Михаил Серегин - Упал, отжался!
– Врубай! Фильтр врубай, Резина! – выл через мембрану противогаза Валетов. – Сдохнем ведь! И закрывай, все люки до упора закрой!
Изумленный Виктор клацнул выключателем, и в моторном отсеке завыл вентилятор. Простаков привстал, захлопнул люк, проверил защелки и на всякий случай захлопнул обе «реснички». После чего спокойно поинтересовался:
– Ну и чего орешь?
Вместо ответа трясущийся Фрол ткнул пальцем в один из ящиков, прилепившихся изнутри к правому борту броневика. Ящик был зеленым, с каким-то окошком и ярко пылающим в полумраке красным огоньком. Неприятный гул шел именно из него.
– Это у тебя что? Индикатор приближения Копца? – попытался пошутить Резинкин, но замолк, увидев мелко кивающую голову Валетова. Глаза по размерам в точности соответствовали стеклам противогаза.
– Чего докладывать будем? – Простаков вспомнил про свои командирские обязанности. – Это что – радиация, химия?
– Я сам... Я щас сам... – Фрол опять дотянулся до переключателя. Противогаз разговаривать не мешал – в танковых шлемофонах звук воспринимает не микрофон, а прижатые к горлу ларингофоны. – Колос, Колос, я Осина! Гэ-эс-пэ выдал сигнал! Повторяю – у меня гэ-эс-пэ сигналит! Как поняли! Прием!
– Я Колос-три, вас не понял, – отозвался удивленный Мудрецкий. – Кто у вас там сигналит, Осина? Прием!
– Колос-три, я Осина, повторяю – сигналит гэ-эс-пэ-одиннадцать! – голос Валетова стал спокойным до безжизненности. – Газосигнализатор у меня сработал! Как поняли, прием!
Наушники забормотали что-то неразборчивое, потом химразведчики услышали подполковника Васькова:
– Так, Валетов, слушай внимательно! На каком диапазоне работает прибор? Посмотри, там слева переключатель и римские цифры. Прием.
Фрол добрался до гудящего прибора, заглянул, куда сказали, и горестно ответил:
– На втором, товарищ подполковник... Прием.
В наушниках свистнуло, затем Васьков быстро переспросил:
– Люки закрыты были? Все в защите? Только честно! Прием.
– Никак нет, товарищ подполковник, – доложил Валетов раньше, чем его кто-нибудь успел остановить. – Виноваты, нарушили, очень уж жарко было... сейчас одели, вентиляцию включили. Что дальше делать-то? Прием.
Простаков совершенно механически дотянулся до какого-то пульта на передней панели, клацнул выключателем и нажал на черную кнопку. За кормой броневика мягко хлопнуло. Потом, не глядя, нажал еще что-то – на этот раз хлопнуло над головой, потом знакомо и протяжно провыло.
– Это ты чего делаешь? – шепотом поинтересовался Резинкин.
– Знак поставил и СХТ запустил, как положено. Обнаружено заражение местности... – бесцветным голосом отозвался Леха, и тут до него дошло: – Бля-а-а-а!!!
Экипаж спасли только танковые шлемы, а рацию – то, что Простаков опять не включился на передачу.
– Вот и я о чем, – пробормотал Валетов. А Васьков в наушниках продолжал:
– Выбирайтесь оттуда на хрен, и быстро, быстро! Резинкин, газуй!
– Не могу, товарищ подполковник, – чуть не плача, отозвался Виктор. – На брюхе сидим! Провалились куда-то! Прием!
– Колеса! Колеса приспусти, убери давление! Из-под брюха выдвигай, вылазь оттуда! – Подполковник тоже обеспокоился не на шутку. – Валетов, ты пока доставай аптечки и уколи всем антидот! Шприц-тюбик, он у вас в каждой аптечке один! Прямо через химзащиту!
Резинкин тихо ойкнул, не прекращая дергать рычаги, давить педали и крутить клапана. Потом доложил:
– Все равно сидим, товарищ подполковник. Чуть было дальше не нырнули, когда я газанул. Сейчас нормально. Приплыли, в общем! Как поняли? Прием!
– Осина, Колос, что у вас тут? – ворвался на волну химразведки строгий голос полковника Копца. – Почему встали, что еще случилось? Прием.
– Звездец случился, товарищ полковник, – четко доложил Васьков. – Большой, синий и на всех хватит. Бээрдэмка провалилась в какую-то яму, и ГСП-11 выдал сигнал на втором диапазоне. Экипаж принимает меры защиты. У нас там ничего не хоронили... соответствующего? Лет тридцать назад? Или вообще шестьдесят?
– Бля-а-а!!! – раздалось в эфире странным эхом простаковского вопля.
Этот крик оторвал от наблюдения за полем боя сразу трех генералов. Естественно, за сообщениями по радио они не следили, тем более на волне какой-то роты, но звук дошел до них без посредства всяческой электроники. Благо орал Копец прямо на командном пункте.
