Сергей Шапурко - Вместе (сборник)
Не оборачиваясь и чувствуя на себе удивленно-возмущенный взгляд черного парня, похититель чужих калорий, поставил пустую посуду на первом же попавшемся столе и пулей вылетел из столовой.
«Свободу Анжеле Девис!», – подвел итог Гош и пошел в институт.
Финская граница
Практически каждому человеку известно это мерзкое состояние, когда кажется, что тебе в челюсть забили раскаленный гвоздь и тысячи маленьких искр каруселью кружат внутри черепной коробки и остервенело жалят. Когда ноет так, что согласился бы, чтобы на время отрубили голову. Нет возможности думать о чем-либо другом, кроме этой ужасной боли. Холодный пот струится по лбу и вопрос «Мама, зачем ты меня родила?» пульсирует в висках.
У Гоша болел зуб. Неделю назад у него выпала пломба и образовалась такая дыра, что пища в желудок практически не попадала – вся, как в пропасть, падала в дупло.
Визит к стоматологу был так же неизбежен, как пенальти в ворота любимого Гошем «Черноморца» в выездной игре.
Толстая тетка, так же похожая на дантиста, как Бармалей на доктора Айболита, посадила его в кресло, навалилась на него всем своим могучим телом, заорала: «Не закрывайте рот!» и впилась железным жалом в несчастного паренька. Временами ему казалось, что она хочет досверлиться до живота.
Игорь был мужественным человеком, но в данной ситуации он позволил себе немного поскулить и ущипнуть до синяка локоть палача-стоматолога.
Все рано или поздно заканчивается. Закидав цементом зачищенное дупло, врачиха нехотя отпустила Гоша. Тот, качаясь, вышел из кабинета. Состояние у него было как у лифтера, попавшего в воздушную яму.
Придя в общагу, он лег на кровать и попытался забыться сном. Внутреннее состояние было неоднозначным – с одной стороны боль ушла, а с другой было ощущение, что в застенках у Мюллера побывал. Поспать не дали. Бесцеремонно, на правах друга детства, вломился Вова-борец. Он учился в Авиационном институте, который находился недалеко от гошиного общежития и потому заскакивал довольно часто.
– Че, спишь, деятель?!
– А, летчик…
– А ну-ка подъем!
– У меня зуб…
– Какой-такой зуб? В субботу «Черноморец» с «Зенитом» в Питере играют. Сегодня выезжать надо!
– Чего, прям сегодня?
– Не, ну можно и через полгода. Заодно и хоккей посмотрим.
– Да иди ты на фиг!
– И тебе доброго здоровья!
Гош задумался. Он был болельщиком с большой буквы и так страстно переживал за любимую команду, что однажды во время подачи углового так сильно сжал руку случайно подвернувшегося соседа по трибуне, что сломал ему два пальца.
– Голова раскалывается – зуб только что лечил.
– А мы твою головушку водочкой, водочкой! Не зря же я ее с собой взял! Как знал! Как знал! Где у тебя стаканы.
Как все малопьющие люди, Игорь быстро пьянел, поэтому с настороженностью отнесся к предложению товарища. Но было уже поздно. Вова открыл бутылку и рот, через который потек, весело плескаясь, словесный поток.
– За «Черноморец»!
– За победу!
В пивнухе, которую они посетили после того, как допили пузырь, можно было опьянеть от одной внутренней атмосферы, однако сам пенный напиток был такого качества, что солод, из которого он был сделан, пожалуй, подал бы в суд на пивоваров. Насосавшись пива, как комары крови, друзья зашли в ресторан на ЖД-вокзале. Тосты, один фантастичней другого, напутствовали водку, начинающую путь по пищеводу. Потом была сложная погрузка в плацкартный вагон, чем-то напоминающая штурм Зимнего дворца пьяными матросами.
Затем был вагон-ресторан. Кислые лица официантов, теплая водка, холодные котлеты, дребезжащие стекла, сигаретный дым…
…Все! Темный экран!..
…Два тихих наркомана, найдя укромную деляночку, как коты вокруг сметаны, кружили пчелами среди кустов, заготовляя на зиму коноплю. Занимались они этим настолько сосредоточенно, что со стороны могло показаться, будто они собирали упавший с пятого этажа чайный сервиз. Притомившись, они сели на перекур.
– Хорошая трава нынче уродилась, – сказал первый.
– Улетная, – похвалил второй.
Помолчали. Докурив, съели по бутерброду и продолжили свою работу…
…Темный экран. Но уже со звуком. Пенье птиц, шелест листьев. Словно что-то предчувствуя, несколько помятый молодой человек, с зажатой в правой руке полупустой бутылкой, не мог решиться открыть глаза, хотя уже прошло некоторое время с момента его пробуждения. Именинника просят закрыть на несколько секунд глаза, прежде чем вручить подарок. Тот в сладостном томление ждет, когда же позволят посмотреть, что ж за чудесный презент он сейчас получит. Похожие чувства испытал лежащий на земле парень, только томление его было далеко не сладостным.
