Артур Гафуров - Учитель Истории
— Может, и связано, — невесело усмехнулась Яна. — Не спрашивай лишнего, не окажешься в его компании.
— Ты бы не выделывалась, а? — не выдержал я. — Сейчас направлю машину в первый же столб — что тогда делать будешь? У меня-то подушки безопасности есть, целых три штуки — а ты даже не пристегнутая. И страховку за разбитую тачку я потом получу без проблем, так как действовал в условиях необходимой обороны. Ну, что, кто из нас в итоге умнее?
— Ты, что ли? — огрызнулась она, нисколько не испугавшись. — Умным себя считаешь? Ты такой же дурак, как и все. Учитель из тебя нулевой, всем наплевать на твои уроки. Суд проиграл: не то, что даже не помог — после тебя стало только хуже! Слухи по школе ходят, что ты с Сонькой мутишь — видели вас вместе. И еще что ко мне подкатывал — про это у меня уже раз сорок спрашивали, задолбали, прыщи озабоченные. А сам ты долбанутый: носишься со своими сокровищами, как в жопу клюнутый, дружишь с психами, и вообще тебя скоро прихлопнут. Удачно съездил в командировку, правда?
— Правда.
Я хотел ответить еще, присовокупить что-нибудь обидное и безжалостно меткое, разящее наповал, но… Понял, что не могу. Слова застряли в горле, не находя выхода. Я несколько раз беспомощно открывал рот, но так и не издал ни звука. Мне было обидно. Обидно за все те усилия, что я приложил, чтобы помочь ей, обидно за все те часы, что провел я в библиотеке и интернете, пытаясь из ничего сделать что-то. И ведь искренне верил, что преуспел! И преуспел бы наверняка, если бы… Если бы не то, что произошло. Без моего согласия, но не без участия. И винить некого. Только себя. Надо было работать, а не смотреть по сторонам. Надо было проявить старательность, упорство — а не вживаться в местный колорит. Колорит везде разный, а я — всего один. И жизнь у меня одна. Бесполезная, глупая — но другой не дано. Надо прожить свою жизнь достойно, не отвлекаясь на всякую ерунду, не размениваясь на мелочи: работать, строить карьеру, думать о будущем, о жене. А я… О чем думаю я? О том, как классно было бы найти коллекцию, сто лет назад закопанную какими-то графьями? Достойная взрослого человека цель. И громобои, эти чертовы громобои, будь они неладны… Я понятия не имею, как их остановить. Как выручить Женьку…
— Ладно, не злись, — в отражении в зеркале я увидел, что девочка убрала пистолет и пристегнулась. — Извини. Я не знала, к кому еще пойти. Подумала, что ты мой друг. А сама угрожаю тебе, оскорбляю… Наверное, ты меня ненавидишь.
— Конечно, — отозвался я. — К кому же еще пойти, как не к главному неудачнику. Его можно оскорблять, ему можно угрожать — что он сделает?
— Ты не главный неудачник. Мне тоже плохо.
— Надеюсь, ты не убила своего отца?
— Он мне не отец, — голос Яны, ставший было мягче, когда она извинялась, тут же построжел. — Нет, он жив.
— Уже хорошо. Где он?
— Я не могу сказать.
— Почему?
— Потому что тогда ты его выпустишь.
— Наверняка, — согласился я. — Но в ином случае тебе грозит срок. Да и мне тоже.
— Тебе-то за что?
— За сокрытие.
— Я скажу, что заставила тебя. Под пистолетом.
Я поневоле улыбнулся ее непосредственности, которая всегда умиляла меня в людях, мне симпатичных, и раздражала во всех остальных.
— Хорошо. Но ты ведь не хочешь, чтобы твой отец… Твой приемный отец умер от голода в том месте, где ты его держишь?
— Нет, не хочу, — согласилась Яна. — Но до понедельника его никто не должен видеть. И меня тоже.
— Тебя видел я.
— Ты не в счет.
— Еще как в счет! Не забывай, что твой дядя, брат твоей мамы — мой начальник. А я не хочу оставаться без работы.
— Мы же договорились, нет? — она выразительно постучала кулачком по моему подголовнику. — Ты все делал под дулом. И еще я грозилась прикончить Юлиана, если ты проболтаешься.
— Зачем тебе было похищать его? И почему именно до понедельника? Ты не хочешь, чтобы он уезжал?
— Не хочу. Мама рассказала мне все про квартиру. И про то, что ее у нас в любом случае отнимут, будь ты хоть верховным богом всем юристов. А батя мой козел. Свалить решил, пока горяченьким не запахло. Сам эту кашу заварил, а теперь сваливает. Еще и на меня все свалить попытался, из-за моих отношений… Сам знаешь, с кем.
— С Волдемортом?
— Не смешно. Мне не нравится, когда меня пытаются выставить виноватой во всех грехах. Нет уж, он у меня будет сидеть до самого суда. А потом пусть сам, лично рассказывает, как обманул всех, включая мою мать.
