Личная игрушка мажора
Шаги по коридору приближаются. И я точно знаю, что это отчим. Вскакиваю на ноги и хочу и закрыть дверь, но не успеваю. Сердце колотится как сумасшедшее. В памяти до мельчайших подробностей вспыхивает то, как отчим зажал меня на кухне. Щеки вспыхивают, а пальцы холодеют.
— А, Ника? — как ни в чем не бывало говорит отчим, заглядывая ко мне. — Вернулась или так, что-то забрать? Так мы твою комнату уж сдаем. На балконе, если что, спать будешь.
Он, как обычно, помятый, кое-где грязный, с привычным запахом перегара и как будто ночевал не дома. Судя по ссадинам на лице, с кем-то дрался, хотя вот в этом он как раз никогда не был раньше замечен. Что-то новенькое.
Отчим заходит к ним с мамой в комнату и закрывает дверь. Не верю своему счастью. Могу спокойно уйти. Я ему не нужна.
Но дыхание отказывается восстанавливаться. В голове набатом звучит: “Беги!” Бросаю взгляд на матрас. Деньги или быстрее убраться отсюда? Блин-блин-блин!
Слышу, как за закрытой дверью включается телевизор и скрипит диван. Отчим проявляет абсолютное равнодушие к тому, что я тут. Но не доверяю я этому. Что-то не так.
— Будешь уходить, поставь чайник, — раздается крик из-за двери.
Я уже. Ухожу в смысле. Плевать уже на деньги, главное, что документы забрала. Постараюсь найти способ прожить на то, что есть. У Сергея займу. У Андрея Аркадьевича аванс попрошу. Но ни секунды лишней в одной квартире с отчимом не проведу.
Чайник? Ну уж нет. Пусть сам ставит.
Выхожу в прихожую, всовываю ноги в кеды, уже кладу руку на ручку, когда дверь в спальню открывается. Я даже вздрагиваю.
— А как же чаем меня напоить? — раздается голос отчима, пробирающий до самого солнечного сплетения.
Дрожащей рукой пытаюсь повернуть ручку, но она не поддается. Шаг за шагом отчим становится все ближе и ближе. Блин! Он запер на ключ изнутри!
Разворачиваюсь лицом к отчиму и вжимаюсь спиной в дверь. Ухмылка на лице отчима не сулит мне ничего хорошего.
— Неужели даже денежки уже не интересуют? Я всю комнату перевернул в их поисках и не нашел, — скалится он. — А ты раз и бросаешь их. Или надеешься, что твой богатенький буратино будет тебе платить за то, что ты будешь давать ему?
Откуда он знает про Макса? Он же не мог за мной следить? Зачем ему это надо? Или… мог?
— А ты нам потом деньжат подкидывать будешь, да? — продолжает надвигаться отчим. — Хотя знаешь, я, пожалуй, не деньгами. Я натурой возьму.
Он хватает меня за запястье, резко разворачивает и прижимает к двери. Я даже не успеваю отреагировать. Изо всех сил стучу кулаком и пытаюсь позвать на помощь.
— Нет! Помогите! Вызовите полицию! — хотя почти наверняка мои крики бесполезны, потому что большинства соседей нет дома, да и они привыкли к крикам из нашей квартиры.
— Давай, кричи, мне так даже больше нравится, — шипит мне отчим на ухо, обдавая перегаром. — Ощущения… сочнее.
Его свободная рука просовывается между моим животом и дверью и скользит вниз, к паху. Я дергаюсь изо всех сил, размахиваю рукой и, видимо, попадаю по нему локтем.
От неожиданности он ослабляет хватку, я умудряюсь вывернуться и кидаюсь к своей комнате. Отчим быстро собирается и кидается за мной. Не успеваю захлопнуть дверь, как он бьет по ней, распахивая настежь.
Меня откидывает по инерции, и я падаю на пол так, что подол платья поднимается.
— А вот этот вид мне уже нравится, — с издевкой говорит он и, пресекая мою попытку поправить платье, наваливается сверху. — И поза твоя ничего так. Только ноги давай еще раздвинь пошире.
Его колено раздвигает мои бедра, а рука скользит под платье. Я пытаюсь визжать, но он другой рукой закрывает мне рот.
— Ну же, Светик, давай, — в его глазах появляется безумный огонь, он будто отключается, действует механически. — Тебе же в прошлый раз понравилось. Вспомни, как ты стонала подо мной. Надо повторить, я так долго ждал.
Черт! Про кого он?!
Вместе с тем, как рука отчима добирается до нижнего белья, к горлу подкатывает тошнота. Зажмуриваюсь. Мне кажется, что я сейчас потеряю сознание. Может, это было бы и к лучшему?
Слышу шумное рваное дыхание отчима у уха, его омерзительный запах. Под руку попадается нож, нащупываю его, вслепую замахиваюсь, но отчим, будто чувствует угрозу. Резко перехватывает запястье и с силой ударяет рукой об пол, так что пальцы разжимаются, выпуская нож.
— Дрянь, — рычит отчим. — Еще раз выкинешь что-то подобное, этот нож окажется в тебе, ты поняла?
Всхлипываю и тихо подвываю.
В ушах звенит, а меня раздирает на части от отчаяния и страха. Не может. Ну не может же так произойти!