– Что там у вас, полковник? – Вид генерала Сидорова был суров и грозен, но Копцу было уже не до смазки в любом ее виде. – И где, черт побери, ваша хваленая разведка?
– Товарищ генерал армии, разрешите обратиться? – Полковник даже не смотрел на своего начальника. Полковник обращался к самому старшему по званию из всех присутствующих начальников. – На объекте нештатная ситуация, прошу всех присутствующих пройти в убежище. Средства защиты рекомендую надеть прямо сейчас, – и, не дожидаясь, пока начальство соизволит проникнуться серьезностью ситуации, полковник Копец шагнул к столику с телефонами, поднял одну из трубок и рявкнул в нее: – Дежурного мне! Кто там, Маркин? Химическую тревогу, быстро, по всем точкам! И гражданским просигналь! Нет, не иприт, хуже. Пока не знаю, скорее всего, табун. Быстро, быстро, ты что, не понял – боевая! А вот так!
И только положив трубку, полковник рванул висевшую на боку противогазную сумку.
Над Шиханами повис истошный вой. Недоумевающие командиры рот и взводов, участвующих в учениях, с удивленными матюгами разворачивали свои боевые машины. Впрочем, после получения очередных вводных ругаться они начинали скорее испуганно, а бронетехника развивала невиданную даже на международных выставках скорость. В городке спешно захлопывались форточки, радостных школьников выводили из классов в убежище – как же без него на таком объекте?! Охрана складов и парков превращалась в боевых монстров – «шоу слоников» тут не видывали давненько, поскольку противогазы со шлангами изрядно устарели, а Шиханы всегда оснащались новейшей химзащитой... заодно ее испытывая на себе. Штабы и узлы связи стремительно перебирались под землю и начинали от страха подвывать фильтро-вентиляционными установками.
Словом, учения получились приближенные к боевой обстановке так, что дальше некуда.
В пяти метрах под землей начальник объекта объяснял позеленевшим от химзащиты гостям:
– В общем, газосигнализатор у них сработал. Куда-то эта разведка провалилась, и засигналил прибор, который на нервно-паралитические газы реагирует.
– И что? – недоуменно спросил представитель Генштаба. – Из-за какого-то замкнувшего контакта такой переполох?! Сорваны учения, в конце концов! Почему такая паника, генерал? Вы же химик, вы должны быть и не к такому готовы!
– Вот мы и готовы, товарищ генерал армии. Что вы сейчас и можете наблюдать. Понимаете... – Генерал-майор замялся. – Примерно в том районе были захоронены трофейные боеприпасы. Немецкие. С ОВ типа табун. Когда-то убирали с глаз подальше всякую рухлядь, ну, и прикопали, не разобравшись... А потом кинулись – и даже не нашли, где именно. Удалось узнать у старшины, который этой уборкой заведовал, в каком углу полигона, и все. Он это дело сержанту поручил, а тот на дембель ушел, а пока его особисты искали – помер. То ли спился, то ли от чего другого печенка отказала... Ну, сами понимаете, в те времена даже нам всего не говорили. Вот с тех пор, лет тридцать уже, эта пакость там и лежит. Да еще где-то старый склад есть, его во время войны вырыли поглубже и замаскировали получше. Бомбежек так и не случилось, а потом, видно, решили просто закопать, для надежности... А срок хранения документов был десять лет. Ну и...
– А почему я об этом ничего не знаю? – Генерал Сидоров готов был метнуть молнию, но в замкнутом помещении бункера, видимо, опасался. – Я о таких вещах должен все знать! До последней ржавой бочки!
– Так была бы она, та бочка! – в отчаянии закричал начальник объекта. – За тридцать лет одни слухи остались, местный фольклор! Я еще училище не закончил, когда они те снаряды прикопали! Ну и что я буду докладывать, товарищ генерал-полковник, – есть у меня неизвестно где два склада не знаю чего? И что вы со мной сделали бы за такой доклад?!
– М-да, попали, – генштабист потер подбородок. – И что вы теперь предлагаете?
– Я пока ничего не могу предложить, товарищ генерал армии, – вздохнул генерал-майор. – Сейчас непосредственное руководство разведкой местности и спасением экипажа БРДМ осуществляет полковник Копец. Офицер грамотный, опытный. Будем ждать доклада от него. Все возможные меры безопасности уже предприняты, приборы на объектах пока ничего опасного не показали. Возможно, очаг поражения останется точечным – ОВ старое, испаряется плохо... Ну, это же не подрыв снаряда, правильно? Но на всякий случай отбоя химической тревоге я бы пока что не давал. До выяснения. Вот разберемся – сможем и учения продолжить. Выведем подразделения на те же рубежи, продолжим выполнение поставленных задач. Как вы считаете?
