Джонатан Линн - Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

Всегда твой, Арнольд».

(Ответ сэру Арнольду был доставлен с нарочным на следующий день. – Ред.)

«10 июля

Дорогой Арнольд!

Мне и в голову никогда бы не пришло предлагать бывшему секретарю Кабинета передавать прессе какую-либо конфиденциальную информацию. Я имел в виду конфиденциальную дезинформацию, не более того.

Всегда твой, Хамфри».

(Ответ сэра Арнольда был четким и предельно кратким. – Ред.)

«10 июля

Дорогой Хамфри!

Буду счастлив оказать услугу.

Всегда твой, Арнольд».

Нисколько не сомневаюсь, что за моей спиной ведется какая-то нечестная игра. Подлый предательский заговор, который я ни при каких условиях не намерен терпеть.

Совсем недавно встречался с нашим «Главным кнутом». Он утверждает, что хотя серьезных оснований у него пока нет, определенные подозрения все-таки имеются. Сообщить, какие именно, он отказался – пока не выяснит что-нибудь по-настоящему основательное. Я рассматриваю это, как явное подтверждение моих опасений.

Сегодня снова обсуждал этот вопрос с Хамфри. Он выразил заметное удивление тем, что Дадли плетет против меня заговор.

– Мне казалось, все члены вашего Кабинета вполне лояльны, – пожав плечами, заметил он.

Доверчивость и порой даже наивность Хамфри меня иногда просто поражают! Лояльны? Как же мало людей, которые умеют по-настоящему понимать, что слово «лояльный» означает, когда его произносит секретарь Кабинета. На деле оно означает не более того, что его страх потерять свою работу сильнее, чем надежда отнять у меня мою.

– Значит, – с широко раскрытыми глазами спросил Хамфри, – вы на самом деле полагаете, что министр занятости метит на ваше кресло?

– Да, – подтвердил я и откинулся на спинку стула. – И смотрите, что я в этом кресле получаю!

Видимо, не поняв моей шутки, Хамфри всего лишь удивленно заметил, что лояльность является ключевым требованием коллективной ответственности.

Неужели ему до сих пор не ясно, что так называемая коллективная ответственность уже вышла из моды? Ее суть составляет только тот простой факт, что когда нам удается сделать что-нибудь популярное, остальные тут же спешат организовать «утечку», что это была их идея, а когда мы допускаем ошибку, они организуют «утечку», что эта идея не нравилась им с самого начала. Наша страна, увы, управляется на основе принципа коллективной безответственности!

– Кстати, когда-то вы ведь и сами были одним из членов Кабинета, господин премьер-министр, – почему-то напомнил мне Хамфри.

– Это совсем другое дело. Тогда я проявлял абсолютную лояльность.

– Хотите сказать, ваш страх потерять работу был сильнее, чем…

– Нет-нет, Хамфри, – торопливо перебил я его. – Моя лояльность была абсолютно искренней.

Секретарь Кабинета поинтересовался, почему мои коллеги так стремятся сесть в кресло премьер-министра.

В принципе объясняется это на редкость просто: ПМ – единственный член Кабинета, которого нельзя завтра же отправить в Северную Ирландию.

– Пусть даже и так, – заметил он. – Мне все равно с трудом верится в то, что министр занятости на самом деле плетет против вас заговор.

– Но это же очевидно! – воскликнул я и спросил его, какие еще доказательства ему требуются.

Хамфри на секунду задумался. А затем, на мой взгляд, как-то не совсем уверенно произнес:

– Ну, полагаю, теперь нам следует ожидать соответствующей «утечки» конфиденциальной информации об этом предложении, не так ли?

Возражать против этого было бы просто бессмысленно.

– Конечно же, следует! Меня, честно говоря, искренне удивляет, почему этого до сих пор не произошло…

– Так вот, если таковая «утечка» будет представлена, как личный план министра занятости, то тогда, согласен, это лишь подтвердит ваши самые худшие подозрения. Но мне все-таки кажется, он будет представлен общественности, как план вашего правительства.

Тут Хамфри прав, ничего не скажешь. Что ж, как говорится, поживем – увидим…

Вот она, цена веры секретаря Кабинета в лояльность Дадли! В вечернем выпуске «Стэндард» наконец-то появилась долгожданная «утечка». Она-то и стала конкретным доказательством того, что этот неверный нахал метил на мое место!

«ЧЕТВЕРГ. 12 ИЮЛЯ

Питер Киркстон

ХЭКЕР БЬЕТ ПО БЕЗРАБОТНЫМ!

