Анархия в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич
Я наклонилась вперед на стуле и выдохнула.
— Вы когда-нибудь хотели, чтобы все оставалось прежним, но одновременно и изменить все? — спросила я, и она медленно кивнула, словно на самом деле подумала об этом. — Вот, что я сейчас чувствую.
Мисс Китинг с грустью посмотрела на меня.
— Я должна из лучших побуждений сообщить тебе, что больше не буду отвечать ни за что, касающееся тебя или твоих друзей. Все, что скажут твои учителя — или твои родители, даже если ты эмансипирована, — будет передано непосредственно в полицию.
Спустя мгновение я просто встала и вышла из комнаты. Вместо того, чтобы вернуться на занятие, вышла на улицу и села на крышу желтого Файерберд14, жалея, что это не Камаро и думая, когда же, блять, я смогу сеть за руль Эльдорадо.
Мне так сильно это нравится, что даже больно,
Словно солнечный свет, пададающий через окно, белый как
сливки на выбившихся простынях.
Мне это нравится так сильно, что я ненавижу тебя,
Словно боль из-за твоей руки в моих волосах, но как удовольствие
от твоего тела между моими бедрами.
Ты нравишься мне так сильно, что это больно,
Словно ощущение потери себя, только чтобы могла найти тебя.
Поэма была для урока мистера Дарквуда, но запоздало, потому что в последнее время я просто не могла придраться к поэзии. Но она мне нравилась. Мне нравилось сочинять и открывать новое. Только слова должны иметь для меня значение. Вот, что было важно.
Я выбросила поэму до окончания занятия и встретилась с Виком на улице, залезая на его мотоцикл и крепко обнимая его.
— Сегодня я написала о тебе, — сказала я.
Он ничего не ответил, но, блять, услышал меня. Скорее всего, он украдет мою поэму из мусорки, когда я получу свою оценку — вероятно это будет тройка с минусом или двойка — и прочтет в любом случае. Скорее всего, он засунет ее в задний карман, сделав вид, что потянулся за сигаретой, и придержит ее, чтобы позже перечитать.
Гребаный мудак.
* * *
Когда мы с Хизер жили с Памелой и Тингом, то утро состояло из «О черт, давай убираться отсюда», и возможной кражи черствого батончика из шкафа, который я прихватила из грузовика возле столовой. Не мешало и то, что каждый раз, проходя мимо, я видела Хаэля Харбина, курящего у мусорных баков.
Утро в доме Аарона зависело от того, какой парень спал рядом со мной. Или приходил ко мне. Или загонял в угол, прижимая к стене в коридоре, спускал мои пижамные штаны по бедрам, вдавливал меня в стену слева от лестницы. Накрывал мой рот своими руками. Хрипло стонал у моего уха.
Каллум трахал меня так жестко, что я не могла дышать и не осмелилась издать ни звука. Девочки были наверху, а мне не нужно было, чтобы они вышли из своей комнаты и увидели это. Когда он кончил, я немного расслабилась, крепко вцепившись в него, чтобы он не шелохнулся ни на секунду.
Звук открывающейся наверху двери заставил нас обоих сдвинуться, при том быстро. Он отпустил меня и поправил свои шорты, пока я натянула свои пижамные штаны и трусы.
— Могу я воспользоваться ванной? — крикнула Хизер, и я закрыла глаза, в то время как Кэл посмеялся.
— Нет! Я следующая в очереди, — крикнула я в ответ, удивляясь, как, блять, я так долго прожила в доме с Пэм и Найлом. Напряжение было таким ощутимым, что можно было почувствовать, как оно ускользала из веревки и в любую секунду могла сломать вашу чертову шею. То же напряжение, только другого вида. Только оно не утягивает мое горло, как удавка, и не зациклено на нем. Оно.. более рассеянное.
— Чем мы занимаемся сегодня? — прошептала я, когда Хизер захныкала и потопала по коридору в комнату, которую она делила с сестрой Аарона Карой и их кузиной Эшли.
— Сегодня пятница, так что.. чем-то, — сказал Кэл, замолкая, когда Аарон вышел из своей комнаты и направился к площадке лестницы.
Очевидно, что он оставался здесь каждую ночь, но остальные парни приходили и уходили в зависимости от их жизненных ситуаций дома. Вик оставался здесь настолько, насколько позволяло законное основание. Может быть, чуть больше, чем следовало бы. Слишком близко.
Внезапно я почувствовала себя иррационально раздраженной и провела руками по лицу.
В понедельник Вик встретился с его матерью — в очень общественном месте — и сказал ей, что согласен. Она дала ему бумаги. Мы отдали их обратно. Теперь мы ждали. Мне было плохо, и я ненавидела каждую секунду. Мы ходили в школу каждый день, словно все нормально. Но это не так. Думаю, никто не понимал этого лучше меня.
— Не позволяй этому достать тебя, — предупредил Кэл, вставая позади меня и проводя руками по бокам. Такое ощущение, что, как только я давала ему разрешение, он оказывался рядом со мной. Ничего не изменилось, кроме факта, что я знала, что он был рядом. Оскар был полной противоположностью. — Ты знаешь, что чувствует Вик, — хихикнул Каллум. — Он хочет всю тебя для себя. Последнее, что
