Безумный барон – 3 - Виктор Гросов
— Спасибо, подруга. Жрать здесь дают только ледяное спокойствие, а у меня от него изжога, — пробормотал я в пустоту, потирая виски.
Именно в этот момент гнетущая тишина лопнула. Без всякой сирены или грохота воздух в коридорах загудел, как перегруженный трансформатор, — низким, давящим гулом. Пол под ногами едва заметно задрожал. Аварийный протокол. Гости пожаловали. И, судя по всему, без приглашения.
Вылетев из кельи, я оказался в центральном зале с синим, не греющим камином. Там уже собрались все: оторванный от своего точила Ратмир сжимал в руке эфес меча; Арина стояла бледная, но с упрямо сжатыми губами; даже Елисей высунулся из архива, а за его спиной маячили две безмолвные тени адептов. Все взгляды были прикованы к центру зала.
Пространство там пошло рябью. Замерцав, воздух треснул, как лобовое стекло от попавшего в него гравия. Из разлома, источавшего резкий запах озона и какой-то горелой, чужеродной магии, на безупречно чистый пол вывалилось несколько фигур.
«Внешняя флуктуация, — в голосе Лии прозвучала тревога. — От них несет болью и страхом. Знакомый запах. Мне не нравится».
Мне тоже.
Судя по серебряной окантовке на черных одеяниях, передо мной стояли адепты Ордена из высшего эшелона, однако вид у них был, мягко говоря, не парадный. Троица выглядела так, будто только что пережила близкое знакомство с работающей бетономешалкой. Один из них держался за обрубок левой руки, из которого вместо крови сочился пульсирующий белый свет, кое-как запаявший рану. Второй, тяжело дыша, опирался на товарища, а сквозь расколотую маску виднелось перекошенное от ужаса человеческое лицо. Самый старший на вид держался прямо, хотя ходившие ходуном плечи выдавали, что стоит он на чистом упрямстве. По идеально гладкой поверхности его маски, словно по льду, расползлась паутина трещин, и из одной, у виска, медленно, почти лениво, сочился сизый дымок с запахом горелой электроники и отчаяния.
Они были не просто ранены. Они были сломлены. Это читалось в их позах, в том, как они вжимали головы в плечи, будто ожидая удара с небес. Эти фанатики Порядка, эти ходячие ледники, всегда источавшие ауру превосходства, теперь напоминали побитых, напуганных щенков.
Я переглянулся с Ратмиром. В глазах старого вояки плескалось недоумение, смешанное с плохо скрытым злорадством. Увидев врагов поверженными и униженными, его солдатская душа возрадовалась. А вот моя, душа аналитика, ощутила совсем другое — липкий, неприятный холодок.
Потому что в голове бился всего один вопрос: какая, к чертям собачьим, сила смогла довести этих ребят до такого состояния?
Вопрос повис в воздухе, не находя ответа. Впрочем, ответ явился сам, собственной персоной. Из глубины коридора выплыла фигура Кассиана. Он двигался бесшумно и плавно, а за его спиной, словно две тени, следовали Первые Адепты.
Никто из нас не шелохнулся. Ратмир только крепче стиснул рукоять своего меча, Елисей вжал голову в плечи, а Арина, наоборот, выпрямилась, будто готовясь к удару. Я же просто наблюдал. Шоу обещало быть интересным.
Кассиан остановился в нескольких шагах от своих измотанных воинов. Он не стал спрашивать, что случилось. Он не выказал ни удивления, ни сочувствия. Он просто ждал.
Тот адепт, что держался на ногах, сделал шаг вперед, но тут же пошатнулся. Его тело сотрясала мелкая дрожь.
— Лорд-Хранитель… — его голос, обычно ровный, теперь срывался и хрипел, проходя через поврежденный вокодер. — Внешний мир… он ответил. Наши дозоры… их больше нет. Всех…
Он замолчал, пытаясь перевести дыхание. Кассиан сделал едва заметное движение рукой.
— Говори, — его голос был тихим, но от этого приказа даже у меня по спине пробежал холодок.
— Легионы… Огонь… Везде… — Адепт затряс головой, его речь была рваной, сбивчивой. — Инквизитор… он… он с ними!
Вот это уже было интересно. Я ожидал чего угодно, но не этого. Союз Валериуса с кем-то, кроме его собственного отражения в зеркале? Маловероятно. У него же аллергия на всех, кто дышит без его письменного разрешения.
— Уточняю, — произнес Кассиан, и его голос заставил адепта замолчать. Он подошел к раненому и легко коснулся пальцами его расколотой маски. Адепт дернулся, но замер. — Легат Голицын, — произнес Кассиан уже не спрашивая, а констатируя, словно читал сводку с невидимого экрана. — Поняв, что потерял контроль над своей «инвестицией», он пошел на крайние меры.
Я почувствовал, как внутри что-то неприятно екнуло. Голицын. Этот хитрый, как сто лис, царедворец. Он не из тех, кто прощает потерю контроля. Он скорее сожжет всю шахматную доску, чем признает, что проиграл фигуру.
Кассиан убрал руку.
— Он заключил временный союз с Инквизицией, — холодно закончил он мысль своего воина.
В зале повисла такая тишина, что я, кажется, услышал, как у Елисея за спиной щелкнули зубы. Он не просто уронил челюсть, он пробормотал, глядя в пустоту:
— Невозможно… Энергетические матрицы их полевых алтарей несовместимы с имперскими тактическими построениями. Это приведет к… каскадному резонансу!
— Видимо, они нашли решение, юный техник, — мой сарказм прозвучал неуместно, но я не сдержался.
— Он дал им то, чего у них никогда не было, — снова заговорил адепт, чуть придя в себя. Его голос все еще дрожал. — Ресурсы. Арсеналы, логистику… Он отдал под командование Валериуса два полных легиона…
— «Грифоны»… — прошептал за моей спиной Ратмир. В его голосе не было удивления, была глухая, черная ненависть. — И «Волчья Сотня». Мой отец служил с «Грифонами». Предатели присяги…
«Не предатели, — тихо поправила Лия у меня в голове. — Солдаты. Голицын не просто отдал им армию. В сводках перехваченных сообщений упоминается „совет командиров“ во главе с генералом Тарасовым, человеком Легата. Двойная система управления. Хитрый ход. Он пытается держать поводок на бешеной собаке, которую сам же и спустил».
А вот это уже было больше похоже на правду. Не просто отдать, а «одолжить», поставив своего смотрящего. Это в стиле Голицына.
— Они объединили силы, — закончил адепт, и его плечи окончательно опустились, будто из него выпустили весь воздух. — Инквиторы и их фанатики теперь ведут за собой закованных в сталь легионеров. У них знамена, осадные машины… Это не армия. Это… это нечестивый союз. Крестовый поход, рожденный в кабинетах интриганов и освященный безумцами. И он уже здесь. У наших границ.
«Священный поход». Это слово повисло в ледяном воздухе, как топор палача. Я смотрел на измотанных адептов, на Ратмира, чье лицо превратилось