Как сообщают наши ИСТОЧНИКИ в Уайтхолле, созидательная инициатива министра занятости Дадли Беллинга, направленная на радикальное сокращение уровня безработицы в экономически отсталых районах страны, неожиданно натолкнулась на упорное сопротивление со стороны премьер-министра…»

Как он смеет? Да как он только посмел? Это же возмутительно! Это переходит все границы!

Газету показал мне сам Хамфри. Я, не скрывая гневного раздражения, рассказал ему, как все это время поддерживал Дадли, как, не жалея ни сил, ни времени, боролся за его чертово предложение, как, наконец, лично помог ему занять его первый в жизни министерский пост и относился к нему, как любящий отец… И вот его сыновья благодарность, вот что я получаю взамен!

Хамфри сочувственно кивнул.

– Да, больнее укуса змеи может быть только неблагодарность коллеги по Кабинету.

Что тут возразишь? Ничего, ровным счетом ничего.

– Это все зависть, – сказал я. – Дадли пожирает его собственная зависть.

– Один из семи смертных грехов Дадли, – попытался скаламбурить Бернард, очевидно, чтобы несколько разрядить атмосферу. Я выразительным взглядом заставил его замолчать.

Хамфри, как всегда полный самых невероятных идей, предложил начать с подготовки проекта прошения об отставке. Естественно, министра занятости.

Возможно, это было бы самым лучшим выходом, но в нем, к сожалению, имелось несколько явных недостатков. Дадли, само собой разумеется, будет отрицать, что именно он организовал «утечку», тем самым лишив меня оснований требовать его добровольной отставки. А если я все-таки его уволю, то последствия окажутся еще хуже: на задних скамьях палаты общин он будет еще опасней, чем в Кабинете, поскольку уволенным министрам нет необходимости хотя бы изображать свою лояльность!

– Значит, вы собираетесь защищать этот план и дальше? – невинно поинтересовался Хамфри.

Увы, теперь эта возможность для меня, боюсь, тоже закрыта. Раз пресса открыто обвиняет меня в блокировании этого плана, защищать его было бы, по меньшей мере, бессмысленно – иначе все могут подумать, будто я потерпел сокрушительное поражение. От простого министра Кабинета! Нет, к сожалению, план придется похоронить. А ведь он на редкость хороший… Во всяком случае, мне кажется, так придется поступить…

Я рассказал о своих затруднениях секретарю Кабинета.

– Господин премьер-министр, неужели вы готовы проявить нерешительность? – не скрывая удивления, спросил он.

– Нет-нет, ни в коем случае, – попытался я его переубедить. Но, похоже, безуспешно. – Да, готов, – признал я, но тут же подумал: а с чего бы это мне проявлять нерешительность? – и твердо заявил: – Нет! – и снова заколебался, вспомнив, что только что уже фактически ответил на этот вопрос. – Не знаю, – уже совсем слабым голосом протянул я и закрыл лицо руками.

Меня буквально захлестнуло чувство отчаяния и бессмысленности существования. Измена, предательство того, кого ты искренне считал своим… Ну и как прикажете с этим жить?

Видя мое состояние, Хамфри с готовностью предложил свою помощь. Интересно, как, подумал я, но он тут же достал пачку листков из папки, лежавшей у него на коленях.

– С технической точки зрения, мне, конечно же, не следовало бы вам это показывать. – начало для моего секретаря Кабинета, признаться, довольно необычное.

– Интересно, почему? По-моему, я все еще премьер-министр, разве нет?

– Да, господин премьер-министр, – согласился он. – Именно поэтому мне и не следовало бы этого делать. Это проект некого внутреннего документа нашего МО. С грифом «Совершенно секретно». Министру обороны его еще не показывали. – Он протянул мне эти листки. – Тут, как вы сами сможете убедиться, высказываются серьезнейшие возражения против предлагаемого плана министра занятости. Ознакомьтесь с ними…

Да, с этим стоило ознакомиться. На редкость интересный материал из трех частей. В части 1 констатировалось (с соответствующим документальным подтверждением), что многие из принадлежащих армии «ценных» зданий не подлежат продаже: некоторые занесены в государственный реестр архитектурных памятников и находятся под охраной местных органов власти, некоторые находятся под строгим контролем строительно-плановых органов, некоторые не соответствуют нормам и правилам противопожарной безопасности, принятым для частного сектора. Вместе взятое, все это делало стоимость предлагаемого перемещения практически неприемлемой.