Антон Толстых - Земляне против политики
— Пошёл к чёрту! — был ответ.
— Простите, милая леди, но вам не подобает так выражаться. Так подобает выражаться только мне одному! Я утверждаю, что вам необходим проверенный метод лечения истерии — то, не знаю что!
Лицо Эдисона снова отобразило непонимание диагноза. Доктор Хамфри сжал руками трость, незаметно приподнимая её. Неизвестно, дошло ли бы дело до драки и рукоприкладства, если бы тишина не была прервана вмешательством нового лица.
— Доктор Хамфри, вы лечите женщину? — спросил некий голос, произносивший Р на немецкий манер. — Дайте мне взглянуть на неё!
Негромкий мужской голос с характерным произношением одного из звуков и самый интерес к прекрасному полу позволял предположить, что он принадлежал Альберту Эдуарду. И правда, наследник престола вошёл в палату и теперь лорнировал присутствующих.
— Имею честь представить вам эту даму, Ваше Высочество, — подобострастно выговорил Уиллард.
— Даму? — отделённые от присутствующих лорнетом, глаза Его Высочества округлились, отобразив тем самым несоответствие того, что они видят, тому, что слышат уши. — Я вижу здесь только нашего американского гостя.
— Должен признаться, что мы совершили медицинское открытие, достойное Диккенса. Да, перед вами дама.
— Я не дама! Я мистер Томас Алва Эдисон!
— Все американцы врут! — выразил доктор-американец своё вечное кредо.
— Возможно, в-в-вы правы. Если мы совершили м-медицинское открытие, то причём здесь Д-Диккенс? Видимо, вы врёте, — ответил Кёрк.
Молчание было ответом — и даже тишиной, в которой что-то незаметно подкрадывается.
Немного погодя, Уиллард перешёл к делу.
— Что вы предлагаете делать, милостивый государь?
Хамфри сердито прорычал.
— Проводить над Эдисоном медицинский эксперимент по лечению истерии у мужчин! Неужели вам это не понятно? Неужели я должен это объяснять?
Хамфри показал зубы, эффектно пошевелив пальцами. Еле слышное рычание прервалось озадаченным взглядом в сторону пациента. Ученики притихли.
— Что случилось, доктор? — забеспокоился Тодд.
— Смотрите внимательно! — Хамфри направил палец на вздымающийся живот Эдисона.
— В чём дело, доктор? — забеспокоился доктор Уиллард.
— Каждый дурак знает, что мужчина дышит животом, а женщина дышит грудью[16]. Какой вывод мы должны сделать?
— Что Эдисон — мужчина.
— Верно, — сердито подтвердил Хамфри.
— Позвольте, но ведь вы научно доказали, что Эдисон — женщина!
— Одно другому не мешает. Мы должны сделать вывод, что Эдисон — инопланетянин.
Хамфри направил взгляд в пол. Вернувшись глазами к койке, он вскрикнул.
Эдисон исчез.
— Где пациент?
Уиллард опустил голову под койку, но и там не нашёл пропажу.
— Где пациент? — громче повторил Хамфри.
— Мы его потеряли.
Не удивительно ли, что именно этот ответ был сопровождён усилившимся топотом со стороны входа в больницу. Таким манером Эдисон сбегал от противника.
Казалось бы, ничего стоящего не наблюдается... И откуда авторы берут такие сюжеты? Но что бы ни говорили, такие случаи бывают на свете — редко, но бывают.
Хамфри потряс тростью, одновременно брызгая слюной. Террористические порывы его бессмертной души многим неприятны.
— Ловите его! Тьфу, ловите её! Как я теперь буду проводить эксперимент?! — в тот миг, когда ученики бросились в погоню за ретивым пациентом, доктор Хамфри обратился к принцу Уэльскому: — Какое чувство, словно я работаю в дурдоме.
— Но этого не п-произошло бы, если бы...
— Что?
— ...если бы Эдисон не был вызван сюда, если бы Эдисон не п-понадобился политикам, которые решили захватить одну планету. Вы только что в-видели, до чего агрессивность довела Америку. Да, вот до к-каких ужасов агрессивность довела Америку!
— Да что вы говорите! Вы обвиняете политиков во всех грехах?
— Возможно. Р-Разве вы не побежите за Эдисоном?
— Зачем? Почему я должен устраивать погони за каким-то Эдисоном? Кто он такой? Бенни Хилл?
— Мне неизвестна эта п-персона.
— Мне приснилось, что у землян есть шоу Бенни Хилла. А что, мне понравилось. Точнее, всё понравилось, кроме пародии на меня самого.
— Интересно.
— Мне так понравилось шоу Бенни Хилла, что я сделал из него конкретный вывод. Мы непременно должны завоевать такую забавную планету. Есть и такой повод!
