Мартти Ларни - Хоровод нищих
Влюбленная женщина, как правило, становится храброй и энергичной. Энергия Лидии даже привела кое к какому результату. Используя конъюнктуру, она добилась помощи от власть имущих. Те весьма кстати распустили Объединение рабочих поселка в связи с его неприемлемой политической деятельностью. Дом рабочих конфисковали в пользу государства. Затем был организован аукцион. Община малых церквей предложила за это здание сто марок, поселковая библиотека – сто пятьдесят, политотдел общества облагораживания домашней птицы – двести марок, а община пятидесятников – двести двадцать. Лидия поразила организаторов аукциона, предложив за Дом пятьсот марок. Конкуренты были повержены, и Лидия заплатила наличными.
Когда для бывшего Рабочего дома были приобретены и доставлены в необходимом количестве соломенные тюфяки, котлы, эмалированные тарелки и ложки, он начал функционировать.
За ночь, проведенную в Доме, брали одну марку, а за тарелку супа – вторую. На организацию Зимней ночлежки для бездомных бродяг ее владелица Лидия Тикканен не получила ни частных пожертвований, ни помощи со стороны государства. В течение первой недели Лидия оказалась в минусе почти на две тысячи марок и потеряла бы еще больше, если бы, как сказал Ионас Сухонен, судьба не поплевала на свои ладони и не принялась бы за дело.
Зимний приют закрыли вот по каким причинам. У Лидии была лицензия только на фирму по глажке белья. За незаконное открытие гостиницы и столовой на нее был наложен штраф. В ночлежке отсутствовали веревочные лестницы, пенный огнетушитель и ведра для тушения пожара – еще штраф. (Основание 20 параграф 44 главы Уголовного кодекса.) В Зимней ночлежке использовалась бесплатная рабочая сила, на что обратила серьезное внимание муниципальная инспекция по профессиям, организованная на основе закона от 9 сентября 1918 года и соответствующего постановления сената, вышедшего в тот же день. Естественно, штраф. На основании жалобы местного Комитета по защите животных было проведено обследование, в результате которого признано, что «Зимняя ночлежка для бродяг, владелица Лидия Тикканен, обманным путем получала бесплатно от всех мясных магазинов поселка говяжьи кости, нанося тем самым непреодолимые трудности Зимнему дому собак и кошек, связанные с питанием бесхозных животных». В соответствии с параграфом 5 главы 43 Уголовного кодекса, а также с постановлением от 29.4.1914 г., которое изменило этот пункт закона, за издевательство над животными – штраф или максимум шесть месяцев тюрьмы. Зимний ночлежный дом изначально создавался только для бездомных бродяг, но уже по прошествии двух дней с момента его открытия многие безработные переселились в него вместе с семьями, ибо жизнь там оказалась дешевле, чем в собственном доме. Вечером третьего дня в Зимнем доме произошло нарушение порядка: некий бездомный бродяга по ошибке улегся на постель некой супружеской пары, между мужем и женой. При выяснении отношений муж избил жену, обвинив ее в неверности. В полиции об этом узнали только на следующий день. (Параграф 3 главы 19 Уголовного кодекса или параграф 7 главы 42 Уголовного кодекса. Наказывается штрафом или максимум тремя месяцами тюрьмы.) И вот заключение:
«Нейти Лидия Тикконен, незамужняя, рождения 1888 г., обманным путем завладела принадлежащим государству Рабочим домом в целях: а) создания замаскированного места сборища безработных; б) организации для жителей Зимнего дома свободных условий для проведения бесед, в которых критиковали местный комитет защиты животных; в) разжигания среди безработных революционного духа, говоря каждому новому жильцу, что Зимний дом не получает финансовой поддержки от общественных организаций. (Целиком глава 11 Уголовного кодекса.) За подготавливаемое предательство отечества: тюремное заключение…»
Йере был несчастен. Он всегда считал возможным все, чего не мог сделать сам. Но сейчас не находил способа, с помощью которого смог бы спасти свою благодетельницу. К счастью, он отошел от окна именно в тот момент, когда на руки Лидии надели наручники. Лидия сидела на краю кровати Йере, гладила виски своего подопечного и нежно говорила:
– Ионас был прав: ты разговариваешь во сне. Но это наверняка пройдет, когда у нас постель будет общей…
Глава восьмая,
в которой Йере кладет палеи, в рот доверчивости и попадает в ночлежку Армии спасения
Приближалось Рождество. Оно предвещало Йере отнюдь не спокойствие, а свадьбу, избежать которой уже было невозможно. Такова участь человека. Так происходит со всеми, кто не довольствуется обычной жизнью, а гоняется за счастьем. Но счастье плешиво и скупо. Оно лишь покажется и убегает. Один удар судьбы – и жизнь становится печальной действительностью, состоящей из неисчислимого количества неизбежных будничных обязанностей, упакованных в общее огромное бремя.
