Митрофан Глобусов - Мысли и размышления

Сильнее всего Олега поразило то, как будут наказаны на том свете пьяницы. Им будут в рот заливать свинец. Негигиенично… Просто жуть. Нет, свинец он глотать не намерен! Прямо с этого дня ни капли!

Трезвость пошла на пользу. Лицо быстро зажило, нос выпрямился. И, главное, втянулся пивной живот. От приседаний с гантелями окрепли ноги.

Всё хорошо, только песен писать больше не мог. Начисто!

Когда же он на своих концертах исполнял только старое, то сначала вызвал недоуменный ропот, а потом и негодующие свистки.

Месяц-другой и народу перестал нравиться сам Олег Парамонов. Его сценический образ. Раньше каждому было известно, какая он пьянь, какой «ходок», а теперь ни с того, ни сего рядится в ризу святоши. Отвратительно!

Но, главное, не писались тексты…

Олег решил себя обмануть. В пивную кружку чешского хрусталя наливал черный чай. По цвету, как крепкое пиво. Выпил кружечку, и вдруг действительность, будто в алкогольном угаре, раздвинулась и чудно поменяла формы. Он вновь увидел себя пацаном со сбитыми коленями, обнял мать с отцом, сострадал беспризорникам и нищим старикам.

Он тотчас бросился к блокноту и написал свою, может быть, лучшую песню. Но вдруг он себе обманывает? И новая песня хуже старых? Олег поставил свои проверенные тексты. И с ужасом приметил сонм недостатков. В пьяном самообольщении он на все смотрел вприщурку, в полглаза, замечая лишь то, что грело душу.

За пару месяцев Олег написал альбом и решил с ним выйти к народу. «Возвращение легенды» — гласили афиши. И концерт прошел ничего, и ни успех и ни провал, публика реагировала потрясающе вяло.

Олег не сразу понял в чем дело. Потом осенило. Ну, не верит ему публика, такому здоровому, физкультурному, с сияющими радостью глазами.

Опять хлестать треклятое пиво? И на том свете глотать свинец? Не согласен! Тогда что? Имитация! Как чай вместо пива, только наоборот.

Он заперся у себя в студии, предварительно обзвонив знакомых журналистов с просьбой не беспокоить, мол, у него жестокий запой. На сколько? Эдак на месяц, не меньше.

Сам же Олег мудро пил только чай и писал тексты.

Когда же ему всё-таки кто-то звонил, он нарочно говорил голосом тормознутого алкаша: «Извините, пьян в сосиску!»

«Желтая» пресса возликовала. «Олег Парамонов допился до чертей!» — орала на каждом углу. Олег же затаился, не спешил, выжидая, когда его ангельский облик будет забыт.

Потом вдруг почувствовал всей кожей — пора! Он объявил о новом концерте. «Жизнь после смерти» — вещали афиши.

Пред самым концертом Олег спохватился. Народ наверняка захочет увидеть следы похмельных мук. Поэтому он под глазами намазал синей краской. На носу нарисовал багровые жилки. Вышел на сцену на полусогнутых ногах, по-старчески шаркая ступнями. Когда здороваясь со зрителями, говорил в микрофон, руки его крупно тряслись.

Публика замерла, выпучив глаза от напряженного ожидания.

И Олег запел. Начал он со старых песен, нарочито спотыкаясь, путаясь в словах. А потом, всё набирая силу, стал исполнять новое. Разогнул колени, расправил плечи.

В конце представления народ просто стал безумствовать от радости. «Браво!» — кричали со всех сторон. А дамы срывали с себя трусики и кидали к его ногам. «Триумфальное возвращение Олега Парамонова» — под такими шапками вышли утром ведущие газеты страны.

Он обманул народ, но не обманул себя. Точнее сказать, он стал презирать публику, которую так легко обмануть. Для такого народа и писать-то тошно.

Последний свой альбом он назвал «Старая пивная бочка». Альбом разошелся, как горячие пирожки, но больше писать он не мог.

Тогда он полегоньку стал баловать себя пивом. Не помогло! Налёг на водочку. Накропал пару-тройку проходных песен.

Публика его все еще любила. Тем более, больше ему не приходилось ее обманывать. Фиолетовые круги под глазами, красный рубильник носа были самые что ни на есть настоящие. От водки приобрели очень даже убедительный оттенок. А руки дрожали всерьёз. Один шаг и окажешься на Канатчиковой даче.

На Пасху Олег пошел в Храм Христа Спасителя. Долго бродил меж икон. Одна крайне заинтересовала. На ней была Богоматерь с чашей, а в чаше младенец.

Парамонов спросил у служки об иконе.

— Неупиваемая чаша, — ответил юноша с козьим лицом и сквозящей бородой.

— Почему Неупиваемая? — опешил Олег. — Чтобы в доме вино не переводилось?

— Наоборот! — улыбнулся служка. — Она от алкоголя напрочь отвращает.