— Не з-знаю, что за шоу, но я начинаю п-понимать, почему пациенты вас не любят. Это по в-вашему лицу видно.
— Да? А у меня, между прочим лицо американской демократии!
— В смысле?
— Лицо будущей американской демократии!
— Неужели?
Ответом на вопрос был Хамфри — он высунул язык.
— Видите?
Пока Хамфри демонстрировал лицо будущей американской демократии, госпиталь ознаменовался погоней, неслыханной в стенах этого великого заведения, но тем самым внёсшей разнообразие в работу врачей.
В театре больницы Эдисон обогнул места для слушателей с таким упорством, какое трудно ожидать от дамы. Медики выбрали прямой путь как самый короткий, и перед нами могла бы предстать картина того, как они пробираются напрямик через места для слушателей. Но нет, только Уиллард и Тодд выбрали столь противоречивый по своей простоте путь. Звук шагов на лестнице так же быстро начался, как и закончился, и вскоре Генрих VIII своими бронзовыми глазами видел побег пациента от персоны, от которой действительно стоит держаться подальше.
Пациент выскочил на открытое пространство, ни мало не позаботившись о подобающей для улицы одежде, и в этот же миг Кёрк и Джером без парашютов выпрыгнули из окон по бокам Генриха VIII и с ловкостью, достойной пальцев врача, плавно спрыгнули на дорогу.
Ветер пыхтел, и Эдисон пытался превзойти его в пыхтении, и он мог бы далеко убежать, если бы по воле провидения не появился на его пути объект, своей распространённостью способный вызвать в умах чувство, будто ничего более в лондонском мире найти невозможно. Хэнсом проехал по Кинг-Эдвард-стрит, предоставив пациентке возможность выполнить свои моментальные планы, и та, попутно озадачив лошадь, на ходу запрыгнула на площадку. Пытаясь открыть дверцы[17], он заслонил пассажиру белый свет. Из кэба послышался визг, но только спустя несколько ярдов кэбмен почуял неладное. Дверцы готовы были сломаться. Сбылись слова Альберта Эдуарда: до такого ужаса Америку довела самая обычная агрессия.
Кэб остановился по воле удивлённого кэбмена, тот открыл дверцы, отчего Эдисон оказался на мостовой. Едва подоспели неутомимые медики, цель охоты была в их распоряжении.
— Что здесь происходит? — строго спросил кэбмен, явно отнеся медиков к обществу непрошеного седока.
— Мы просто… — начал было Уиллард, но кэбмен повернулся к люку и обратился к сидящему внутри:
— Милая барышня, я оказался прав. Вам не следует ездить в хэнсомском кэбе без мужчин.
Из кэба на окружающих смотрели синие глаза, опушённые длинными ресницами, их взгляд нерешительно скользил по помрачневшему лицу Эдисона. Тонкий голос произнёс:
— Сэр, я понимаю, вы правы. Но этот мужчина всё же появился в кэбе.
— На этот раз вы правы, мисс. Но всё-таки садиться в хэнсомский кэб вам нужно не в одиночестве.
— Вы ошибаетесь, кэбмен, — возразил испуганный Уиллард. — Доктор Хамфри научно доказал, что это женщина.
Кэбмен озадаченно осмотрел пассажирку.
— Она и есть женщина.
— Мы имеем в виду её, — Тодд предъявил Эдисона.
— Если вам угодно шутить, выбирайте другое время, когда я не занят.
— Я имею в виду, что вы ошибаетесь.
— Даже если в хэнсоме вместе с этой пассажиркой будет сидеть другая дама, то ради соблюдения этикета нужен мужчина. Но в таком случае им троим будет тесно. Пусть садятся в кларенс.
— Доктор Хамфри доказал…
— Где учился доктор Хамфри?
— Я слышал, что он учился в духовном училище. Его выгнали оттуда.
— За что?
— Мистер Хамфри переводил с латыни фразу S p i r i t u s q u i d e m p r o m p t u s e s t, c a r o a u t e m i n f i r m a. «Дух бодр, плоть же немощна». Он перевел: «Спирт хорош, а мясо протухло».
— Мне нет до этого никакого дела.
— Доктор Хамфри доказал…
Борис Джером резонно возразил:
— Доктор Хамфри ждёт нас. Возвращаемся обратно. Не забудьте взять с собой мисс или миссис Эдисон.
— Одну минуту, — дополнил Уиллард, вытянувшись по струнке. — Вы считаете, кэбби, что барышня должна ездить в хэнсоме только в сопровождении мужчины? Тогда откройте дверцы, пожалуйста.
Произнеся эти слова, доктор Уиллард сел рядом с пассажиркой, и кэб продолжил свой путь — это была материя, чьи последствия не входили в число фактов, известных остальным троим медикам.
— Достанется же ему от кэбмена, — озабоченно проговорил Джером.
— Почему, мистер Джером? — спросил Фил Тодд.
