Жизнеописание оболтуса - Виктор Сапожников
— Проститутки, геи и наркоманы оккупировали дом в центре! Наблюдательные пожилые женщины на лавочке разоблачают пороки нашего общества.
На лекциях по PR сын ректора, металлург по основному образованию, старательно пересказывал нам содержание какого-то учебника по мудреной, но жутко модной в те времена дисциплине. Что понял, то и озвучил.
— Короче, пиар — это «публик релатионс», — сын ректора открывал блокнот. — Ага, у меня тут записано. Связи с общественностью — это коммуникативные функции управления. Поняли, да? Посредством которых компания адаптируется к окружающей среде, меняет или сохраняет ее во имя достижения своих организационных целей. Ох, и заумно пишут, блин. Короче, вот вы работаете в компании этим самым, пиарщиком. И надо как-то так вывернуться, чтобы про нее все говорили только хорошее, а про конкурентов — только плохое. Поняли, да?
Брат декана заведовал компьютерным классом.
— Так, нажмите кнопки включения. О, загрузилось. Теперь нажимаем кнопку «Пуск». Дальше я не знаю, что делать. В прошлый раз нажал что-то, и оно сломалось. Декан сильно ругался. Поэтому нажимаем «Завершить работу». Все поняли?
Преподавательницы английского языка сами в прошлом году окончили нашу академию. Девушки были такие симпатичные, что половина аудитории думала не совсем об учебе. Работали у нас и зарубежные специалисты. Больше всего повезло арабской группе: их обучал настоящий египтянин. С премудростями японского и корейского языков студентов знакомил китаец, который раньше работал на барахолке. В нашей английской группе преподавала иранка Лютфия. Ее потрясающий акцент я помню до сих пор. Alien — илаян, girl — гёль, student — стюдень, water — ватер и коронное throught — стлю. Женщина она была хорошая, напрягало только одно: Лютфия проповедовала бахаизм и постоянно подсовывала нам тексты с какой-то религиозной муйнёй. А однажды даже задала перевести на летних каникулах целую брошюру с молитвами.
Четыре года обучения пролетели быстро. Каким-то непостижимым образом я даже умудрился получить диплом с отличием. Настало время найти работу и приложить полученные знания за соответствующее вознаграждение.
Как-то совершенно случайно подвернулась вакансия переводчика в совместном предприятии. Первое собеседование проводил директор филиала, индиец. Оказалось, что он — бахаист, я сделал вид, что тоже. Общались, как родные. Через десять минут после совместной молитвы растаявший индиец по-нашему, по-бахаистски, принял меня на работу и отправил в отдел. Первое задание — перевести письмо на два листа для британских партнеров. Ваще, не проблема. Через два часа письмо на идеальном английском языке, переведенное обладателем диплома с отличием, отправилось на Туманный Альбион.
— Витя, тут такое дело. Англичане не поняли нашего послания. Буквы, говорят, знакомые, слова тоже, но расставлены они каким-то неведомым образом, — сказал начальник через полчаса.
Меня как током ударило.
— Как не поняли? Скажите им, что у меня красный диплом! У меня даже оригинал с собой. Можно отсканировать и отправить!
— Знаешь, им как бы на это плевать. Переделывай письмо и постарайся, чтобы на этот раз они все поняли.
Написал. Не поняли. Ни второе письмо, ни третье. Я был готов попробовать в четвертый раз, но к тому времени меня уже попросили на выход. Даже знакомство с индийцем и общие религиозные практики не помогли.
А вот на телевидение меня взяли сразу. Там привыкли, что из вузов все тупые приходят и ничего делать не умеют. Ерунда, полгода-год молодой олень побегает, опыта наберется, тогда и будет от него толк. Вот это время и стало моим основным образованием. Хотя до сих пор приятно рассказывать о дипломе с отличием. Все-таки жалко, что эти британские снобы его не увидели…
Тележурик. Первые шаги
— Так, студенты… Витя и Леша, берите оператора и езжайте в ближайший дачный поселок. Тема такая. Вы снимаете радостных дачников, как они со счастливой улыбкой сажают огурцы, с упоением копаются в навозе и восторженно травят вредителей. Главная мысль вашего аграрно-позитивного сюжета: не нужно ничего требовать у нашего замечательного правительства и ходить на митинги. А надо купить дачу. Она, родная, тебя и прокормит, и от нехороших, непатриотичных мыслей отвлечет. Понятно?
На дворе — самое начало относительно сытых и стабильных нулевых. Солнечное майское утро согревает двух прыщавых семнадцатилетних первокурсников. Так получилось, что мы с другом Лехой приперлись отрабатывать практику на один из заштатных городских каналов. Куратором над нами ставят редакторку Инессу лет тридцати, которая дает первое журналистское задание.
— Мне кажется, что нужно снять более правдивый сюжет. Мама говорит, что нам приходится работать на даче из-за того, что завод закрыли и папа остался без работы. Теперь нам денег не хватает, — говорит Леха.
— Вот когда у мамы будет свой канал, то сможете рассказывать на нем все, что заблагорассудится. А пока вы работаете здесь, слушайте меня. Все понятно?
— Понятно, — нестройно отвечаем мы.
— Курите? — спрашивает Инесса, потягивая дешевую сигарету прямо на рабочем месте.
— Никак нет! — отвечаем мы. Хотя, конечно, мы курим, но сказать правду почему-то боимся.
— Пьете? — она делает вдохновенный «бульк» из «фуфырика».
— Тоже нет.
Остановиться врать мы уже не можем. Хотим, значит, обозначить свой высокий моральный облик.
— Придется учиться, — вздыхая, говорит наша гуру, — и пить, и курить, и материться. Непьющих и некурящих журналистов в природе не бывает. А уж без мата совсем пропадете. Кхе-кхе, ёмана…
— А почему не бывает непьющих и некурящих? Вымерли? — попытался хохмить Леха.
— Вымерли? Скажешь тоже! Журналисты появились в природе сразу с пачкой сигарет в кармане и бутылкой портвейна в руке, — сообщает редакторка. — Это уже потом в ходе эволюции они отрастили блокноты, научились воровать друг у друга ручки и приручили операторов с фотографами. Или, наоборот, они журналистов одомашнили… А, может быть, это разумный портвейн научил всех снимать сюжеты и писать статьи, сподвигнул строить редакции и жить в них, пока не сдашь срочный материал. В любом случае, сейчас мы работаем как единое целое, симбиоз организмов: и журналисты, и операторы, и сигареты с портвейном, а иногда и кое-что покрепче. Вот такая загадка эволюции. Короче, оператор и водитель готовы. Можете ехать!
Нам выделяют оператора Егора со старой потертой видеокамерой. А на улице нашу троицу, гордо именуемую теперь съемочной группой, уже ждет водитель на зачуханной «шестерке», украшенной еле различимым логотипом канала. И вот мы выезжаем из ворот навстречу светлому телевизионному будущему, которое уже сбывается. Пора начинать гордиться.
Пока
