Митрофан Глобусов - Мысли и размышления

Молчат, проклятые.

Тут боярин Борис Годунов вперед выступает, и молвит:

— Царь и великий князь, дай нам ещё хоть чуток на грешной землице поваландаться. Рожденный ползать, летать не может. Не достойны мы небесной лазури-то!

А тут, будто назло, погода замечательная.

Летняя! Лётная!

Маковки церквей на солнышке золотом блещут.

Царь-пушка матово отсвечивает.

— Так что же, — чуть не плачет Иоанн Грозный, — мне самому лететь?!

Тут выходит вперед сынок Грозного, Ваня.

— Батя, — говорит, — пущай наш народ вверх летит, а нам, великим князьям и царям, надлежит поближе к отеческой землице быть.

— Да не хочет народ лететь-то! — рычит Грозный. — Робеет!

— А ты дерзкого пошли, — отвечает Ваня. — Вон хоть Ермака!

— Ну, — повернулся к тучному мужику, Ермаку Тимофееву, Иоанн Грозный.

— Я лучше Сибирь покорять пойду, — пробасил Ермак и сурово посмотрел из-под лохматых бровей.

— Прочь с моих глаз! — глотая слезы, приказал Грозный.

Ермак перекрестился на Василия Блаженного, сунул топор за кушак, да и пошел на восток, Сибирь покорять.

Повернулся Иоанн Грозный ко всему народу:

— Ну, московиты?! Чего притихли-то?!

— Мы, батюшка, — отвечает народ, — лучше отправимся Казань брать. Татаре зело заедают.

— Вон с глаз моих, — заскрежетал зубами Иоанн.

— Так кто же к небесной лазури прикоснется? — весь в слезах поворачивается Грозный к своему сынку, Ванюшке. — Али ты, Ваня, не народ?! Али и ты откажешься?

— Откажусь, батя, — ковырнул носком красного сапожка кукую-то труху Ваня. — Чего я там не видел-то?!

— А я говорю, — полетишь! — заиграл желваками Грозный.

— Не-а, — отвечает Ваня, и из носа длиннющую козу достает.

Рассвирепел тут евонный отец, Иоанн Грозный, как шваркнет сыночка жезлом по куполу.

Окровавленный Ваня пал ниц.

— Давай я полечу, надежа государь, — заиграл валдайскими колокольчиками на колпаке Васька Блаженный.

— Лети! — только и ответствовал Иоанн Грозный.

Взлетел Васька, но недалече.

На сто сажень поднялся, а потом рухнул прямо на Лобное место.

Разбился юродивый насмерть.

Грозный самолично гроб героя в церковь для отпевания внес.

Сам патриарх Блаженного Ваську отпевал.

В честь отважного паренька, первого русского воздухоплавателя, и нарекли храм его именем — Храм Василия Блаженного.

А тем временем народ Казань взял, Ермак Сибирь покорил, а живописец Репин картину живописал.

«Иоанн Грозный убивает своего сына».

Неплохая получилась картина.

Только живописец воздушного шара почему-то не изобразил.

Упустил важнейшую деталь.

Жаль!

Иоанна давно в живых нет, а то не поздоровилось бы мастеру кисточки и скребка.

Это уж, поверьте нам, точно.

Двуликий Янус

Встречался я как-то с девушкой, Маришкой. Небольшого росточка. Ладная. Блистательная танцовщица хип-хопа. Начитанная, остроумная. С огромными распахнутыми очами. Ангел, а не человек! Вы бы только слышали ее херувимский голосок. Чистота, свет, детская святая наивность…

Чувствую — пропал. Моя навечно! Влюбленность пошла от мозга к гениталиям, а не с другой стороны, как оно чаще всего происходит.

— Любишь ли ты меня, как я тебя? — вскрикивал я в экзальтированном восторге.

Маришка покусывала пухленькие губки.

— Сильно-сильно?

— Давай поговорим о чем-то ином.

Потом ангел мой внезапно исчез, сгинул.

На звонки не отвечала. Папа ее, двухметровый водолаз, спустил меня с лестницы, когда я хотел проникнуть к ним в дом.

Словом, через неделю я увидал ее возле кинотеатра «Буревестник» с гнутым, как борзая, рыжим парнем. Марина нежно поглаживала его тощую задницу. Млела от восторга.

Но что стало с лицом моей дражайшей?

Вместо ангельского света, что-то хищное, сучье.

Да постели у нас с Мариной не дошло. А тут явно все уже было после крещендо.

На другой день Маришка милостиво ответила на мой звонок. Договорились встретиться в кафе «Моцарт».

— Родная, — чуть не рыдал я, — что произошло? Ты меня разлюбила?

— Ничуть.

Маришка вытащила из миниатюрной сумочки давленой кожи длинные дамские сигареты. Раньше она при мне никогда не курила. С наслаждением закурила. Деликатно выпустила дымное облачко в сторону.

— Ты же с этим? Гнутым? Я видел!

