Безумный барон – 3 - Виктор Гросов
— Не совсем. — Елисей качнул головой, и в его глазах, где недавно плескался ужас, теперь горел холодный, расчетливый огонь. — Его система построена на поглощении и упорядочивании хаоса. Она съест любой враждебный импульс. Однако что, если предложить ей не врага, а… подделку? Фальшивку?
Ткнув пальцем в центр схемы, он заставил ее отозваться тусклым, золотистым свечением.
— Жертва леди Арины… она не просто сломала Ядро. Она оставила в нем отпечаток своей силы, свой… исходный код. Система теперь знает, как выглядит «Великое Тепло», и воспринимает его как угрозу, но в то же время и как ресурс. Я могу это скопировать. Создать дубликат. Но с ошибкой.
Я с трудом переваривал увиденное. Час назад этот парень рыдал, как побитый щенок, а теперь на ходу изобретал оружие, основанное на принципах, о которых местные маги и не слышали. Он не просто плел заклинание — он, чтоб его, писал программный код, используя руны вместо символов.
— Весьма рискованно, Михаил. — Бесстрастный тон вклинившейся в разговор Искры на фоне нашего отчаяния прозвучал почти комично. — Подобная манипуляция энергией сродни попытке потушить костер, вылив на него цистерну с нитроглицерином. Мне нравится! Очень взрывоопасно!
— Я создам идеальную имитацию ее силы, — продолжал Елисей, не обращая внимания на мои внутренние диалоги. — Однако в самой сердцевине вплету нестабильный, саморазрушающийся алгоритм. Петлю обратной связи. Как идеальный хищник, система Кассиана увидит знакомую «добычу» и попытается ее поглотить. Она втянет эту «бомбу» внутрь, прямо в управляющую матрицу, и лишь там, в самом сердце, код активируется.
Его пальцы снова замелькали. Уже не взламывая, а творя, он сплетал потоки классической магии, которой его учили в академии, с темными, холодными технологиями Архитекторов. Он создавал не просто имитацию — он ваял энергетический гомункул, уродливую пародию на ее силу. На глазах из воздуха начал формироваться шар. Изначально чистого, золотого цвета, как воспоминание об Арине, он вскоре покрылся неправильными, болезненными, зеленоватыми прожилками. Пульсируя, как живое сердце, он, тем не менее, бился аритмично, сбиваясь с такта. Под маской жизни эта тварь источала смрад распада и гнили — настоящая раковая опухоль, прикидывающаяся здоровой тканью, чтобы проникнуть в организм и сожрать его изнутри.
Снаружи громыхнуло так, что по полу пробежала дрожь, а с потолка посыпалась кристаллическая пыль. Вздрогнув, Елисей на мгновение оторвался от работы. Его взгляд метнулся к экрану, где очередной ледяной конструкт превращал в кашу отряд легионеров, и на лице парня отразился отголосок прежнего ужаса. Впрочем, он тут же сменился злой, въедливой сосредоточенностью инженера, который увидел, что его великое открытие используют для забивания гвоздей.
— Это не просто убьет систему, — прошептал Елисей, глядя на свое чудовищное творение с какой-то жуткой, отстраненной гордостью. — Это сведет ее с ума.
Пока я держал на себе ментальное внимание Кассиана, превратив его безупречный разум в аналог заспамленного почтового ящика, Елисей закончил свою работу. Его «логическая бомба» — уродливый, пульсирующий шар из фальшивой жизни — повисла в воздухе, источая тошнотворный, приторно-сладкий запах. Она походила на перезревшую, подгнившую дыню, готовую в любой момент лопнуть и забрызгать все вокруг своей ядовитой мякотью.
— Готово, — выдохнул он. Голос его был хриплым, как у человека, только что пробежавшего марафон. Во взгляде, до этого горевшем холодным огнем, теперь плескались страх и сомнение. — Но… я не могу ее контролировать. Эта тварь… она живая.
«Еще бы, — мрачно подумал я. — Ты только что создал квинтэссенцию раковой опухоли. Разумеется, она хочет жить. И жрать».
— Тебе и не нужно ее контролировать, — прохрипел я, и от ментального напряжения перед глазами поплыли круги. — Просто… направь. Пни ее в нужную сторону.
Собравшись с силами, Елисей сглотнул. Его дрожащие от усталости руки медленно поднялись, сплетаясь в сложную фигуру. В ответ на жест шар нехотя дернулся и, подобно ленивой мухе, медленно поплыл в сторону Ядра.
И система среагировала.
До этого трещавшее по швам Ядро все еще пыталось поддерживать видимость порядка, однако стоило «бомбе» Елисея войти в зону его действия, как оно будто сошло с ума. Внутри кристалла заплясали разряды, сменив иссиня-черный свет на грязный, больной, фиолетовый. Словно голодный хищник, учуявший знакомый запах добычи, Ядро протянуло к шару десятки тонких, темных щупалец. Увидев «Великое Тепло», знакомую угрозу, оно, не раздумывая, бросилось ее поглощать.
— Клюнул, ублюдок, — прошипел я.
Щупальца впились в пульсирующий шар, который с готовностью отдался, вливаясь в систему Ядра. На мгновение воцарилась торжествующая, ледяная тишина победителя. Гул в зале выровнялся, фиолетовое свечение вновь сменилось иссиня-черным. Ослабленный мною ментальный контроль Кассиана, очевидно, тоже стабилизировался.
— Глупцы, — его торжествующий, холодный голос хлынул мне в голову. — Вы лишь подкормили мою систему. Дали ей то, чего ей не хватало для стабилизации. Ваш хаос…
Он не договорил. Триумфальную речь прервал звук, который я не забуду до конца своих дней. Тихий, почти незаметный щелчок, словно внутри сложнейшего часового механизма сломалась одна крошечная, но самая важная шестеренка.
И началось.
Внутренняя структура Ядра пошла вразнос. Иссиня-черный свет задергался, идя волнами, как вода в кипящем котле, а из самой глубины кристалла, из его сердца, начали расползаться те самые гнилостные, зеленоватые прожилки, вплетенные Елисеем в свой «вирус». Ветвясь, они пожирали безупречную структуру Порядка изнутри. Ровный, монотонный гул сменился прерывистым, аритмичным скрежетом. Система вошла в режим неконтролируемой вибрации, грозящей разрушить кристаллическую решетку.
— Анализ: вирус внедрен успешно, — голос Искры был абсолютно спокойным, будто она комментировала лабораторный эксперимент. — Запущена цепная реакция репликации нестабильного кода. Управляющая матрица пытается изолировать зараженные сектора, но скорость распространения превышает скорость реакции. Простыми словами, Миш, у их суперкомпьютера сейчас синий экран смерти. И он пытается сам себя отформатировать.
Эффект домино покатился по всей горе. На экране, где все еще шла бойня, гордость армии Кассиана — ледяные конструкты — вдруг замерли, потеряв свою математическую точность. Один из кубов, катившийся на отряд легионеров, остановился, задрожал и с тихим звоном рассыпался в груду бесполезного черного песка. Пирамида, насадившая на себя очередного бедолагу, просто зависла в воздухе, а затем с грохотом рухнула, расколовшись надвое.
Контроль был потерян.
В нашем зале безмолвные до этого истуканы-адепты пришли в движение. Схватившись за головы, они затряслись, из-под их масок повалил густой дым. Связь с хозяином, источник силы и воли, превратился в источник невыносимой боли. Один из них, стоявший ближе всех, рухнул на колени, но не оплыл. В предсмертной, безумной
