Антон Толстых - Земляне против политики
— Да. Вы уже вспомнили? И что за место?
— Да, очевидно речь идёт о самоходном аппарате, обнаруженном у подножия Фудзиямы.
— Как, у вас есть Фудзияма?
Тут-то и стало ясно, в чём было дело. Женская соображалка всё поняла.
— Наверное, дело в следующем. Японский марсоход оказался… интересное совпадение, что он японский… оказался на альтернативной Фудзияме. Получается, ваша Фудзияма извергает углекислый газ?
— Вы правы.
— И много?
— В самом начале века извержение углекислого газа было особенно сильным. Говорят, он затмил половину неба. Физик Фраунгофер при помощи своего изобретения — спектрографа смог оценить эту величину.
— Значит, наши астрономы Адамс и Койпер обнаружили именно разрежённый углекислый газ, и решили, что из него состоит вся атмосфера. Поэтому и учёный марсоход подтвердил такие данные. Низкое давление объясняется высотой, к тому же марсианские горы выше наших. А потом марсоход потерял равновесие и покатился под уклон. Там его и настигли самурайские мечи… И это был вовсе не фильм Куросавы… Хотя постойте! Неужели ваша Фудзияма могла ввести в заблуждение наших учёных?
Не успела она поразмышлять над этим вопросом, как ей пришла эсэмэска. Когда Шишкина прочитала сообщение, картина прояснилась. Она шла дальше и одновременно рассказывала.
— Представляете, мой папочка-журналист выяснил, что один старинный американец пытался исказить астрономические наблюдения Марса. Он вздумал сфальсифицировать результаты. Вот мы и думали, что на Марсе нет жизни. Для этого он создал целую тайную организацию. Люди чёрном. Ещё, выходит, этот тип скрыл наличие воды и озонового слоя.
— Американец?
— Да. Он хотел, чтобы в будущем Америке было легче напасть на Красную планету. Чтобы никто не мешал. По некоторым сведениям, его дед ещё раньше сфальсифицировал наклон оси и силу тяжести. И даже карту планеты сфальсифицировал. А этот продолжил и передал потомкам. Мой папа передал, что этот тип врач и предшественник современной американской политики. И ещё что у него был какой-то ученик Уиллард. И жена Мэри Энн. Ещё говорят, что этот тип видал Марс не только в гробу, но и во сне.
— Мистер Хамфри называет себя отцом американской демократии! — крикнул Дулиттл откуда-то сзади. — Помимо того, он учит мистера Уилларда! А по ещё одним сведениям, его дед участвовал в составлении карты Геи. Также мистер Хамфри утверждает, что он видел геян во сне.
— Что вы сказали? — переспросила Елена, не поворачивая головы. — А, всё понятно! Это тот Джек Хамфри, который Потрошитель, ещё и скрыл от нас пригодность Марса для жизни.
— Правда? — не сразу поверил Роберт. — В смысле, это он скрыл? Это он и есть?
— Да. Точнее, это начал его дед, а потом ему помог сын. А внук тоже продолжил это дело. Целая династия скрывателей, вот что. Люди в чёрном. Это чтобы Америке было легче напасть на соседнюю планету. Когда конкурентов нету. Правда, Обама опоздал... Хотя нет, мы ещё не сделали своё дело. Надо поторопиться.
— Как же эти люди в чёрном смогли засекретить целую планету?
— А средства массовой информации на что?
В этом месте она обнаружила, что у альтернативцев пока не всё в порядке.
— Где вы, профессор?
Пока она она вела разговор, несостоявшийся собеседник остался позади. Осталось обратиться к Брауну.
— Вы ничего странного не замечаете?
— Ещё как! Профессор Дулиттл ведёт себя почище Капитана Улитки. Мы его опять обгоняем.
Дулиттл этого не понял.
— Простите мою настойчивость, но с каким Капитаном Улиткой вы сравниваете меня?
— Так называют одного из наших современников, которые всей компанией испытывают автомобили.
— В нашей стране ещё нет автомобилей. Зато немецкий посол граф фон Меркель умело блефует, заставляя лондонцев верить в то, что он автоист.
— Кто-кто? — не понял Роберт.
— Этим словом я предлагаю именовать кучеров автомобилей.
— Его зовут фон Меркель?
Елена решила объяснить всё сама.
— Надеюсь, мы его встретим. Вот тогда я всё объясню.
К ней подошёл Дулиттл, покачивая зонтом. Он ещё не всё рассказал.
— Приношу извинения, вы упоминали некую Мэри Энн. Вероятно, вы имели в виду мисс Колби. Говорят, у неё большое приданое. И ещё она имеет обыкновение ездить в кэбе. Если дома нечего делать.
— Мы отвлеклись. Почему мы так быстро движемся? То есть почему мы движемся относительно Дулиттла так быстро? Хотя понятно, что всё в мире относительно...
