Жизнеописание оболтуса - Виктор Сапожников
— Слушайте, может быть, вас немножечко мучает совесть? Совсем чуть-чуть. И все это вам кажется.
— Идите вы на хрен, тоже мне телевидение! Звонишь с реальной проблемой, просишь защитить от произвола властей, а тебе такую ерунду говорят. Я на вас заявление в милицию напишу за оскорбление моей суверенной личности!
Но это еще не наихудший вариант. Однажды в пути задержались кассеты с продолжением любимого нашими зрителями бразильского сериала. Казалось бы, ну посидят недельку люди без Хуаниты, не умрут. Но это была самая трудная неделя для канала. Телефоны не смолкали ни днем, ни ночью. Кучки людей собирались у здания канала и скандировали: «Верните Хуаниту! Свободу Хуаните!». Никакие объяснения не помогали. Народ требовал сериал здесь и сейчас! Какой-то особенно меткий фанат камнем выбил стекло в здании. Президент канала ходил в каске и бронежилете в сопровождении дюжины охранников.
Вечером я случайно взял телефонную трубку и услышал зловещий голос:
— Ну, ты, п@дрила телевизионная! Если не вернете Хуаниту, я сожгу весь ваш канал на хрен! Учти, я предупредил! Канистра с бензином уже куплена.
К счастью, на следующий день кассеты пришли, и канал возобновил показ сериала. Осада была снята.
Герои корпоратива
— Потрахаться хочешь? — Федя смотрел на меня безумными пьяными глазами.
Вот уже несколько часов шел корпоратив, где он поставил все мыслимые и немыслимые рекорды по употреблению водки и грязным танцам в нетрезвом виде. Даже полная шестидесятилетняя бухгалтерша не убереглась от его навязчивых массирующих движений тазом и руками.
— Неожиданный вопрос. Хочу. Но однополые контакты не приветствуются в нашей морально устойчивой стране. Поэтому я поеду к своей девушке.
— Короче, завали фонтан. Надо нам еще потусить. Там Веня насчет хаты договаривается, поедем на квартиру.
Федя неопределенно махнул рукой в зал, где, по его мнению, должен был находиться Венцеслав. Тот мирно спал в салате, не подозревая, что он в данный момент договаривается насчет хаты.
— Значит квартира уже почти есть, — я улыбнулся.
— Да, ты иди договаривайся насчет баб. У меня денег нет на всяких там путан. Уговаривай наших телок: Клару, Дашу, стажерку зови. Баб из аппаратной тоже. Обещай вино, шоколад и копченую колбасу. Что-то со столов стащи, что-то ты по пути купишь. А я стриптиз покажу, давно хотел. Гы-гы-гы!
— Погоди, давай определимся. Я организую женщин и продовольствие, Веня ищет квартиру, а ты чем займешься?
— Сейчас в туалет схожу и пойду искать самое необходимое — такси! Нам же надо до квартиры доехать и баб туда довезти! Это сейчас важней всего!
Надо ли говорить, что распутное продолжение банкета сорвалось. Федя уснул в туалете, и такси понадобилось не для легкомысленных кокеток, желавших увидеть искрометный стриптиз страстного Федора, а для транспортировки его бессознательного тела домой. Венцеслав через пару часов немного протрезвел, выбрался из салата и тоже отправился по месту жительства. Уже не было никакого смысла искать женщин и еду.
Позорище
Это был трудный день. День, который лучше забыть и делать вид, что его не было. Ибо, зная, что он был, дальше жить невозможно.
Возвращаюсь с очередной съемки в редакцию и застаю там странную картину. Федор, изящно вальсируя, кружит по редакции и поет песни. Время от времени он прерывается и пытается ловить воображаемых бабочек. Потом вновь срывается и с инфернальным хохотом и диким топотом начинает давить призрачных тараканов. Судя по безумному взгляду, он уже успел изрядно принять на грудь. Стоп! Он же должен был снимать рекламный сюжет для известного оператора мобильной связи!
Сотрудники канала смотрят на Федора и слушают рассказ оператора, сопровождавшего нашего редакционного алкоголика на съемках.
— Когда мы приехали, он трезвый был. А там фуршет с виски. Федя говорит, давай по одной — и начнем работать. И понеслось. Да что я рассказываю, я все на видео снимал.
Вставляем камеру в видеомагнитофон. В кадре Федор берет интервью у директора.
— Так вы говорите, что с вашей новой услугой можно дешево звонить по всему миру? — язык Феди делает такие пируэты, что с трудом можно понять, о чем он говорит.
— Да, — отвечает директор, — благодаря новейшим разработкам нашей компании, включающей в себя обновление программной базы и модернизацию серверного оборудования, нам удалось снизить…
— Да, погоди ты, директор! — Федор гневно обрывает руководителя компании.
Тот пялится на корреспондента, а его глаза при мигании громко издают характерный звук: «луп-луп». Но Федю эти обстоятельства никак не смущают.
— Директор, говори, блин, по-русски. Ну, послушай… Вот пришел строитель или водитель домой. Он устал. Он хочет кушать. Он снимает свои ботинки, носки вонючие. Жена ему борщ наливает. Вот он поел и сел телевизор посмотреть. И ты тут про серверное оборудование рассказываешь. Ну, фигня же получается. Строитель же не поймет ничего. Скажет, опять каких-то зажравшихся мудаков по телеку показывают. Директор, скажи, ты же не мудак?
Руководитель охренел еще больше. Но скандала он не хочет. С трудом изображает улыбку и отрицательно качает головой.
— А как надо сказать? — директор с трудом сдерживается, чтобы не стукнуть Федю.
— Погоди. Давай не расскажем, а покажем. Мы же телевидение, а не вот это, чмошники газетные, — Федя делает изящный реверанс в сторону коллег из печатных изданий. — Директор, вот у тебя есть друзья за границей?
— Есть.
— Звони! А потом покажешь мне свой баланс.
— Хорошо, — директор набирает номер.
— Куда звонишь? — спрашивает Федя.
— Другу в Лондон.
— Нехорошо в наше время там друзей иметь, непатриотично и, чего уж там, чревато, — между дела вставляет Федя.
Директор смущается, но продолжает звонить. В этот момент Федя выхватывает телефон.
— Это ФСБ! Мы знаем, где вы находитесь! Ха-ха-ха! Шутка. А ты правда в Лондоне сейчас? Серьезно? Прям в кэпитал оф Грейт Британ? Ну, молодец. А деньги где наворовал? Шучу, шучу. Ну, все, пока.
Далее камера застигает Федю в тот момент, когда он ущипнул за попу сотрудницу компании и с диковатым смехом убежал в мужской туалет. Видео прерывается.
Пауза. В редакцию входят санитары и аккуратно уводят Федора на улицу. В дверях появляется Белла и зовет меня в кабинет.
— Виктор, ты сам видел, что натворил Федор. Уму непостижимо! А ведь эта
