Сами с усами - Виктор Михайлович Бобылев
— Замечательно, прекрасно! — безудержно радовались жители. — Даешь троллейбусы! Долой часы пик!
Но мы-то с вами знаем, что восторг — это такое чувство, с которым шутки плохи, если ему нет предела, конца.
Именно так все и случилось.
Вскоре гладкая поверхность асфальтированных тротуаров покрылась громадными дырами. Суровые дискоболы в синих комбинезонах с привычной ловкостью втыкали туда высоченные столбы, крича простуженным басом на прохожих:
— Куда прете? Забьет!
Прохожие испуганно вздрагивали и жались к домам.
Скажем решительно и прямо: мы за троллейбус, мы сами не хотим опаздывать к себе в учреждение, нам очень хочется побыстрее добраться с работы домой.
Всем нам не хочется стоять, сидеть, ждать, и это понятно: успех приходит к тому, кто стремится за ним.
И все же: постойте, остановитесь, сядьте и задумайтесь, прикиньте, не торопясь, с кого спросить, за чей счет отнести расходы по выкапыванию ям в совершенно новом, без году неделя, асфальте? Кто расквитается за головотяпство, связанное с установкой троллейбусных опор?
Как и прежде, из государственного, народного кармана заплатят?
Или за счет разгильдяев архитекторов, которые, проектируя дальний район города, совсем забыли о том, что живут в XX веке, что на свете существует такое транспортное средство, как городской троллейбус?
Может, виноват нерасторопный техник-смотритель из горисполкома?
С кого спросить?
С кого спросить, что у пенсионера вот уже целый год хрипит, не работает телефон?
Пенсионер приглашает специалиста из бюро ремонта. Он приезжает, колдует над аппаратом, просит для проверки позвонить на квартиру пенсионера какую-то Машу, та звонит, но телефон по-прежнему хрипит, голос Маши еле-еле слышен.
Товарищ из бюро ремонта разводит руками.
— Это, вероятно, кабель, — неуверенно говорит он. — Сделаю заявку.
Приходят по заявке. Снова ковыряются в аппарате, разводят руками, скоблят затылки и, наконец, заключают:
— Кабель тут не при чем. Это аппарат. Позвоните туда-то, мы аппараты не меняем…
Пенсионер звонит по указанному номеру, и все начинается сначала…
Спросить не с кого.
А телефон у пенсионера все хрипит и хрипит…
НЕ ПО ФОРМЕ И НЕ ПО ДУШЕ
Слышал, что в одном аэропорту буфетчику присвоили звание «Лучший летчик», и он, буфетчик, потребовал, чтобы его посадили на самолет. «Послушайте, — возразили ему, — у вас нет документов на право вождения летательного аппарата». «Совершенно верно, — парировал возражения буфетчик, — документов у меня нет, но у меня есть звание «Лучший летчик».
По форме буфетчик, вероятно, и прав, однако согласитесь, что если бы форма была соблюдена, то, несомненно, случились бы большие неприятности.
Впрочем, в правдивость этой истории трудно поверить. Ну, а в такое? На агитплощадке, которая расположена на пересечении улиц Московской и Киргизской, намечался вечер, посвященный городу Фрунзе. Ответственный за вечер, я — докладчик, и трое пенсионеров (две старушки и старичок) стояли у ворот двора, где была небольшая сцена и десяток-другой скамеек из длинных досок. Возле них толпились мальчишки: в заключение вечера собирались показать кинофильм «Александр Невский» (?).
Когда прошел час, я стал заметно нервничать по причине отсутствия слушателей. Ответственный за проведение вечера, извинившись, куда-то удалился. Ждали его минут десять, не больше. Мужчина возвратился в сопровождении студенток ближайшего института. Стоило взглянуть на их недовольные лица и можно было сразу заключить, что посещение местной агитплощадки не входило в их вечерние планы.
Ответственный за проведение, конечно, знал об этом, потому что не без активной помощи дежурных преподавателей «вытаскивал» девушек из библиотек, красных уголков, лабораторий. «У нас недавно читали лекцию о столице республики», — защищались девушки, но…
Вечер был проведен, форма соблюдена. А содержание?
Известно, что агитплощадки подобного рода предназначены в первую очередь для тех, кто не охвачен агитационно-пропагандистскими мероприятиями по месту работы или учебы. Это домохозяйки и пенсионеры. Организаторы вечера, по всей вероятности, не занимались как следует приглашением, оповещением и сбором нужных людей в надежде на то, что закрепленный за агитплощадкой в порядке шефства институт выручит, обеспечит явку. Как бывало, впрочем, не раз.
А вот еще одна иллюстрация к нашей теме. Мы знаем, что во Фрунзе существует график дежурства добровольных народных дружин. Обычно в урочный день собирают сотрудников, и начинается:
— Товарищ Иванов, вам надлежит явиться на дежурство сегодня вечером.
— Я не могу, иду на прием к врачу.
— М-м-да… А вы, товарищ Оморов?
— С удовольствием бы, да…
— Никаких возражений!
— Вы же знаете, что…
— Если не придете на дежурство, пеняйте на себя!
В результате охранять общественный порядок направляются иногда мужчины предпенсионного возраста, семейные женщины да девушки. Темные улицы их страшат, поэтому они фланируют, как правило, без красных повязок, по многолюдным проспектам, где дебоширов и других нарушителей общественного порядка днем с огнем не сыщешь.
Однако, заметьте, форма соблюдена, и товарищи, которым поручен контроль, делают соответствующую отметку в графике, хотя и ребенку понятно, что это есть самое настоящее очковтирательство, формализм чистейшей воды, который наносит ощутимый ущерб нашему общему делу.
Так повседневное, очень необходимое разъяснение, организаторская работа с потенциальными борцами за образцовый быт подменяется нарядами на дежурство.
Коль речь зашла о нарядах, то, вероятно, никак нельзя обойти строителей, среди которых еще встречаются ревнители безнарядной системы там, где эта система еще не внедрена.
Что значит выдать наряд на руки? Это значит четко определить, что необходимо сделать завтра. А вдруг не подвезут раствор? Или сломается подъемный кран? Тогда придется выписывать новые наряды. А куда девать старые? За месяц их накопится такая уйма, что прорабу или бригадиру понадобится много времени для их обработки.
Вот почему кое-где составляют наряды в конце месяца, после того, как заказчик подпишет процентовку. В этом случае прораба больше всего заботит план участка, но не работа и не рабочие. Нередко в процентовку за текущий месяц не вносятся уже готовые объекты, так как план уже есть и без них. В другой раз в процентовке оказываются работы, которые еще не выполнялись, но заказчик их оплатил авансом.
Обычный финал такой строительной липы — приписки, а сама она, липа, — путь к рвачеству, бесхозяйственности, разгильдяйству.
Не всегда формализм идет от неумения или нехотения работать, от стремления использовать обстоятельства в корыстных целях, как в случаях, о которых сказано выше.
Однажды в начале сентября в одной из фрунзенских школ состоялась линейка, открывающая учебный год, — событие торжественное, знаменательное, значимость которого подчеркивалась нежной белизной легких кофточек и рубашек школьников. За какое-то время перед линейкой изменилась погода, поднялся ветер, резко похолодало. По всему, мероприятие надо было переносить в помещение школы. Но как соблюсти внушительность строя
