Сами с усами - Виктор Михайлович Бобылев
Ну, поехал как-то Антип в командировку, и в вагоне привязался к нему слон не слон — огромный, как каланча, и налитый силой, как медведь, мужчина. Голова — котел, плечи — косая сажень, кулаки — по пудовой гире. В купе великан долго, внимательно и с интересом глядел на Антипа, на то, как Антип вытащил из портфеля аккуратно завернутую в кусок газеты жирную курицу, очень любопытно смотрел, а потом грохнул басом, как из пушки:
— Я твою курицу за окно выброшу!
— Вы не посмеете, — неуверенно возразил Антип, с почтением и робостью поглядывая на привольно сидящего перед ним великана.
— Еще как посмею! — добродушно прогрохотал сосед, как показалось Антипу, с явной насмешкой.
— Нельзя выбрасывать чужую курицу, — заметно волнуясь, рассудил Антип.
— Еще как можно! — радостно воскликнул гигант и поднялся во весь свой огромный рост.
— Я милицию позову! — взвизгнул Антип.
— Пока дозовешься, курицы не будет.
— Не смейте! — крикнул Антип и не услышал своего голоса в грохоте состава. Верзила рванул вниз окно, швырнул курицу прочь и спокойно развалился на скамейке, будто сделал какое-то доброе дело, о котором его просил Антип. Он улыбался, улыбался по-хорошему, с превосходством взрослого медведя перед обидчивым медвежонком.
Голова у Антипа пошла кругом: «Что делать?.. Ведь эта орясина оскорбила меня… Оскорбила и смеется. Чем этому борову ответить?!.»
— Не придумал? — удовлетворенно хмыкнул через минуту-другую сосед-каланча. — А я помолился, чтобы всевышний отпустил перед смертью грехи… Не придумал, чем меня взять?
Антип хлопал близорукими глазами под очками-блюдцами, молчал, не в силах совладать с гипнозом великана. Сосед вскочил, приказал:
— Собирайся, пойдем в ресторан!
Ох-хо-хо!.. Антип никогда не садился за стол с незнакомыми даже в своей учрежденческой столовой, а тут — прямо в вагон-ресторан… С этим-то чертом-дьяволом? Еще выкинет по пути из тамбура, греха не оберешься…
— Я с вами никуда не пойду, — растерянно пролепетал он и попятился, насколько позволяло купейное пространство.
— Нет, пойдешь! — рявкнул сосед. — Именно со мной — пойдешь, не пойдешь — побежишь! — В его голосе было столько силы, что Антип молча подчинился.
— Ты курицу не жалей, — орал сосед в ухо Антипу в тамбурах. — Твердая она, как палка. Да и не очень свежая… Не грусти, не плачь, братуха, не жар-птица улетела — курица дохлая. Было бы о чем жалеть.
Каланча хозяином вошел в вагон-ресторан и, окинув бесцеремонным взглядом всех посетителей, уселся за свободный стол, предварительно подтолкнув к стулу Антипа, живо расстегнул пиджак, достал из внутреннего кармана толстую пачку четвертных, похрустел ею перед носом оторопевшего Антипа и сказал снисходительно:
— Заказывай все, выбирай, что твоей душеньке угодно. Денег — море, еду с севера в отпуск. Понял?..
Антип на людях заметно осмелел, мстительно подумал: «Я тебе устрою курицу, динозавр! Тоже мне, мультимиллионер нашелся!» — и подозвал официантку, девушку стройную, но с измученным лицом.
— Первое, пожалуй, заказывать не будем? — проконсультировался он с соседом, который с интересом следил за набиравшим нахальство Антипом.
— Еще как не будем! — подтвердил верзила с довольной миной на широченном лице.
— Хорошо, очень даже прекрасно!.. Что тут у вас, милая девушка?.. Есть, говорите, все, что указано в меню?.. Вот неожиданность, но, смею заметить, очень и очень приятная неожиданность!.. Давайте салат с яйцом, салат из капусты, винегрет, селедку…
— Вы что — смеяться надумали? — резко перебила официантка говорок Антипа. — Если решили посмеяться, то идите в другое место, в цирк, а у нас ресторан. Здесь, будет вам известно, кушают, а не смеются.
Антип при восторженном взоре соседа-исполина почтительно склонил жидкие свои вихры над столом, изысканно, очень вежливо ответил:
— Что вы, что вы! Какой смех? Я не собираюсь шутить, девушка. Взгляните на моего товарища внимательней, взгляните, умоляю вас… Это же слон, мамонт, динозавр, кашалот! Ему одному, поверьте мне, целая тонна мяса требуется, а нас — двое, как видите.
— Так уж и двое, — усмехнулась официантка толстыми от густого слоя яркой помады губами.
— И это закажи — бефстроган. Очень я обожаю это блюдо — бефстроган.
— Бефстроганов, — ехидно, тоном учителя, поправил Антип. — Записали?
— Бефстроганов нет.
— Тогда тушеную говядину. Есть?.. — вышел из положения Антип.
— Записала, продолжайте, — безразлично подтвердила официантка.
— Запишите: тушеная говядина, рагу, котлеты, две порции рыбы… Ты овощные блюда уважаешь или нет? — поинтересовался Антип на полном серьезе.
Мужчина зашелся смехом, аж покраснел. Махнул рукой:
— Хоть ананасы, хрен с тобой!..
— Вы бы не выражались в общественном месте. — Официантка сложила губы укоризненным сердечком. Дылда на ее замечание не обратил ни малейшего внимания, он восхищенно смотрел на повеселевшего Антипа.
— Ну, даешь, братуха! Жми на всю катушку, шпарь, не стесняйся!
— Несите голубцы овощные, перец фаршированный и… порцию манной каши.
— Кашу-то зачем? — выпучил глаза сосед. — Впрочем, тащи, тащи, милая. Он у нас за хозяйку. Ха-ха… И это не забудь — коньяк.
— Бутылку на двоих… для начала, — заказал Антип и испугался: а ну, как этот мужик заставить пить, у него не откажешься, кулаки-то вон какие огромные!..
Пока официантка проворно таскала тарелки, детина сидел багровый, все смеялся, ржал, как застоялый жеребец. Бутылку коньяка он схватил прямо с подноса, наплескал себе целый фужер и вопросительно глянул на сразу притихшего, съежившегося Антипа. Тот мелко-мелко замотал своим носом: не пью, мол, не пью! Мужчина все же окропил донышко его рюмки.
— Будь здоров! Как звать-то?
— Антипом.
— Гаврило! Пей! За знакомство положено.
Антип решительно отодвинул свою рюмку.
— Не пью.
Верзила хохотнул, спросил:
— Диетчик?
Антип кивком головы подтвердил.
— Тогда рубай свою кашу.
Антип попробовал овощные блюда, потом взял чайную ложку и принялся за манную кашу. Собутыльник выплеснул себе в рот второй фужер, крякнул и навалился на мясное. Закусив, он привалился к спинке стула, и Антип увидел, что глаза у него заискрились.
— Споем? — предложил великан. Антип от удивления подавился кашей, а сосед загремел на весь ресторан:
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силенку.
И крепко же, братцы, в селенье одном
Любил я в ту по-о-о-ру девчонку…
Подошла официантка, предупредила очень строгим голосом:
— Товарищ, здесь петь нельзя!
— Еще как можно! — детина широко, по-доброму улыбнулся.
— Вы же не у себя дома, — нахмурилась девушка.
— Я плачу, значит, здесь мой дом. Что хочу, то и делаю, понимаешь?.. Ну, не буду, не буду. — Мужчина легко
