Последний бой - Стивен Майкл Стирлинг

— И скольких же людей убил Шива, ”надрая задницы", а Джексон? — спросил бывший морской пехотинец после минутного молчания.

— Нисколько, — парировал Джексон. — Он убивал мельконианцев, маршал... и не давал им убить единственных людей на этой планете!

Шаттак хотел было резко ответить, но вместо этого просто стиснул зубы. Спорить не было смысла, и он слишком часто сталкивался с подобным отношением во время войны, чтобы не помнить этого. Джексон был хорошим парнем. Если бы ему пришлось пробираться сквозь искореженные останки своего подразделения – или слышать крики раненых людей и умирающих мельконианцев, или видеть тела мирных жителей, как людей, так и мельконианцев, сваленные кучами на улицах горящих городов, — тогда, возможно, он бы понял, что имел в виду Шаттак. А может и нет. Маршал знал слишком много мужчин и женщин, которые так ничего и не поняли, которые были настолько измучены необходимостью выживания или настолько отравлены ненавистью, что на самом деле получали удовольствие, убивая врага.

И, мрачно напомнил себе Шаттак, если уж Боло выбрал Джексона своим командиром, возможно, для него было бы лучше сохранить броню своей невинности. Для людей Арарата был только один возможный вариант... и, как командир Подразделения 1097-SHV, именно Джексон Деверо должен был отдать приказ.

— Я бы пригласил вас подняться на командную палубу, ваша честь, — Джексон обращался к Сальваторе, и его голос вырвал Шаттака из его рассуждений, — но мы работаем из запасного командного пункта. Это его Командный Пункт Два, — пояснил он, взглянув на Шаттака. — Как вы можете видеть, подняться к люку довольно сложно, но удар, убивший последнего командира Шивы, разрушил основной Командный Пункт.

— Но он все еще функционирует, не так ли? — настойчиво спросила Сальваторе. — Я имею в виду, в вашем радиосообщении говорилось, что он спас ваше поместье.

— О да, он в рабочем состоянии, мэм, — заверил ее Джексон и посмотрел на возвышающуюся машину. — Пожалуйста, Шива, доложите мэру о состоянии дел.

— Линейное Подразделение Один-Ноль-Девять-Семь-SHV в настоящее время функционирует на уровне семидесяти восьми целых и шестидесяти одной сотой процента от базовой мощности, —ответил спокойный, приятный тенор. — Текущего уровня резервного питания достаточно для шести с половиной часов работы в режиме полной боевой готовности.

Мэр невольно сделала шаг назад, автоматически повернув голову, чтобы посмотреть на Шаттака, и бывший морской пехотинец мрачно улыбнулся ей. — Не волнуйся, Реджина. Семьдесят восемь процентов базовой мощности Марк XXXIII должны быть способны справиться с чем угодно, кроме полного дивизиона бронетехники, а если бы у них была такая мощь, то мы бы уже были мертвы.

— Хорошо. — Сальваторе глубоко вздохнула, затем резко кивнула. — Хорошо! В таком случае, я думаю, нам следует подумать, что делать с тем, что у них есть.

— Шива? — снова сказал Джексон. — Не могли бы вы сообщить мэру и маршалу вашу оценку сил противника, пожалуйста?

И снова Шаттак услышал в голосе Джексона опасную, возбужденную нотку — восторг ребенка, получившего великолепную новую игрушку и стремящегося показать все, на что она способна, — и тут Боло ответил.

— В настоящее время силы Врага на Ишарке состоят из одного тяжелого крейсера класса Звездный сталкер, сопровождаемого двумя штурмовыми транспортами имперской морской пехоты класса Авангард, и семью дополнительными транспортными кораблями различных гражданских имперских конструкций. — Шаттак напрягся при упоминании тяжелого крейсера, но расслабился, шумно выдохнув, когда Шива спокойно продолжил: — Все вражеские военные корабли были лишены наступательного вооружения, чтобы максимально увеличить пассажировместимость и грузоподъемность. Общее присутствие мелькониан на этой планете составляет приблизительно девятьсот сорок два имперских военнослужащих и восемь тысяч сто семь невоенного персонала. Общая боеспособность, за исключением средств локальной обороны, сохраненных на крейсере Старквест, состоит из десяти штурмовых шаттлов класса Кестрел, одного среднего боевого робота класса Сурт, двенадцати разведывательных машин класса Игл, восьми легких разведывательных машин класса Хоук и одного пехотного батальона в неполном составе.

— Звучит многовато, — сказала Сальваторе, снова взглянув на Шаттак, и в ее тихом голосе послышалась тревога, но Шаттак только покачал головой.

— На пересеченной местности, где они могли бы подкрасться к нему незаметно, они могли бы причинить ему вред — возможно, даже вывести из строя. Но только если он не знает, что они там... и не нападает сам. Кроме того, это все пилотируемые транспортные средства. У них может не быть ветеранов с боевым опытом в команде, в то время как Шива вот... — он указал на покрытого боевыми шрамами гиганта, и Сальваторе кивнула.

— Неа, — продолжал маршал, — если у этих щенков есть хоть капля здравого смысла, они возьмут ноги в руки, как только увидят, что на них надвигается Шива.

— Они не смогут, маршал, — вставил Джексон, и Шаттак с Сальваторе почти в унисон повернули к нему головы. — Их корабли слишком изношены. Они были способны только долететь сюда.

— Вы уверены в этом? — спросил Шаттак.

— Шива уверен, — ответил Джексон. — Он получил данные с их собственных компьютеров.

— Черт, — очень, очень тихо произнес Шаттак, и настала очередь Джексона удивленно повернуть голову. Маршал смотрел на луны несколько бесконечных секунд, а затем, наконец, вздохнул.

— Это очень плохо, Джексон, — сказал он. — Потому что, если они не захотят — или не смогут — убежать, мы можем сделать с ними только одно.

Мои аудиодатчики передают мне разговор между главным маршалом Шаттаком и моим командиром, а вместе с ним и еще одно эхо прошлого. Я снова слышу, как полковник Мандрелл, командир Восемьдесят второго полка, объявляет приказ о начале операции "Рагнарек". Я слышу боль в ее голосе, осознание того, к чему приведет Рагнарек, чего это будет стоить. Тогда я не понимал ее боли, но теперь я понимаю... И точно так же, как я слышу полковника Мандрелла в голосе главного маршала Шаттака, я слышу девятнадцатилетнего Диего Харигату в голосе моего нового командира. Я слышу уверенность молодого невежества, ощущение собственного бессмертия. Я слышу того Диего, который когда–то верил — как и я — в честь полка и благородство нашей цели как защитников человечества. И я помню сурового, ненавидящего воина, который ликовал вместе со мной, когда мы убивали перепуганных мирных жителей, и я уже не тот Шива, которым был в конце, а тот, кем я был в начале, проклятый, с воспоминаниями о конце Диего и моем собственном.

Я слушаю, и боль скручивает меня изнутри, потому что я знаю — о, как хорошо я это знаю! — как все закончится.

— Ты хочешь сказать, что хочешь просто убить их всех? — с беспокойством спросил Рори Деверо. — Вот так просто? Никаких переговоров, даже без предложения отпустить их?

— Я не говорил, что мне это нравится, Рори, — мрачно сказал Аллен Шаттак. — Я только сказал, что у нас нет выбора.

— Конечно, у нас есть выбор! Ради бога, у нас есть Боло! Они были бы