Накануне праздничных дней молодой жених приготовился к поездке. Он отправился наскоро повидаться с отцом, с Импи-Леной и в канун Рождества пообещал вернуться обратно. В этой поездке ему нужно было закупить кое-что для Рождественского праздника. К счастью, у него пока еще не было необходимости покупать игрушки для детей, которыми мог бы и сам поиграть.
Лидия одела своего будущего мужа во все новое, дала Йере в дорогу изрядную сумму денег и наградила на прощание долгим поцелуем. Йере ответил на него как бы нехотя. Он, может быть, поцеловал бы Лидию и более страстно, если бы прежде увидел, как другой мужчина целует свою возлюбленную.
А Лидия уже давно забыла Америку и князя. Финляндия стала для нее вполне терпимой на всех широтах. Романтично быть первой любовью мужчины, но все же намного надежнее быть последней. Лидия доверяла Йере, которому супружество сулило полный пансион. Лидия ожидала лишь момента, когда пастор окончательно благословит их брак. Тогда не страшны ей юристы, в задачу которых входит развязывание узлов, освященных пастором.
Было еще темно, когда Йере, сопровождаемый Лидией и Ионасом, прибыл на железнодорожную станцию. Разговор не клеился, словно они стали чужими. Лидия время от времени поглядывала на свои часы. Ей очень хотелось, чтобы поезд опоздал. Вид у нее был грустный, а грусть украшает женщину. Ей следовало бы надеть траурное платье. Йере никогда не видел Лидию такой красивой, особенно по утрам. В ней появилось что-то девичье, а одновременно и полно-кровность, и свежесть. Белоснежная шубка спортивного покроя и зеленая тирольская шляпка скрывали имидж «дамы». При слабом утреннем свете она выглядела даже моложе Йере. От нее веяло любовью и чувственностью, а ее жених говорил лишь о погоде и беспрестанно тер свои замерзающие уши. Мужчины непостижимы. Они не понимают женщин, даже когда женщины еще молоды.
Прибыл поезд. Ионас пожал руку Йере и произнес:
– Возвращайся целым и невредимым!
Ионас надеялся, что Йере не растранжирит попусту деньги. Он деликатно отошел в сторонку и раскланивался с повстречавшимися своими заказчиками. Йере быстро попрощался с Лидией и намеревался уже войти в вагон, но женщина никак не выпускала его из своих объятий. Она страстно обнимала своего возлюбленного, дыхание ее было горячим, как само сладострастие. Вместе с тем чувство ее было чистым, она хотела только отдавать. Все ее зрелое существо как бы кричало, что она любит Йере, поэта, погруженного в собственные фантазии, который уверовал в то, что его стихи намного лучше рекламных текстов, этого беспомощного и временами застенчивого мужчину, говорившего, что хорошо знает себя и поэтому не осмеливается смотреть на женские коленки.
Йере вынужден был вырваться из объятий Лидии, чтобы вскочить в уже тронувшийся поезд. Лидия махала платком до тех пор, пока поезд не исчез в утреннем морозном тумане. Ионас взял ее под руку, и они медленным шагом покинули станцию. Лишь в воротах дома их мыслям дано было превратиться в слова.
– Ты сегодня такая тихая, – по-отечески произнес Ионас. – Он же завтра вернется.
Лидия вздохнула:
– Посмотрим, вернется ли.
– Йере в Хельсинки нечего делать. Он немного приврал: нет у него там богатого дома.
Лидия вздохнула еще глубже.
– У меня странное чувство. Боюсь что он снова примется за свое. Таковы все поэты. А у Йере так мало опыта. Ну побыл со мной какое-то время…
И Лидия заплакала. Ионас произнес стандартные успокаивающие слова, а про себя подумал, что Йере в вопросах любви по-разумному сдержан. Пожалуй, он понимал, что жизнь подобна обычному карандашу: писать следует экономно, если хочешь писать долго одним карандашом.
Ионас вошел в мастерскую и застал Нестора в компании с бутылкой.
– С утра начал, да? – спросил он у своего помощника.
– Нет, нет, мастер! Это еще со вчерашнего вечера. Я же работаю сдельно.
– Работай, работай, – устало махнул рукой Ионас. Одновременно он вспомнил, что магазин, где продают спиртные напитки, откроется только перед Рождеством. Он схватил кожаную сумку и отправился за покупками. Ионас обещал устроить большой праздник по поводу свадьбы Лидии Тикканен и Йере Суомалайнена.