— Ничё се проблема… Дулиттлу, если судить по его видку, около сорока лет. А мы лет на десять младше. У вас, дорогая чувиха, вообще биологический возраст около двадцати одного. Дело в возрасте.
— Мне кажется иначе. Профессор Дулиттл, вы не могли бы помочь нам в небольшом эксперименте?
— Что я должен сделать?
— Жалко, что у меня нет шагомера… Вам надо будет идти вперёд, скажем, десять секунд. Только сначала встаньте со мной на одну прямую.
— Мы и так стоим на ней. Каждые два предмета всегда расположены на одной прямой.
Конечно, его конёк не геометрия, а языкознание. Время не ждёт, и Дулиттл всё-таки встал на старт.
— Идите в течение десяти секунд.
Интересное дело. Исследовательница бывших марсиан продвинулась в полтора раза дальше.
— Теперь вы, Браун.
С Брауном вышел тот же результат. Дулиттл двигался в полтора раза медленнее.
— Мне становится понятнее.
— И что же?
— На Альтернативной Земле в основном то же, что и у нас. С поправкой на отставание на сто двадцать лет. Это сейчас не важно. Здесь есть Лондон и всё остальное, а Альтернативная Земля меньше, значит, меньше и линейные расстояния.
— Выходит, на Альтернативной Земле совершить кругосветное путешествие за 80 дней может не только Филеас Фогг?
— Вовсе нет. Вы же видели, что Дулиттл медленнее. Вот в чём дело. Скорость равна расстоянию, делённому на время. Временные отрезки здесь те же, что и у нас, если действительно у них та же история. Линейные расстояния в полтора раза меньше, и если время альтернативцы тратят то же самое, двигаются они медленнее наших людей. Видимо, это относится и к их транспортным средствам.
— Вы просто гений. Погодите, разве эта планета меньше нашей в полтора раза? По-моему, в два раза.
— А это вы у людей в чёрном спрашивайте.
— Понятно. Кстати, какое сейчас время года, мистер Дулиттл?
— Осень.
— А дата?
— Июль 1895 года.
Браун:
— Очуметь! Июль — осенью? Мы вроде не в Австралии.
— Очень просто, дорогой мистер Браун. Наш календарный год в два раза меньше периода обращения Мира вокруг Солнца.
— Интересный у вас календарь.
Елена перешла к другой теме.
— Посмотрите, какая красота!
Они находились у входа на Блэкфрайерский мост. По обеим сторонам была Темза, непохожая на ту, которая знакома нашим землянам. Даже если они никогда не были в Нашем Лондоне, они всё равно не ожидают увидеть слой песка. Хотя, похоже, вода там тоже есть. Только внизу.
Браун схватился за голову.
— И где здесь красота? Если бы Гудзон был таким, я бы застрелился.
— Я вынужден вас разочаровать, — спокойно ответил Дулиттл. — Гудзон выглядит именно так.
Браун взял пистолет и засунул его в рот.
— Пожалуйста, не надо паясничать, — покачала головой его начальница.
— М-м-м-м… м-м-м…
Ну? Как он будет говорить с М1911 во рту? Профессор подошёл к американцу и положил палец на курок.
— Что вы делаете, козлина?! — крикнул Роберт и в испуге вытащил пистолет.
— А вы что делаете?
Елена:
— Ладно, хватит. Куда вы нас привели, мистер Дулиттл?
— Здесь мой дом. Хотите попасть внутрь?
— Что там особенного?
— Я привёл вас сюда, чтобы снабдить одеждой. Дело в том, что вы одеты не подобающе для вашего класса.
— А что здесь такого? — спросил Браун, осмотрев свой костюм. — Крылатка, котелок, перчатки...
— Первый пункт. Именно первый. Инвернесс не предназначен для того, чтобы ходить в нём по городу.
— Я же видел. У вас в нём ходят.
Он не стал говорить, что видел это в кино.
— Вы допустили ошибку, сударь. В городе ходят хотя бы в честерфилде. Ещё на ваших брюках странные складки спереди.
— Это стрелки. Что, в девятнадцатом веке на брюках не было стрелок?
Дулиттл не отвечал. Браун оказался прав, в отличие от Сергеевского, который отвечает за камуфляж своих агентов. Так что нам для таких целей надо учиться и учиться.
Дулиттл перешёл к следующему собеседнику.
— Теперь я хотел бы знать, милая барышня, почему на вас пиджак.
Шишкина не ожидала такого поворота.
— Ну, у нас женщины тоже могут носить пиджаки.
— С этим делом у вас не в порядке. Моя супруга несколько независима, но даже она не потакает феминизму. И что за кепи на вашей голове, мисс?
— Коппола. Сицилийская кепка.
