Новенькая не для меня
Но я рано радуюсь, потому что папа решает, что стоит все же провести со мной беседу по поводу моего побега от него.
Почти сразу, как только оказываюсь в комнате, мне звонит папа и просит прийти к нему.
Морально собираюсь с силами и сбегаю на первый этаж. Стучусь в папину комнату, и мне даже не приходится ждать. Дверь распахивается моментально.
Папа осматривает меня с ног до головы, как будто ищет какие-то повреждения или признаки, что у меня что-то не в порядке.
— Па, хватит меня сканировать. Все в норме.
Папа отступает, пропуская меня в просторную комнату.
Она отличается от ученической. Больше по размеру, с одной большой кроватью и письменным столом. Две двери, одна ведет в ванную, вторая — в гардероб.
Усаживаюсь в кресло и поджимаю ноги под себя. Все ещё пытаюсь привыкнуть к мысли, что мне больше ничего не мешает двигать ногой. Только шов пока доставляет немного неудобств. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что мне уже пришлось перетерпеть.
— Как погуляла? — папа садится на кровать и прищуривается, все ещё внимательно следя за мной.
От такого пристального взгляда становится дурновато, но я продолжаю расслабленно сидеть в кресле. Это же папа, и мне незачем его бояться.
— Хорошо, спасибо. Кино смотрели на парковке торгового центра.
— Что за кино?
Выгибаю бровь.
— Пап, ну ты же меня позвал явно не для того, чтобы обсудить кино.
— Почему же ты так думаешь? — папа пытается правдоподобно удивиться. — Я что, не могу узнать у дочери, как она провела вечер со своим парнем?
И вот тут папа не выдерживает. В голос проникает раздражение.
Складываю руки на груди и наклоняю голову.
— Па, что не так?
Папа округляет глаза и вскакивает с места.
— Что не так? — задумчиво потирает подбородок. — С чего бы начать? Пожалуй, с того, что он сын губернатора.
— И что? — не понимаю, при чем тут должность отца Ярослава.
— А то, Снеж, ты только представь… – он хмурится, замолкает, будто слова подобрать никак не получается.
Проходит мимо меня несколько раз и замирает напротив, так же сложив руки на груди.
— Мы из разных миров, дочь.
Эта фраза ударяет словно пощечина.
— Ничего подобного, — мотаю головой.
Папа глубоко вдыхает и с шумом выпускает воздух. Запускает пальцы в волосы.
— Снежик, я не хочу, чтобы тебя использовали.
Тут уже не выдерживаю я и вскакиваю со своего места. Приближаюсь к папе и задираю голову, чтобы ясно видеть его лицо.
— Кто бы меня использовал?
— Да этот твой Бородин. Ты же не можешь знать, что у него там в голове.
— А ты как будто бы знаешь, — повышаю голос и обхватываю себя за плечи. — Пап, он не такой плохой, как ты себе его там в воображении нарисовал.
— Снежа, — снова тяжелый вздох, — я видел, как он себя вел до твоего появления. Поверь, ему очень далеко до ангела.
— А мне и не нужен ангел. С чего я вообще взяла, что ты смирился? — бормочу, пока в груди образовывается пустота.
Я не знаю, что я буду делать, если сейчас придется ссориться с отцом из-за наших с Яром отношений.
— Ну можно же было найти кого-то поспокойнее?
— Пап, – прикрываю руками лицо и рычу, — у каждого может быть тяжелый период, ты так не думаешь? И ставить крест на человеке только из-за того, что он какое-то время был не ангелом, ну это непрофессионально.
— Я разговаривал с вашим психологом по поводу вас всех. Бородин самый нестабильный.
Открываю рот. Не верю своим ушам.
— А разве это не должно остаться между психологом и учеником? Нет? — меня потряхивает от ситуации в целом и от всего происходящего сумасшествия.
— Да, подробностей бесед не было, но мне нужно было изучить общую картину по вашему поведению и состоянию. Да и я должен знать, если вам что-то угрожает.
— И кому же угрожает Ярослав?
— На данный момент тебе.
Отступаю на шаг и глупо хлопаю глазами. Мотаю головой.
— Перестань, пап! Он не монстр, он мне небезразличен. Сейчас у него в семье и правда все наладилось, и он стал намного спокойнее. Просто дай ему шанс это показать.
Перед глазами начинает все мутнеть, и я понимаю, что это от слез.
Сглатываю большой ком в горле. Проталкиваю его в желудок, чтобы продолжить этот нелегкий разговор.
— Я же не прошу тебя сразу принимать его с распростертыми объятиями, но, блин, пап! Он надежный, — выдыхаю последний свой довод.
Папа недовольно морщится.
— И в чем же его надежность?
— Тебе мало того, что он готов защитить меня и бросить все дела, чтобы приехать и встретить меня после больницы?
