Жизнеописание оболтуса - Виктор Сапожников
К счастью, визит начальства тоже был недолгим. Примерно через полчаса взвод под командованием дяди потопал обратно в часть. Все были грязные, злые и уставшие. Петь никто не хотел, даже про верную девчонку, которая ждет солдата. Для нас троих эта композиция вообще была не актуальна. Дядю дома ждали жена и сын, папу — супруга и втык за обожженного потомка, а меня — дополнительные сладости за мучения, перенесенные по вине «безответственного папаши». Девчонка ждала кого-то другого.
Офицерская дружба и жизнь на военной базе
Как-то раз дяде надо было сделать утренний обход части, а потом посетить штаб. Я увязался за ним, потому как мои друзья в это время еще не гуляли. И вот мы идем по чисто подметенной дорожке среди казарм, зеленых лужаек и снующих туда-сюда солдат.
Тут надо сказать, что в гарнизоне люди редко ходили друг к другу в гости. Все семьи жили в небольших комнатах, заставленных простой мебелью да сумками с вещами и пайком. У многих были маленькие детишки. Посему было довольно проблематично принимать гостей. Все это понимали. Но в шутку часто напрашивались друг к другу в гости.
По пути нам встречается офицер с пышными усами. Дядя машет ему рукой.
— Тарас, привет! Как дела? Сало е?
— Привет, Саша! Да разве в этой Нимеччине найдешь хорошее сало? Слезы одни! Приходится местными сосисками давиться, будь они не ладны.
— Так ты же говорил, что тебе должны были родственники прислать! Я тебя позавчера с подозрительным свертком видел.
— Было, Саша, сало, но оно уже кончилось, — с хитрой улыбкой говорит Тарас.
— Как же так? — улыбается дядя.
— Я сам не понял. Вот налил я их шнапса. Отрезал кусочек сала. А потом все как в тумане! Когда очнулся — ни шнапса, ни сала… Ничего не осталось, — с притворной грустью отвечает Тарас.
— Бывает, — понимающе отвечает дядя.
— Ничего! Вот приедешь ко мне в гости под Полтаву, я тебя таким салом угощу, какого ты никогда не ел!
— Обязательно приеду!
Продолжаем путь втроем. По дороге попадается еще один офицер.
— Ваня, здорово, москалик ты мой рязанский! Когда же ты позовешь нас на свои волшебные пельмешки? — с улыбкой спрашивает Тарас.
— Да я бы позвал! Только жена сухой закон завела. Говорит, до конца месяца ни-ни. А какие пельмешки без водки или хотя бы шнапса? Грусть, тоска и ничего человеческого.
Тарас и дядя понимающе кивают и вздыхают.
— Эх, а приезжайте ко мне в гости в отпуск, — предлагает Иван. — У меня дом с баней, рядом — речка и лес. Я вас так встречу! Закачаетесь!
— Конечно приедем раз у тебя там такой курорт! — дядя и Тарас улыбаются.
Идем дальше и встречаем очередного офицера.
— Алихан, салам! Когда мы уже сможем попробовать твой кумыс и шубат?
— Мужики, я бы сам с удовольствием. Но где я вам здесь найду кобылу или верблюдицу?
— Так сходи на местный ипподром! — смеется Иван.
— И что, я туда приду и начну доить кобылу? Немцы не поймут. Вот приедете ко мне в Гурьев, и я вас самым вкусным кумысом и шубатом напою. А еще попробуете бешбармак с осетром. Ты, Саша, хоть и сам с Казахстана, но такого никогда не ел. Правда?
— Я даже не слышал, что такое бывает, — удивился дядя.
— Бывает. Вы только приезжайте, друзья, — улыбается Алихан.
— А потом, дорогие, приедете ко мне в Грузию! — слышится веселый голос. — Я вам сделаю такой шашлык и налью такого вина, что вы забудете сало, пельмени и даже кумыс!
Офицеры оборачиваются, нас догоняет чернявый военный.
— Привет, Гия! Ты какими судьбами?
— В штаб иду.
— Нам тоже туда. Пойдем вместе.
Уже возле штаба нам повстречался еще один высокий смуглый офицер.
— Марат, привет! Ну хоть ты будь человеком! Позови ты нас на свой легендарный татарский сабантуй!
— Привет, мужики! Скоро позову. Будьте уверены, — улыбается военный.
— Погоди. Ты уже два года говоришь, что позовешь. Когда же этот день настанет?
— Неужели два года? — удивляется Марат.
— Так и есть.
— Вот время летит, — военный театрально задумался, — значит совсем скоро уже. Надо еще чуть-чуть подождать.
Офицеры дружно рассмеялись.
— Слушайте, ну раз не получается поесть сала, пельменей и шашлыка, давайте тогда отдохнем, как обычно, по-немецки — с пивом, шнапсом, сосисками и орешками. Сегодня же пятница. В кафешке посидим! — предложил дядя.
— Точно, давай. А то давно не собирались, — одобрили военные.
Офицеры дошли до штаба и скрылись за его дверями. В какой-то момент меня начал мучить один вопрос, и я решил дождаться дядю. Он вышел через полчаса и удивился, увидев меня на лавочке.
— А ты чего здесь сидишь? Почему гулять не ушел?
— Я хотел спросить. Вот твои друзья-офицеры: русский, украинец, татарин, казах и грузин. А я кто?
— Ты? Хм. Давай подумаем. Ты — интернационал.
— Это как?
— Со стороны папы твой дедушка — немец, а бабушка — русская. Так, с одной половинкой разобрались. Со стороны мамы, и с моей тоже, твоя бабушка — украинка.
— А дедушка?
— Дедушка родился в Одессе. Но всем говорит, что он сибиряк.
— Говорит.
— Вот-вот. Эти знаменитые одесские сибиряки… Ты его выдающийся монументальный нос помнишь?
— Помню, — я кивнул.
— Ну вот и думай, — загадочно сказал дядя и довольно хохотнул. — Ладно, иди гуляй.
Я попытался размышлять о дедушкином носе, но что конкретно надо было о нем думать, я не знал. Видимо, в его недрах скрывалась какая-то семейная тайна, о которой пока было не время говорить.
А вечером офицеры устроили небольшую пирушку. Они пили шнапс, «полировали» его пивом, закусывали напитки сосисками и орешками. Военные говорили о том, что не так уж важно, сколько у страны танков и самолетов, главное, чтобы во главе государства стояли смелые и честные люди.
Офицеры не знали,
