Михаил Серегин - Упал, отжался!
– Бывает, бывает, видел. – Настроение генерал-полковника резко улучшилось. Ну какого генерала, скажите, не радует вид хоть одной подчиненной ему роты, готовой к войне? И если она при этом выглядит не такой нарядной, как его адъютанты, это только придает уверенности в боевой подготовке. Бывают, впрочем, еще и генералы, редко покидающие пределы Арбатского округа, – тем да, тем хоть безобразно, но единообразно. Однако Сидоров был вполне боевым генералом, и полковник Копец знал это доподлинно. – Ну, вроде ничего идут и с виду не сильно мятые... А что это у них командир такой низенький, без берета и не разглядишь?
– Мал, да удал, товарищ генерал-полковник. Он любого из своих подчиненных с ног свалит. – Копец подумал и для верности добавил: – Даже двоих сразу, а может, и троих, я не проверял. Сами понимаете, мы их тут другому учим, а насчет физподготовки – это они и сами...
– Так это твои подопечные, что ли, Копец? – командующий химвойсками наконец соизволил отвернуться от плаца и обратить внимание на стоявшего рядом с ним старого знакомого. – Ну, так бы сразу и сказал! А я думаю, кому фитиль вставлять! Ты хоть смазкой запасся к моему приезду?
– Два вида, товарищ генерал, – вытянувшись в струнку, отрапортовал полковник. – Полкило вазелина и двадцать литров спирта. Что прикажете подавать?
– А вот это мы увидим! – Сидоров коротко хохотнул и подмигнул генерал-майору, медленно возвращающему на лицо нормальную окраску. – У нас тут большие маневры намечены, так я эту элиту посмотрю в деле. Если и в самом деле ты из внутренних войск умудрился химические сделать, выставишь спирт. А если нет... ну, полкило тебе точно хватит. Молодец, заранее запасся, значит, чувствуешь свои недостатки задницей. А это, я вам замечу, товарищ генерал-майор, прибор поточнее любого дозиметра. Вот, помню, как-то раз мы с вашим подчиненным сидим под Тоцком, ждем часа «ноль»...
Копец облегченно и по возможности незаметно перевел дух и посмотрел вслед покидающей плац роте. Теперь бы еще куда-нибудь подальше их запрятать на время учений... Нет, не получится, Сидоров на них уже глаз положил. Значит, надо будет на маневрах такие задачи ставить, чтобы не то что головой – спинным мозгом решить можно было. Разведчиков куда-нибудь прикопать на позициях, накрыть маскировочной сетью, и пусть сидят, по бумажке в микрофон данные читают. Бумажку мы им напишем, как же не написать, хоть сержанты у них должны быть грамотными. А на глазах пусть Мудрецкий крутится, хоть что-то на химика похожее. Только надо поговорить, чтобы не ляпнул чего лишнего. С него, пиджака, станется...
* * *Взвод химиков из Чернодырья учениями, можно сказать, был избалован. То одни, то другие, то испытания на выживание, то международные соревнования... В советское время, рассказывают, года не проходило, чтобы целой армией не воевали. А то и округом. А то и несколькими, да еще и братские войска Варшавского договора за наш счет учились. Оно, конечно, отчего бы не повоевать, если бензин стоит дешевле минералки, а литр спирта – как звонок по телефону... патроны вообще считало только управление вооружения, и то – для порядка и отчетности. А нынче если какая-нибудь часть не из тех, что для телевизора содержится, за два года раз вся на полигон выберется – это праздник, товарищи. И для солдата в том числе. Вот, казалось бы, и жить в палатке не так уютно, и в грязи по уши иной раз, и командиры над душой постоянно висят-зудят, как комары... А все ж таки праздник. Потому что интересно. Потому что не красишь заборы и не строишь свинарник, а чувствуешь себя на том месте, на которое призвали, и хоть какой-то смысл виден в этом двухгодичном сроке, полученном за соблюдение закона...
И все равно – такого они еще не видели. Танки ревут, вертолеты куда-то ракетами лупят, пехота бегает... Откуда эту пехоту пригнали, для химиков так и осталось военной тайной, но, наверное, нашлась где-то поблизости. На всякий случай вглядывались, если получалось, в лица мотострелков – нет, не попалось знакомых. Хотя могли, вполне могли перекинуть сюда отдельный батальон подполковника Стойлохрякова, все-таки округ один. На всех. Но, видимо, есть и в Саратовской области какие-то пехотинцы да танкисты...
– Так, все накрылись ветошью! – Лейтенант Мудрецкий посмотрел на часы. – Сели в траншею и не высовываемся!
Пять, четыре, три, два... Внимание... Атом!
