Анархия в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич
Те, кто раньше никогда нас не замечали, смотрели на нас. И даже не те люди. Наш возраст больше не служил нам защитой.
— Сегодня я встречаюсь со своей матерью, — заявил Виктор, оттолкнув домашнее задание по математике. Раньше никогда не замечала, чтобы он занимался вычислениями. Не думала, что кто-то, кроме Оскара, в школе Прескотт увлекался вычислениями. Это даже не было занятием. Обычный учитель по математике — мисс Эдди — просто распечатывала нам курс из онлайн занятия в колледже и давала его только одаренным ученикам. — Она хочет получить ответ по аннулированию брака.
— Это безопасно для Бернадетт, — предложил Аарон, привлекая к себе внимание Виктора.
На секунду, я была уверена, что Виктор начнет ссору с Аароном или что Аарон станет давить так сильно и так быстро, что у Виктора не останется иного выбора, кроме как защищать свою территорию.
— Было бы. Поэтому я соглашусь.
Меня поразил шок, из-за которого на долю секунды почувствовала холод и пустоту. Руки сжались в кулаки, но я сдерживала все, что чувствовала и не выдавала это на своем лице.
— Вы издеваетесь надо мной? — спросил Хаэль, когда переводил взгляд с Каллума на Аарона, ища помощи.
Он прекрасно знал, что не надо смотреть на Оскара. Мы оба знали, что, скорее всего, Вик уже обсудил это с ним. Я помнила слова Оскара, когда он сказал, что никогда не должен был позволять Вику жениться на мне.
Наполовину ждала, что Виктор поднимет подбородок и заявит, что никогда за миллион лет, за триллионы рассветов и закатов он не задумывается о расторжении брака. Блять, я — его, а он — мой, и мы оба это знали. Другая часть меня знала, что именно этого и следовало ожидать в ту же секунду, когда прозвучало предложение. Вик Ченнинг — настоящий оппортунист. Он точно знает, когда, где и как разыграть свою карту.
Черт, посмотрите на меня. Вся эта ситуация, весь этот гребаный сценарий, — это лишь проявление игры, в которую он играл с девятого класса. Готова поспорить, что против Вселенной. Он поставил меня на кон, а потом выиграл навсегда. В этом должна была заключаться суть, не так ли? Почему я приняла весь этот бред как судьбу?
Но Виктор поступал как умный лидер. Он играл в игру, в которой есть множество переменных, которыми можно манипулировать и превратить в уверенность в победе. Он уставился на меня, постукивая пальцами по столу и ожидая ответа.
Вместо этого именно Хаэль иррационально расстроился. Часть меня чувствовала это, потому что у него были проблемы с отказом от человека, который предпочел темные инстинкты и убийство своему сыну. Но что, черт подери, я знала? Я лишь никто из школы Прескотт. Об этом было легко забыть, надев то красное платье и сидя в лимузине. Я чувствовала себя кем-то значимым внутри, словно солнце, горящее так жарко, что притягивало планеты на орбиту.
Каждый подросток так чувствует, Бернадетт, подумала я про себя, когда Хаэль хлопнул ладонью по столу в столовой и наклонился, чтобы посмотреть на Оскара.
— Это все ты, дружище, я чувствую это.
— Как? — спросил Оскар, ведя себя так же, как, когда я выгнула спину, растянула руки над головой, и кричала тем утром, что не прижмусь к нему своей задницей и трахну первого попавшегося парня.
Не совсем понимала, кого поимею первым, пока он не обвил длинные пальцы вокруг моего горла и вошел в меня, словно я была началом и концом его существования. Мне так никогда и не представилась возможность спросить, как мы закончили вместе в постели, учитывая, что я спала с Виком.
— Ты уговорил его на этот абсурд, — прорычал Хаэль, поднимаясь и, смеясь, качал головой. — Серьезно, чувак. Я понимаю, что мы должны играть осторожно, но это трусливый ход.
— Ты же не думаешь, что я собираюсь отдать этой нежной троллихе свои деньги? — спросил Вик, но его голос тоже был странным и немного пустым.
Но затем он снова посмотрел на меня, темно-фиолетовые волосы зализаны назад, один волос освободился и ниспадал на лоб. Если бы кто-то сказал мне, что он был призраком из пятидесятых, я бы поверила. Ну, за исключением рукава татуировок, который украшал цветом его мышцы. Он выглядел уверенным в себе, как и всегда.
— Не я психую, — сказала я, что абсолютно было фразой в стиле Берни.
Кроваво-красные волосы свисали с плеч, и я медленно моргнула, не отводя взгляд от глаз Виктора.
Я никогда не хотела быть чьей-то женой. Меня даже не заботило, что я была женой Вика. Это лишь клочок бумаги. Контракт на супружеское рабство, пара кандалов, признанных патриархатом, чтобы задушить и заковать меня. И все же от мысли о его расторжении, как ни в чем не бывало, сводило живот.
— То есть ты пойдешь сегодня вечером на ужин и скажешь ей? А что потом? — спросил Аарон, но я не слушала его.
Сосредоточилась на дыхании, как учил Каллум. Мой взгляд скользнул к Оскару. Он сидел поверх стола, длинные ноги сложены в коленях. На нем был костюм и галстук, и он выглядел как президент страны, а не как ученик дерьмовой, никчемной старшей школы.
Он знает, что я зла, и ничего не сделал. Я даже не была уверена, где мы находимся в наших отношениях. Он сказал, что отдаст мне себя, но что это значило? Что я должна сделать, чтобы расколоть этот орех?
— Так, к сведению, мне не нравится этот план, — заговорил Кэл, повторяя слова Аарона, сказанные в клубе, пока он попивал пэпси и спокойно курил сигарету. Копы здесь не были обычными школьными копами, но они здесь по причинам куда серьезнее, чем курение в здании. Они здесь из-за убийства, из-за убийств.. из-за нас. — Слишком похоже на потворство. Это запятнает репутацию Хавок, — Каллум замолчал, а затем медленно повернул голову, чтобы взглянуть на меня, голубые глаза, похожие на мечи, резали мое сердце. — Кроме того, тебя, блять, не заботят чувства Бернадетт?
— Я знаю, что чувствует Бернадетт, — медленно и спокойно, но угрожающе, сказал Виктор. Он