Наконец-то глаза открылись. Солнечный свет, преломленный зрачками, устремился на глазные нервы. Конечно же он ожидал какого-то сюрприза, но не такого же!
«Где это я?», – с тревогой подумал Гош.
Лежал он на траве небольшой полянки, с трех сторон сдавленной густым лесом. С четвертой стороны, словно на экране широкоформатного кинотеатра, виднелись бескрайние поля. Как ни силился Игорь, он не мог вспомнить, как сюда попал. Однако это были еще не все новости. В двух шагах от него спал щуплый престарелый субъект в стареньком спортивном костюме. Он был лыс, усат, очкаст, носат и неухожен. Худой он был настолько, что обычно на рентген его не посылали.
Гош осторожно, словно был в зарослях крапивы, поднялся и отряхнулся. Он вывозился так, что стал похож на сапоги агронома. Хотелось бы, конечно, вчерашнюю веселость перенести на почву нынешнего дня, но сильно мешало похмелье – неизбежный атрибут радостного кануна.
В руке у него была бутылка с сухим вином. Сделав несколько хороших глотков, он успокоился и попытался придать мыслям хоть какую-то стройность.
«Если я ничего не помню, то может хоть дядька этот в курсах?»
– Эй, мужик! А ну подъем! На зарядку становись!
Человек проснулся, дико огляделся кругом, привстал и, судя по тому, что он с испугом посмотрел на Гоша, что-то вспомнил.
– Дядя, как мы на этот остров необитаемый попали? Расскажи, а то я маюсь тут в догадках.
Мужчина захлопал ресницами, почесал затылок и, едва шевеля засохшим языком, стал рассказывать:
– Судить игру в Ленинград ехал. Я – Болотов, судья республиканской категории. В вагоне-ресторане ужинал. Когда салат доедал, вошли вы с товарищем, оба сильно пьяные. Подсели ко мне за столик. Когда узнали, что я буду судить матч «Черноморца», стали требовать, чтобы я выпил за здоровье всех игроков, тренеров и массажистов команды.
– Ну и что, выпил? – спросил мрачный, как туча, Гош.
– А куда деваться, когда так просят? Потом стали требовать, чтобы я назначил пять пенальти в этой игре. Разумеется, в пользу южан.
– Ну и что, назначил?
– Так игра же только сегодня вечером.
– А как мы здесь-то оказались?
– Вы с другом стали всех заставлять пить за вашу любимую команду. Потом все хором кричали «Черноморец – чемпион!», потом, поделив посетителей на две команды, вы пытались устроить футбольный матч прямо в ресторане.
– Ты в моей команде был?
– Нет, я судил. Потом пришел начальник поезда, которому вы сходу, не раздумывая, засветили под глаз. Ваш товарищ дернул стоп-кран, и мы остановились посреди леса. Вас официанты и проводники с огромным трудом вытолкали из поезда.
– А ты-то каким образом здесь?
– Вы, когда вас вытаскивали из вагона, мертвой хваткой вцепились в меня и стали кричать, что я ваш друг. Вот они меня вместе с вами и вытолкали.
– А Вова где?
– Не знаю. Наверное дальше поехал. Он, когда стоп-кран дернул, упал в тамбуре, и его какая-то проводница молодая к себе в купе увела.
«Да, дела! Вова там теперь под стук колес железнодорожным сервисом наслаждается, спеша на встречу с футболом! А я тут в лесу, среди волков, с кретином-судьей».
– Ладно, пошли, выбираться как-то надо. А без тебя игру-то проведут?
– Конечно, проведут. Запасной судья есть. А где мы находимся, вы не знаете?
– Я думал, ты знаешь.
«На фиг я эту водку пил?! Ни капли больше!»
– А зовут-то тебя как, судья?
– Михаил Петрович. Миша.
Пройдя метров двести, они услышали какие-то звуки, похожие на те, как если бы мушкет вместо шомпола чистили березовым веником. Приблизившись к источнику шума, Игорь и Миша увидели двух молодых людей странного вида, срывающих острые листья с каких-то кустарников. Они были так увлечены своим занятием, что не услышали, как подошли отставшие от поезда.
– Здорово, мичуринцы! – крикнул Гош.
Собиратели гербария неадекватно прореагировали на приветствие. Один, который был в клетчатой рубашке, поначалу присел от неожиданности, потом резко, словно пружина, выпрямился и побежал по конопляному полю, оставляя за собой просеку. Второй, с плеером, упал на землю и закрыл лицо руками.
– Ого, как у вас тут незнакомцев бояться! – Гоша все эти приключения начали веселить.