Дрогнула Приволжская возвышенность. Гул пронесся по лесам и степям. А из-за холма, на невидимом отсюда склоне которого стоял палаточный городок, начал подниматься в небо клубящийся багрово-черный гриб. Он рос все выше, расплывался страшной шапкой, распугивая птиц, заставляя мелко креститься окрестных старушек и хвататься за телефоны случайно оказавшихся в пределах видимости журналистов. В Америке до хрипоты ругались два отдела в ЦРУ – одни разведчики потрясали компьютерными снимками с фотографиями ядерного взрыва, вторые совали им под нос данные сейсмических датчиков, свидетельствующие о смешной для России мощности в пару тонн тротила. Через два дня начальство их помирит, объявив об испытаниях на секретном полигоне севернее Саратова нового вида оружия, а заодно попросив президента и конгресс о паре миллиардов долларов на подробное выяснение...
В пяти километрах от растущего гриба пришлый генерал армии смотрел на грозное явление с откровенным интересом, а командующий химвойсками повернулся к своей свите и довольно сказал:
– Вот почти так оно и было! Так вот сидим мы, а оно кэ-эк... Вот чувствуется, человек с понятием делал!
«Спирт, – понял скромно устроившийся за дальним столиком с рацией и двумя телефонами полковник Копец. – Но пока не больше литра». А Сидоров продолжал:
– Так, сейчас посмотрим, как они дальше будут выкручиваться...
Над полигоном красивыми веерами взмывали цепочки алых ракет, слышался непрерывный истошный вой сирен. Вертолеты исчезли, пехотинцы все, как один, лежали ногами к холму, и только танки продолжали ползать и с грохотом выплескивать из стволов желтое пламя и сизый дым. Через некоторое время пехота начала подниматься и опрометью прыгать в призывно открывшиеся люки бэтээров и бээмпэшек.
– Все правильно. – Генерал-полковник посмотрел на часы и сообщил стоявшему рядом высокому гостю: – Ударная волна уже прошла, а заражения на местности еще нет, поэтому дальше опасную зону лучше преодолевать на бронетехнике.
Генерал армии лениво кивнул. Все это он знал еще с училища, да и видел не впервые. Что его по-настоящему радовало, так это отсутствие пыли на полигоне – обычно во время больших летних маневров ее поднимается столько, что полевую форму потом проще выбросить, чем отстирать. В этот раз генерал армии был склонен даже вовремя прошедший летний ливень поставить химикам дополнительным баллом. Впрочем, как знать – разгоняет же Лужков облака над Москвой... а у Шихан возможности ничуть не хуже. Через полминуты, когда гриб превратился в длинную серо-белесую тучу, генштабист поинтересовался:
– Опять бочки с бензином? Или что-нибудь новое придумали? Вспышка хороша была, да и грохнуло на славу. Чем взрыв изображали?
Генерал-полковник вопросительно посмотрел на генерал-майора, тот взглядом подозвал полковника. Копец шагнул поближе к начальству и доложил:
– Всего понемногу, товарищ генерал армии... в основном старые боеприпасы, которые уже списывать по срокам пора. Два «КамАЗа» в общей сложности, но большая часть – осветительные и дымовые. Ну, конечно, не просто кучей рвали, что-то выпотрошить пришлось, что-то уложить по-особому... Если хотите, можем предоставить подробный доклад со схемами.
– Давайте. – Представитель генштаба снова повернулся к полю боя и, не оборачиваясь, благосклонно отметил: – Будем ваш опыт передавать в войска. Да и наших партнеров, я думаю, успокаивать придется, так мы им все научное обоснование сразу дадим. Хотя все равно не поверят... Сидоров, что у тебя там дальше по программе?
– Как положено, разведка очага поражения. – Генерал-полковник посмотрел на часы. – Я думаю, первый дозор уже выдвинулся. Так, полковник?
– Так точно, товарищ генерал-полковник, – откликнулся Копец. – Химический разведывательный дозор на БРДМ. Да вон они едут, правее.
– Ага, ага, вижу. – Сидоров подошел к разлапившейся на треноге стереотрубе. – Ну, хоть люки закрыты... И флажки подвесили. Ну-ка, полковник, дай им вводную – уровень полрентгена в час!
Копец кинулся к рации. «Вазелин, – пронеслось у него в голове. – Пока что пара тюбиков». Переключившись на нужную волну, он забормотал в микрофон:
– Колос-три, Колос-три, отвечайте Утесу... Колос-три, я Утес, прием!
– Я Колос-три, слышу вас, Утес, – отозвался наушник голосом лейтенанта Мудрецкого. Копец нашарил было на столе синеватый листок с кодовой таблицей, потом безнадежно махнул рукой, оглянулся на генеральские спины и прикрыл микрофон ладонью.