Мысленно я был полностью с ней согласен, но…
— Но до суда еще пять дней! Если ты не заперла его в подсобке продуктового магазина, он рискует просто не дожить.
— Там есть еда.
— Ты точно больная…
— Не хами, — ощутимый тычок в спинку кресла. — Мы скоро приедем?
— Минут через десять.
— Хорошо. Включи тогда музыку, что ли… Только не классику, или какую там муру ты слушаешь.
Но я никак не мог угомониться.
— Ты всерьез решила исчезнуть до понедельника? А маме что сказала? И как вообще всё вышло?
— Маме я ничего не сказала. Ей все равно сейчас не до меня: сидит и слезы льет над старыми фотографиями. Или ходит по комнатам и гладит обои. А этот му… чудак сегодня меня после школы встретил. Типа давно не общались, все такое. Отвез меня в кафе, накормил, потом поехали на… В общем, не важно, куда. Там он давай меня спрашивать, мол, в курсе ли я всей ситуации, и как там мать, решила чего или нет, а юрист ваш что говорит, бла-бла-бла. Сам воняет, как бомж, руки трясутся, морда жирная… Фу… Вижу же, что плевать ему и на маму, и на меня — ему бабки нужны. Бабки за квартиру, которую у нас потом все равно отнимут! Дрянь… В общем, он вышел куда-то, а я полезла к нему в барсетку — просто посмотреть! Вдруг там компромат какой-нибудь найдется. А там вот он лежал, в кобуре. Тогда я все и придумала.
— Плохо придумала, — констатировал я. — Его найдут, если не сегодня, то завтра точно.
— И как же его найдут? — ехидно поинтересовалась моя похитительница.
— Вычислят по мобильному телефону.
— Я выкинула его на мороз. Сдохнет через пару часов, если уже не сдох.
— Они отследят местоположение последнего сигнала.
— У нас тут не Москва, забыл? Где ты такую технику найдешь?
— Хорошо, — согласился я. — Тогда сигнализация на его авто. Фирма, устанавливавшая охранку, в два счета определит координаты местоположения машины.
— Шутишь? — Яна издевательски рассмеялась. — Он ездит на раздолбанной Вольво, которая тебе ровесница: вот-вот развалится. Жадный, как черт, даже на тачку приличную разориться не может. И женка его такая же — два сапога пара. Какая там сигнализация, какой GPS? Не смеши.
— Нуу… — кажется, у меня закончились доводы. — Тогда они просто станут искать там, где он вероятнее всего может быть.
— Ну нет, — плотоядно улыбнулась девочка. — ТАМ его точно быть не может.
— Все, сдаюсь.
— Значит, я все правильно сделала?
— Едва ли, — ответил я. — Но не мне тебя судить. Мы приехали.
— Отлично. Где там наш историк?
— Не знаю, — я съехал с дороги, коряво припарковался на обочине и потянулся к телефону. — Мы договорились, что я буду ждать его возле усадьбы. Сейчас позвоню. Ты же не против, чтобы я позвонил ему? Или я все еще считаюсь похищенным?
— Да кому ты нужен. Звони.
Однако на звонок никто не ответил. Я попробовал еще дважды, а на третий раз голос в трубке сообщил, что телефон абонента отключен. Повод для тревоги? О черт, конечно же, да!
— Что-то не так? — Яна вслед за мной вылезла на свежий воздух, поежилась. — Холодно! Ты так и не рассказал, что за штуку купил в оружейном.
— Помоги мне его собрать, — я открыл багажник и извлек оттуда свою покупку. — Тут ничего сложного, только тетиву натянуть.
Заглянув мне за плечо, она прочитала надпись на коробке.
— Crossbow. Что это?
— Арбалет. Не самый дорогой, правда.
— Арбалет? Арбалет?! Ты собрался ходить с арбалетом? Ну, ты реальный Чингачгук!
— Знаю. Держи вот здесь, а когда я согну рога, набрось тетиву. Сейчас, только фонарик включу.
— А стрелы у тебя есть?
— Болты, — поправил я. — Арбалетные стрелы называются болтами.
— Да хоть гайками, — отмахнулась Яна. — Они у тебя есть?
— Пятнадцать штук. Хватит?
— А у меня в пистолете всего восемь пуль, — пожаловалась она.
— Дай посмотреть, — я протянул руку, но девчонка тут же отступила на шаг назад. — Ну, как хочешь. Держи при себе.
— Зачем тебе вообще арбалет?
— Затем, что моё кунг-фу еще недостаточно хорошо. Но это секрет. Так, жди меня возле машины, я пойду, поищу нашего общего знакомого.
— Вот еще, — возмутилась Яна. — Я что, дура, чтобы одной здесь оставаться? Я с тобой. Или лучше давай вообще уедем? Если Шизик не отвечает, это ведь значит, что он в беде? В кино всегда так и бывает.
