Жизнеописание оболтуса - Виктор Сапожников

Так, первым делом, надо позвонить в компанию и объяснить, что теперь именно я буду с ними работать.

— Алло, это Анжела, пресс-секретарь компании? — нахожу нужную сотрудницу, которая с их стороны отвечает за сюжет.

— Да, добрый день!

— Меня зовут Виктор, — стараюсь сделать свой голос как можно более ангельским и дружелюбным. — Я заменяю Федора, он… это… заболел.

— Заболел? — Анжела взрывается и жжет в трубку напалмом. — Этот мерзавец был в стельку пьян! Он вел себя непристойно! Он ущипнул меня за попу! И… нашего директора! На глазах у американских партнеров! Это международный скандал! И этот, как его, харассмент! Мы засудим ваш канал… на хрен!

— Понимаете, это ведь тоже болезнь, — оправдываюсь я. — Я не про то, как он директора ущипнул, а про то, что он напился. Он обычно смирный, а тут такое. У вас, наверное, попа очень красивая, то есть фигура. Федор абы что щипать не станет. Извините за произошедшее. Давайте так: я прямо сейчас сделаю хороший сюжет о вашей компании и новой услуге. А вы не станете на нас обижаться и все объясните своему директору.

— Хорошо. Но если вы еще раз нас подведете, мы разрываем контракт!

— Заметано! Через два часа ждите текст на утверждение.

Пишу текст. Тревожно звонит обеспокоенный телефон. Трубку снимает молодой стажер.

— Народ, тут Федя звонит. Говорит, врачи хотят его убить.

— Нормально. А почему? Ради органов или для удовольствия? — шутят девушки.

— Я бы его тоже для удовольствия убила. Год обещал жениться, жил у меня в квартире, а в итоге кинул, — говорит бывшая возлюбленная Феди.

— Могут ради органов. Печень у него могучая. Я б себе такую пересадил. Она у него как подержанная «япошка»: вроде и километров немало отмотала, а еще столько же проедет, — ржет журналист из спортивной редакции.

— Да ладно, перестаньте. Федя по ходу «белочку» словил. Хорошо, что хоть за тараканами перестал гоняться, а то можно и голову об стену разбить в порыве охотничьего азарта, — комментируют многоопытные коллеги из программы о здоровье.

— А что Феде ответить? — спрашивает стажер.

— Скажи, что высылаем съемочную группу. Будем на скрытую камеру снимать, как его препарируют. Только пусть он не сопротивляется, а то сюжета про убийц в белых халатах не получится.

— Он послал меня в жопу. Говорит, будет прорываться к своим, — обиделся стажер.

Краем глаза вижу, что наш ведущий Аркадий пришел на работу на костылях. В редакции сразу начинает курсировать слух о том, что он неудачно упал с кровати.

Тем временем у меня все идет как по маслу. Клиентам текст понравился, мы с видеоинженером монтируем сюжет. Все готово. Я решаю пока не ехать домой, а посмотреть новости в эфирной.

Играет знакомая энергичная музыка, знаменующая начало вечернего выпуска новостей. На экране появляется Аркадий. А что с его взглядом? Он что, тоже пьян? Ребята, вы чего сговорились что ли?

— Здравствуйте, уважаемые зрители! Вот. Вы не ждали, а я появился. Главная новость сегодня: я мерзкая, эгоистичная сволочь.

Над каналом воцарилась могильная тишина. Эфирщики должны были моментально выключить Аркадия и пустить рекламу, но все сотрудники просто оцепенели от этого зрелища. Думаю, несколько миллионов наших зрителей тоже изрядно охренели от увиденного. Но это было только начало. И Аркадий тем временем продолжал.

— Меня бросила девушка, потому что я уехал из клуба с другой. Прости меня, я был пьян, прямо как сейчас. Я тебя люблю, а с той мымрой я просто потрахался в туалете.

Видимо, от переизбытка чувств и градусов Аркадий неожиданно упал на бок вместе с креслом. При этом из-под стола выпрыгнула его загипсованная нога. Выглядело это так, будто вместо человека новости теперь будет вести разжиревший гусь. Все сотрудники канала смотрели стеклянными глазами на происходящее, пораженные этой фантасмагорией. Из коридора раздался громогласный крик Беллы:

— Уходите на рекламу, вашу мать! Боже мой, кто-нибудь может сломать этому козлу еще одну ногу?

Занавес.

На следующее утро Белла устроила общее собрание.

— Господи, даже на сайте порнографии нет такой порнографии, какую устроили эти два козла. Аркадия мы увольняем. Федор остается на испытательный срок. Сама не знаю, почему, но ему такие корки всегда сходят с рук. Но это мелочи. Самое главное: про вчерашний инцидент все должны забыть. Кто бы вас ни спрашивал — такого никогда не было. И неважно, что это позорище видело несколько миллионов. Не было и все. Наверное, все люди каналы перепутали.

Молодость и нехорошие женщины

Молодость

У нас новый режим работы. Теперь каждый из сотрудников редакции должен раз в неделю дежурить ночью. Видимо, начальство считает, что все журналисты должны жить на работе. Утром пришел на работу, потом остался на ночь, а за это можешь на следующий день дома отдохнуть. Нормально придумали? Это не считая запланированных вечерних и ночных съемок, командировок и работы по выходным. Чувствую, скоро у меня с зарплаты за коммунальные услуги начнут удерживать за проживание в редакции. Но нет худа без добра. Ночью никто не звонит. Часа в три ночи можно аккуратно свалить с дежурства и на следующий день спокойно отдохнуть. У меня хотя бы появился выходной.

И вот наступает момент, когда возвращаться в отчий дом просто нет времени. Днем — работа, вечером — гулянка с друзьями или игра в компьютерном клубе, а ночь я провожу с девушкой. Появляюсь дома примерно пару раз в неделю, чтобы переодеться. Родителям рассказываю о завале на работе и длительных изматывающих командировках.

— Ты же был в Лондоне. А где сюжет? — спрашивает мама.

— Так секретная же съемка была. Снимали израильское посольство. Сама понимаешь для кого, — отвечаю с заговорщическим видом и показываю пальцем вверх.

Это я заранее отмазки придумал.

— А в Берлине, что делал? — спрашивает отец.

— А там мы рекламу снимали, — говорю.

— А что сувениры из Вашингтона не привез? — снова допытывают меня.

— Так командировочные же маленькие, да и вообще, сувениры сейчас везде китайские, — отбиваюсь я.

Понятно, что я ни в Лондоне, ни в Берлине, а тем