Сергей Шапурко - Вместе (сборник)
– Ого, как у вас тут незнакомцев бояться! – Гоша все эти приключения начали веселить.
– Не надо, не надо! – орал наркоман.
– Чего не надо-то?
– Бить не надо!
– Я и не собирался. Да вставай ты, чудо! Мы просто спросить хотели, где находимся. Потерялись, короче. Ехали в Ленинград. А доехали, не доехали, а может и переехали, не знаем.
После того, как нарк понял, что эти неместные его бить не будут и плеер не заберут, он успокоился. «Лохи какие-то. Какой им тут Ленинград! Подколоть что-ли?»
– А вы в Питер ехали?
– Ну да!
– Так вы его проехали. Тут до финской границы двести метров. Вся зона простреливается! Залегайте! Отползайте в лес. Пристрелят!
Михаил Петрович упал, как колос под косой. Гош рухнул рядом.
– Давай в лес, мужики! – орал наркоман.
Непримиримые враги на стадионе – фанат и судья – здесь дружно и согласованно, словно ящерицы по песку, быстро поползли в лес.
«Финляндия – это же капстрана! Из института точно выгонят! А может еще и посадят», – думал Гош.
«Весь костюм испачкал! От Лерочки влетит», – тоскливо подумал судья, до конца не проникшийся кризисностью момента.
В лесу чуток передохнули.
– Куда теперь? – Миша, оценив характер и сообразительность своего молодого товарища по приключениям, признал лидерство за ним.
– У тебя, я смотрю, под курткой майка белая. Давай ее сюда!
– Это еще зачем?
– Без вопросов, быстро снимай! А то пристрелят, как сусликов!
Майку Гош повесил на сломанную ветку и стал махать импровизированным белым флагом.
– Погранцы! Мы свои, русские, не стреляйте! Заблудились! Грибы собирали!
Поплутав по лесу с полчаса, потенциальные нарушители на заставу не наткнулись, а вышли на шоссе.
– Там какой-то указатель, – Миша кивнул на синюю табличку.
«А где же застава?» – думал Гош, идя к знаку.
– Кукуево. До Москвы 130 километров, – прочитал Гош.
Он был ошарашен, как баптист, случайно попавший на стриптиз. Когда он пришел в себя, то извергающиеся из его уст ненормативные выражения, были настолько сочны и крепки, что даже бродившие невдалеке шакалы, поджали хвосты и призадумались.
– Где этот ботаник! – взревел Игорь.
Однако активные поиски результата не дали. «Первый раз меня так кинули», – с горечью подумал Гош. «А где же пограничники?» – так и не въехал Михаил Петрович.
Домой добрались на попутках только к вечеру. «Черноморец» игру выиграл. Вова по приезду все рассказал в подробностях.
«Ничего, я тоже неплохо развлекся!» – ухмыльнулся Гош.
По большому кругу
Сколько веревочке не виться, сколько студенту не учиться…
Поскольку к пятому курсу Игорь все-таки взялся за голову, дипломный проект он сдал без особого напряжения. Не мог студент стать специалистом с высшим образованием, не пройдя последнего испытания. Оно заключалось в следующем… После получения диплома будущие инженеры разбивались по своим группам и от дверей общежития пускались в не очень длительное, но увлекательное путешествие. Нужно было обойти квартал, заходя в каждую рюмочную, разливочную, пивную и выпивая там по сто граммов вина. Поход засчитывался, если хотя бы один из группы дойдет и дотронется до ручки входной двери общежития.
Веселые и озорные собрались ребята из Гошиной группы в то летнее утро, последнее утро их студенческой жизни.
– Ну, что, витязи науки, инженеры-экономисты? По маленькой? – Гош радостно смеялся.
– Масло все с утра поели? А то развезет! – волновался Витя.
– Своих не бросать, с чужими не драться! – напутствовал Андрей.
– Вперед!
Первые пять-шесть пивнарей прошли на «ура». Дальше пошли потери.
– Держаться! – Гош шел медленно, но твердо.
Еще три рюмочные – и остались они втроем. Гош сам еле стоящий на ногах потихоньку тянул болтающегося, как сосиска, Витю и мычащего Андрея. Вот уже вышли на прямую! Кабаков уже больше нет! Осталось каких-то пятьдесят метров. Бабах! Упали!
Кое-как с Витей поднялись. Теперь вдвоем. Дойти надо! Пацаны на них надеются. «Магир!» – мелькнуло в голове Гоша. Он достал ручку плохо слушающимися пальцами и перевернул ее. Верный друг тут же оказался рядом, подставил железное плечо и доволок пьяных вусмерть молодцов до заветной двери.
– Ура! Ура! – что есть силы, заорали Гош и Витя. Их крик услышали сквозь хмель многие одногруппники.
– Ура! – подхватили они. – Ура! Мы – инженеры!
– Спасибо, Магир! Выручил брат, – сказал Гош и хотел пожать ему руку, но неловко повернулся и ручка, его волшебная ручка, выскочила из руки, упала на асфальт и разбилась. Магир тут же исчез. Гош мгновенно протрезвел.
