо мы копим тебе на операцию.

– Такими темпами мы года три будем копить.

Ой! Прикусываю язык, но поздно. Папа тяжело вздыхает и встает из-за стола.

– Снеж, с зарплатой нового директора школы мне понадобится месяца два. Я поэтому и согласился на эту должность. Да и после продажи квартиры и погашения долгов осталась часть суммы.

Передергиваюсь от воспоминаний. Как отца трясли каждый день коллекторы. Угрозы, крики и постоянный липкий страх, что они придут.

– Я знаю, пап. Прости.

Тушуюсь под строгим взглядом. Отвожу глаза и спотыкаюсь о костыли.

Грудь пронзает болевая стрела. Вспоминаю, каково это – уверенно ходить.

И тут же по коже мороз. Не помню! Я уже не помню, как это…

– Снеж.

Теплые и тяжелые руки папы на плечах заставляют очнуться.

– Через десять минут надо выехать.

– Значит, выедем.

– Дочь, ты у меня боец, и все переживешь, и выстоишь.

Кисло улыбаюсь, а у самой грохочет в груди. Не уверена я, что справлюсь.

Ну где я и где эти мажористые детки? Мне явно там не место. Не после того, как я рухнула со своей персональной вершины.

Я понимаю, что отец поставил на кон все, чтобы я смогла вернуться к нормальной жизни. Поменял город и должность. Но, блин…

Это слишком все быстро и кардинально.

– Время, – кричит папа из коридора, и я встаю.

Пальцев касается холодный металл костылей. Подавляю судорожный вдох.

Поправляю школьную форму. Юбка в складку, гольфы выше колен, белая рубашка и трикотажная безрукавка с эмблемой элитной школы нашей страны.

– Я сама, – дергаюсь от руки отца, которая зависает в воздухе.

Воцаряется тишина.

– Мне же нужно как-то обходиться без помощи. Ты же не будешь там со мной носиться постоянно.

Голос резкий. По ушам бьет. Губы кривятся.

Усаживаюсь на заднее сидение машины.

– Пап, можно просьбу?

Кивок. Делаю глубокий вдох. Чувствую, сейчас случится маленькое извержение вулкана.

– Давай ты сделаешь вид, что я простая ученица, а не директорская дочь.

Брови папы подлетают к линии роста волос.

– Зачем это?

– Ну-у-у-у-у, просто, мне надо влиться в коллектив же. А что обо мне будут думать, если сразу узнают, что я твоя дочь? Ну, фамилии же у нас разные, прокатит.

Папа дергается. Да, для него это больная тема, что мама в свое время встала в позу и записала меня на свою фамилию. Но мне сейчас это должно сыграть на руку.

– Уверена, что так будет лучше?

Угукаю, и мы замолкаем до самой школы.

А когда перед глазами предстает величественное здание, по телу ползет отвратная дрожь.

Мимо проплывают огроменные черные джипы. Один от другого не отличить. И папин седан просто теряется на фоне них.

Из машин высыпают старшеклассники. Парни все как на подбор. Высокие, прилизанные. Девчонки как после подиума вернулись.

– Фу.

– Что?

Папа бросает взгляд в зеркало, но я мотаю головой.

Школу окружает глухой кирпичный забор. Только ворота кованые, и через них видно подъездную дорожку к корпусам.

Таращусь на богатеньких деток и через стекло ощущаю, как от них исходит волнами высокомерие.

– Высади меня за воротами.

– Снеж… это плохая идея. Твоя нога…

– Пап. Ты хотел, чтобы я тут училась. Я буду…

Отец тормозит максимально близко к калитке, и я хватаю рюкзак.

Показываю охране документы, и без лишних вопросов меня впускают на территорию.

Тут же жалею, что встала в позу. Потому что сейчас придется ковылять приличное расстояние.