Олег поставил перед иконой красную, пасхальную свечу, помолился что было сил. Вечером он не смог выпить ни рюмки. И завтра тоже. Он завязал.

Вот уже полгода Олег Парамонов живет со старцами при Новоафонском монастыре. Он вырыл голыми руками себе землянку и питается исключительно акридами.

Он похудел и выглядит молодцом.

Вся прошлая жизнь ему теперь кажется странным маревом, тленом. Да и было ли это?

На очередную Пасху ходоки со всей России нанесли много даров. Крашенные яйца, куличи, красное вино. Олег впервые за долгое время позволил себе выпить и закусить. Кто-то из ходоков узнал в нем великого Парамонова. Сам уход его в монахи в Москве наделал изрядно шума.

Нашлась и гитара.

Олег сурово отнекивался, но ему доброжелательно кивнул самый знатный старец, Пафнутий:

— Можно! Играй! Бог не против веселия.

И Олег заиграл. Да так, как никогда не игрывал. Струны вибрировали от боли и радости.

Он исполнил всю свою классику. Кое-кто из гостей на диктофон записал концерт. В Москве тотчас был издан альбом «Классика барда-старца Олега Парамонова (трезвенника)». Диск вызвал феноменальный фурор. Все российские жены, имеющие мужей алкоголиков, купили его.

Диковинные дела творятся на свете! После одного прослушивания альбома алкоголь просто не лезет в рот. Словно не водку пьешь, а раскаленный свинец.

Браво, Олег!

Кстати, кто-то видел великого старца недавно в Москве. И одет был Олежек не в рубище старца, а в элегантный европейский костюм. И пахло от него французским коньячком.

Мой унитаз

Чтобы себя хорошо чувствовать в этой жизни, нужны человеку две вещи: чтобы близкие любили, и унитаз в уборной стоял на своем месте. Без этих двух вещей хорошо себя чувствовать в этой жизни нельзя.

Предположим, близкие любят. Суп, выглаженная рубашка, красивая зубная щетка. Тогда для достижения полной гармонии остается добиться выполнения условия номер два: правильной и удобной установки унитаза. Сразу оговорюсь: сами вы — занятый человек. Вы — специалист по чаеразвесочным машинам. Поэтому с сантехникой вы на «вы».

Что же делать?

Есть два пути. Первый: уговорить товарища, который на прошлой неделе с упоением рассказывал вам о том, с какой удивительной ловкостью он в своей квартире собственноручно переставил унитаз. Но товарищ может не уговориться. Сошлется на свою занятость. На то, что жена запрещает. Или Заратустра.

Второй путь: жилищно-эксплуатационная контора, сосредоточившая в себе сантехников и прочих мастеров. Контора на все способна. Это у нее предназначение такое: помогать вверенным ей жильцам. Не в общем смысле, а в частном. Значит, в контору либо надо идти, либо в контору надо звонить. Выбрав «звонить», вы набираете номер.

Трубку поднимает женщина.

Вы говорите:

— Мне, извините, унитаз надо переставить.

— Где?

— В уборной.

— А что с ним?

— Стоит неудобно. Я, понимаете, иной раз сяду на него, так обязательно лбом в дверь упрусь.

Некоторое время женщина на другом конце провода обдумывает полученную информацию. Потом говорит:

— С этим не к нам.

— А к кому?

— К тому, кто заявки принимает.

— А кто заявки принимает?

— Сергей Антонович.

— А он их где принимает?

— За дверью, которая рядом с нашей.

— А сейчас подать можно?

Небольшая пауза, посвященная обдумыванию новой информации.

— Вы, гражданин, смотрели на часы?

— Нет, но сейчас посмотрю…Так…Почти десять часов. Утра.

— А у нас подача заявок производится с 8 до 9 утра. В меня поняли?

На другой день, минуты в три девятого вы приходите туда, где должна быть дверь, которая находится рядом с женщиной, с которой вы разговаривали по телефону. И обнаруживаете, что женщина есть, и дверь тоже есть. И обе неплохо выглядят.

— Простите, а Сергей Антонович…

— С другой стороны.

— В каком смысле?

— Он с другой стороны здания.

— А как лучше обходить — слева или справа?

— Это значения не имеет.

Встреча в Сергеем Антоновичем растягивается на полчаса. Все дело в том, что Сергей Антонович — начальник. Поэтому он подробно распекает сразу четверых: трех женщин-маляров и одного мужчину с плоским ящиком. Потом он уточняет вашу фамилию и ваш адрес. Потом он выписывает вам квитанцию. Потом вы идете в ближайшее отделение Сберегательного банка. Потом вы отстаиваете небольшую очередь. А потом — с уже оплаченной квитанцией — вы возвращаетесь в жилищно-эксплуатационную контору. Оплаченную квитанцию вы отдаете женщине, с которой разговаривали по телефону.