— Ну и что? С тобой, дорогой, было все, как в сказке. Однако своим великодушием ты меня угнетал.

— Это как? — обалдел я.

— Робкие поцелуи руки в подъезде. Целомудренные взгляды. Вздохи.

— Чего же тебе? Орхидеи, шампанское «Мадам Клико»?

— Зачем? Мне хотелось примитивного траха. Он нужен женщине гораздо сильнее, чем вам, мужикам. Природа так закодировала…

— Значит, ты любишь своего рыжего? — обжегся я кофе.

— Ты спятил! Это же секс-машина. Биоробот. Как пионер, всегда готов.

— Он хоть хороший человек?

— Отстойный подонок.

Голова моя шла кругом.

— Если тебе нужна только постель, встань и иди! Дом мой свободен.

Маришка лукаво улыбнулась. Затушила сигаретку. На лице у нее появилась вновь ангельская гримаска. Небесно распахнутые глаза. невинно пухлые губы.

Погладила мою руку:

— Милый, у меня на тебя совсем иные планы. Другой сценарий.

— И какой же?

— Флиртовать и динамить… Динамить и флиртовать…

— А если я стану сволочью, — схватился я за соломинку надежды.

Маришка от души рассмеялась:

— Силенок не хватит. Ты же такой ягненок. Это меня совсем не заводит. Разве ты не знаешь, что женщины предпочитают отдаваться отъявленным подлецам?

— Но почему?!

— Я отвечу… В нашу подсознанку с детства вбито, что трахаться — это грех. Школа, мама-папа, церковь…А когда появляется злобный мудак с торчащим фаллосом, о своей вине можно забыть. Совершается как бы насилие. Хотя я-то прекрасно осознаю, именно этого я и хочу.

— Зубастая вагина… — сомнамбулически пробормотал я.

— Ты бредишь?

— Видение шизофреников, доведенных до умоисступления женщинами. Прекрасными дамами, мать их! Зубы, как акулы. Загнутые. В три ряда.

Маришка невинно вздохнула.

С той поры прошло несколько лет. И когда на улице, в метро и в трамваях я вглядываюсь в лица женщин, то пытаюсь понять каким они сейчас ко мне обращены ликом. Солнечного дня или мрачной ночи? Как у двуликого Януса.

Ах, женщины, женщины…

Вы зачастую становитесь врагами сами

Старая пивная бочка

Знаменитый бард Олег Парамонов писал свои гениальные тексты исключительно в пьяном виде. Нет, водку и прочие ядреные алкогольные напитки он не употреблял. Только пиво! Но в огромном количестве. Кружек пять-шесть, самого крепкого.

Уже в предвкушении вечерней выпивки Олег испытывал острое блаженство. Словно ласковые женские пальчики щекотали ему горло. И вот он садился за стол, наливал до краев кружку чешского хрусталя, блаженно хлебал пенный напиток. В путь! Поехали! Пиво начинало действовать и вдруг всё, что еще минуту назад казалось тусклым, тошнотно привычным, расцветало павлиньим хвостом.

Сразу почему-то, по каким-то тайным законам мозга, вспыхивали картинки детства. Он видел себя мальчишкой со сбитыми коленками, без устали гоняющим на велосипеде «Орлёнок». Видел уже давно умерших отца и мать и выпавшую из его взрослой жизни девочку Настю, в которую был влюблен в пятом классе.

Ещё кружка! Ещё! Мир словно сдирал с себя кожу. Олег до боли осознавал где добро, где зло. Вихрем налетали картины настоящего — голодные беспризорники в люках, нищие пенсионеры, мечтающие о собственной смерти.

Пробивал час «икс» и Олег хватался за блокнот, писал свои яркие, стилистически и эмоционально безупречные тексты. Потом, щипля струны гитары, подбирал мелодию.

Практически каждый вечер рождалось по одному маленькому шедевру.

Так продолжалось более десяти лет.

Однажды в хмельном виде Олег Парамонов вышел на улицу купить сигарет, и был крепко избит не узнавшими своего кумира хулиганами.

С разбитым лицом, в кровавой рубашке Олег кое-как добрел до дома и рухнул в кровать. А утром, внимательно рассматривая себя в зеркале, впервые спросил, может он живет как-то не так.

Фиолетовый фингал под глазом и скошенный нос — ладно. А как быть с огромным пивным животом на тонких ногах? Гадость!

На книжной полке ему бросилась в глаза Библия. Не случайно! Именно в ней он найдет ответы на мучительные вопросы.

Стал читать и ужаснулся. Он весь погряз в пороках. Беспорядочные половые связи с поклонницами. Отвратительное в своем постоянстве бражничанье. Да мало ли еще чего?

Сильнее всего Олега поразило то, как будут наказаны на том свете пьяницы. Им будут в рот заливать свинец. Негигиенично… Просто жуть. Нет, свинец он глотать не намерен! Прямо с этого дня ни капли!