«Неужели все?» И тут же мысли стали чисты, как снег на Эльбрусе.
«Да, все! Прощай, Магир! Прощай, верный друг! Стой себе в музее, мы тебя не забудем. А теперь что? А теперь буду рассчитывать только сам на себя! Ну, и на друзей, конечно» – подумал Гош, поднимая и отряхивая Витю Ленского…
…Прошли годы. И уже занесена песком дней Гошина туманная юность. И плещутся у самых ног волны зрелости. И не спрятаться уже под зонтиком лекарств от палящих лучей времени. И вальяжный шезлонг развлечений уже не убаюкивает предчувствие неизбежного расставания с лучшим из миров.
Щемит сердце и спирает дыхание, когда отматываешь пленку дней назад и в который раз смотришь затертые до дыр самые дорогие кадры детства и юности. И те воспоминания придают силы, и жизнь вновь обретает смысл. А на душе становится сладко, как после съеденной 30 лет назад сахарной ваты.
МОРСКОЙ BOY
«Я люблю тебя, жизнь, а ты меня снова и снова…»
(Грустная истина на мотив старой песни)
* * *А вдруг Мельников перепрячет труп?
Сколько не создавай мыслительным усилием избыточное давление в черепной коробке, а лучше фразы для начала повествования не придумаешь! В ней есть все. И фундаментальное «А», начинающее не только алфавит, но так же и все жизненные пути на Земле: есть ли такие, кто не кричал: «А-а-а-а!» в момент появления на свет? Эта буква своей остроконечностью и треугольностью вбивает клин в едва приоткрытую скрипучую дверь литературного произведения, и назад уже хода нет.
«Вдруг» словно граната, брошенная партизанами ночью в немецкий блиндаж – потенциальная энергия взрыва в этом слове огромна!
«Мельников» тоже играет в начальной фразе немаловажную роль – придает ей определенность стрелы, летящей в яблоко на голове мальчика. Без этого «Мельникова» тумана было бы больше, чем это необходимо. Партизаны бы не только спрятались от немцев в непроходимом лесу, но и сами бы там заблудились.
«Перепрячет» – просто великолепно! Оно означает, что что-то уже произошло еще до того, как читатель пошевелил страницами. Уже Мельников прятал, то есть со временем (только со временем!) будет возможность узнать как, где и от кого он это прятал и, значит мы осмотрим не только корабль (захудалая это баржа или красавец-лайнер, решит сам читатель), но и его подводную часть.
«Труп» – это слово-магнит. Слова «деньги», «выгодно», «тебе», «легко» манят сильнее, но только когда воспринимаются ухом, для глаза же «труп» притягательней. Слово «труп» так глубоко, что практически не имеет дна. Посудите сами, ну не возник же он сам по себе?! Значит была перестрелка, погоня, драка (с поножовщиной), взрыв атомной электростанции, заказное убийство, отравление и т. д. Естественная смерть здесь ни при чем – зачем прятать умершего своей смертью? Хотя… и тут возможны варианты.
Эта начальная фраза закончена, как круг, и мощна, как восклицательный знак. Более подходящего (по конструкции) предложения для начала увлекательного повествования трудно подобрать.
Есть, правда, одно «но». Неторопливо буря скважину этой книги, вы не встретите ни одного «трупа», никто ничего не будет «перепрятывать», тем более «Мельников», которого тоже не будет. «Вдруг» тоже не появится в костюме звездочета на благотворительном балу. Так что за все придется отдуваться одной только «А». Так, а что же будет? Вот это вы и узнаете через определенное количество часов интересного чтения. Итак…
В недавние времена, когда одинаково легко было стать миллионером или умереть под забором, в одном приморском городе жил-был молодой человек…
Побег
Этот хмурый декабрьский день не задался у Игоря Перова с самого начала.
В коммуналке, где он получил комнату как молодой специалист, в соседки ему достались издерганная жизнью и квартплатой Валентина Михайловна Наглаваки и ее дочь Маша. Как-то случайно, будучи в состоянии, далеком от трезвого, он попытался в коридоре поближе познакомиться с младшей из соседок. Та, понимая важность момента, поскольку с самого начала положила на Игоря свой недобрый глаз, предприняла все возможное для воплощения планов Игоря в жизнь. Доведя Перова до постели и раздев его, Маша совершила непростительную ошибку, решив сходить к себе, чтобы посмотреть спит ли мать. Когда она вышла из комнаты и прикрыла дверь, коварный английский замок защелкнулся, сделав невозможным доступ недальновидной девушки к своему счастью. Поняв, что произошло что-то непоправимое, и решение ее судьбы находится под угрозой, Маша разбудила мать, с которой совместными усилиями они и попытались вскрыть дверь. Сломав все ногти и разбив коленки, две авантюристки в награду услышали лишь Игорев храп. Однако, сообразительная мамаша в отличие от потерявшей присутствие духа дочери нашла решение. Поистине женскому коварству нет предела!
