Жизнеописание оболтуса - Виктор Сапожников
О прогулках по городу теперь не было и речи. Без польских денег мы не могли сдать тяжелую поклажу в камеру хранения. Мы даже не додумались захватить из Германии каких-нибудь бутербродов! Ввиду бедственного положения было решено сидеть в зале ожидания, сторожить свои чемоданы, опустошать мои запасы сладостей и ждать поезд. Чтобы немного скоротать время, мама отправила нас с папой посмотреть город.
— Только от вокзала не отходите! А то потеряетесь! Где я вас потом искать буду? — ласково напутствовала мама.
Без особого энтузиазма мы вышли из здания вокзала. С видом нищенствующих монахов бесцельно побродили вокруг него. Папа, большой мастер коммуникаций, попытался занять до получки у прохожих. Поляки непонимающе «пшекали», сочувственно улыбались, жали руку, но денег не давали.
— Жлобы. Мало им Минин с Пожарским насыпали. Идет один такой — морда шире тракторного колеса. А пару злотых не дает. Зажопил. Или по-ихнему, жабжопил, — папа выразил свое коммюнике по итогам неудачных переговоров с польской стороной.
Потом мы случайно наткнулись на большой фонтан. Проходящие мимо туристы кидали в него монеты. Мы тоже запустили в воду несколько бесполезных пфеннигов и пятачок. И тут папа обратил внимание, что дно фонтана покрыто монетами в несколько слоев.
— Витька, давай достанем из воды монет! Вдруг там польский злотый попадется, — придумал папа, — хотя бы бутерброд купим, а то от твоих конфет уже тошнит.
Мы отошли к соседней скамейке, там батя повелел мне разуться и снять носки. А надо сказать, что у отца была оригинальная суперспособность: он мог щипаться и хватать вещи большим и «указательным» пальцами ног. Этот сомнительный талант папа передал мне по наследству. Как по мне, лучше бы он поделился своей могучей печенью, но это уже совсем другая история. А пока мне предстояло засовывать ноги в прохладные воды фонтана и вытаскивать оттуда разномастную валюту. Почти как известный автомат по доставанию игрушек, только с сильными, не знающими промаха, «клешнями».
Я босиком вернулся к фонтану, взобрался на его нагретый солнечными лучами бортик и опустил ноги в воду. Приятно. Но думать надо было о том, как достать деньги, чтобы накормить родителей, а то они слопают все мои запасы конфет и леденцов еще до возвращения домой. Пальцами ноги я уверенно ухватил несколько монет, вытащил ногу из фонтана и взял добычу в руки. В моих ладонях оказались три советских копейки, десять болгарских стотинок и еще пара монет, происхождение которых я не смог определить. Я повторил движение «клешней». Среди выловленных монет снова не оказалось польских денег. Еще несколько раз я забрасывал «невод» в фонтан, раскладывая добычу рядом с собой. Постепенно мною заинтересовались туристы.
— Numismatist, — весело переговаривались рыжеватые англичане, посчитав меня экстравагантным юным нумизматом.
— Clochard, — сочувственно сказал элегантный француз, подумав, что я несчастный бездомный.
— Biedny chłopiec, — пожилая польская женщина пожалела бедного мальчика, достала из сумки батон и хотела было мне его отдать.
— Нашел! — громко крикнул я, увидев на одной из монет польского орла. На мокрых ногах я побежал к скамейке, где сидел папа. Родитель, кстати, уже сообразил, что наш оригинальный способ добычи денег привлекает слишком много внимания.
— Тише ты, оболтус! Давай, обувайся. Покажи, чего ты там нашел.
— Тут пятьдесят злотых написано! Мы сейчас в ресторан пойдем! — радовался я.
— Вах, какого орла воспитал! Давай сюда. Э-э-э-э, так это пятьдесят грошей, а не злотых, — расстроился папа. — На эти деньги мы даже хлеба не купим. Ладно, пошли к маме, пока нас местная милиция не загребла. Надо было не орать, а батон у той женщины взять. Учишь, учишь тебя, а толку никакого.
Так, голодные и уставшие, мы дождались своего поезда и отправились дальше на восток.
Варшава — Львов
Мы благополучно пересекли границу и вернулись в Советский Союз. В Бресте первым делом подкрепились, а потом на автобусе поехали к дядиной семье во Львов, надеясь, что они успели по нам соскучиться. Правда, долго оставаться в гостях мы не могли: на продолжение отпуска уже не было ни денег, ни времени, ни сил.
Утром мы прибывали поездом во Львов, а уже вечером должны были улетать в Алма-Ату. Дядя встретил наше семейство на вокзале. Он вновь безжалостно провез нас на армейском «бобике» по колдобистой львовской брусчатке. Родители раздали родственникам немецкие подарки, все позавтракали и расселись в зале, чтобы послушать наш рассказ о путешествии. Мама в основном рассказывала о магазинах, папа восторженно отзывался о пиве, мы с братом Димкой обсуждали игрушки. Я достал из кармана свои патроны. Брат ахнул. Наблюдательная тетя профессиональным взглядом детсадовского воспитателя в эту же секунду увидела «каку» в моей руке.
— Витя, а откуда у тебя патроны? — осторожно спросила она.
— А я из Германии привез. У меня еще в чемодане запрятаны, — похвалился я, подмигнув папе.
— Это вы, значит, патроны через две границы в Советский Союз провезли? — брови тети стремительно ползли по лбу от глаз к волосам, рискуя и вовсе «уехать» на затылок.
— Хе-хе! Да разве это граница? Одно название, — тут наступил папин звездный час. Он был весьма доволен собой. — Я ж говорю, вези что хочешь. Хоть гранату. Никто не проверяет. С Германии до СССР патроны привезли. Вот мы лихие ребята!
— Саша, ты понимаешь, что вы ехали поездом? А вечером вы сядете на самолет. В аэропорту будут проверять рентгеном, а у вашего ребенка — патроны в кармане!
— И еще в чемодане! — уточнил я.
— Господи, вас же в тюрьму всех посадят, — тетя укоризненно посмотрела на папу, а потом на дядю. — Еще один безответственный нашелся.
— Так, э-э… не подумал я. Это меня Витька сбил с толку, — стало понятно, что папа не предусмотрел такого поворота событий.
— Ты — взрослый человек! Как ты можешь сваливать вину на ребенка? — мама
