Наука, стратегия и война (Стратегия и история) - Frans P.B. Osinga
Переход к информационному веку подразумевал и проявлялся в осознании того, что информация становится движущим фактором в войне.18 Информационно-коммуникационные технологии повысили качество сенсорных систем, увеличили прозрачность поля боя, повысили точность систем оружия и, наконец, увеличили скорость командования и сократили "время от сенсора до стрелка". Короче говоря, как отмечают многие, технологии информационной эпохи улучшили возможности наблюдения, ориентации и принятия решений, они позволили сократить время на выполнение цикла OODA.
Именно эти особенности стали предметом обсуждения "революции в военном деле", о которой люди узнали после войны в Персидском заливе.19 В литературе, посвященной RMA, приводились доводы в пользу различных доктринальных и организационных изменений, которые полностью соответствовали работам Бойда и, как считается, "указывали на качественный разрыв с моделями ведения войны, характерными для современной эпохи".20 RMA обещала (и доказала) снизить подверженность войск опасности, минимизировать риски войны в целом и уменьшить сопутствующий ущерб. Она соответствовала модели войны, которую Запад надеялся вести.21
Одно из ранних и влиятельных определений этого дискурса22 гласит, что: "Революция в военном деле происходит, когда технологические изменения делают возможным материал, который в сочетании с организационными и оперативными изменениями приводит к трансформации ведения войны".23 RMA - это результат слияния трех потоков технологических изменений в сочетании с организационными преобразованиями. Во-первых, улучшились возможности наблюдения. Стало возможным обнаруживать, наблюдать и отслеживать предметы и людей, представляющих интерес для военных, при любой погоде, в дневное и ночное время. Это привело к улучшению способности отслеживать потенциальные или реальные цели, независимо от их скорости. Второй технологический поток связан с достижениями в области обработки и представления информации. Быстрый рост вычислительной мощности и возможностей передачи данных в современных системах связи позволил анализировать, распространять и получать доступ к беспрецедентным объемам информации за все более короткое время. Командиры и тактические операторы получили прямой доступ к сенсорам, что значительно улучшило их ситуационную осведомленность. А это привело к появлению третьего технического направления - способности точно и быстро поражать цели. Элиот Коэн описал это так: "Все, что движется на поле боя, можно увидеть, а то, что можно увидеть, можно поразить".24
На организационном и доктринальном уровне это означало расширение возможностей небольших подразделений и способность вооруженных сил быстрее преодолевать большие расстояния, влиять на события на больших территориях и делать больше дел за определенный период времени. Интенсивность боевых действий повысится, риск снизится. Массирование войск уйдет в прошлое. Вместо этого огонь будет вестись массированно, с использованием оружия, запускаемого с кораблей, самолетов или наземных ракетных установок. Наконец, противнику будет сложнее найти убежище в любом месте. Совокупный эффект от технологических и организационных изменений, стимулированных информационной революцией, будет поистине революционным.
Так, Элиот Коэн утверждал, что "в военном деле происходит революция "25 .25 Другие утверждали, что RMA предлагает переход от войны на истощение к высокоточной или наукоемкой войне.26 Отражая широко распространенное видение будущей войны с использованием возможностей RMA, один автор обобщил результаты нескольких исследований следующим образом:
На поле боя XXI века будут доминировать не массовые войска и бронетехника, а дальнобойные "умные" боеприпасы, способные наносить точные удары на больших расстояниях, скрытные и непилотируемые оружейные платформы с возможностью противостояния; сенсоры воздушного и космического базирования, способные эффективно устранить "туман и трение" войны и обеспечить "доминирующую осведомленность о боевом пространстве"; передовые системы управления боем и связи, способные интегрировать, обрабатывать и распределять информацию, чтобы командиры могли применять доминирующие силы в нужном месте и в нужное время.
[Вместо] истощения и ведения боев на непрерывном фронте такие операции уступят место "нелинейным операциям" [...], включающим атаки в высоком темпе, проводимые одновременно против ключевых тактических, оперативных и стратегических целей по всей длине, глубине и ширине боевого пространства".27
Кибервойна и рой
Чтобы проиллюстрировать суть этих рассуждений и показать параллели с работой Бойда (например, акцент на темпе, ситуационной осведомленности, сетевых структурах и маневренности), достаточно привести несколько цитат из заметной статьи Джона Аркиллы и Дэвида Ронфельдта, двух ведущих авторов по информационной войне. Кибервойна грядет", - говорится в статье, опубликованной ими в 1993 году, в которой они рассуждали о том, как информационная революция повлияет на ведение войны, демонстрируя многие черты, на которые опирался Бойд:
Война теперь зависит не от того, кто вкладывает больше капитала, труда и технологий на поле боя, а от того, кто обладает лучшей информацией о поле боя. Победителей отличает владение информацией, причем не только с обыденной точки зрения - уметь найти врага, держа его в неведении, - но и с доктринальной и организационной [...] информация становится стратегическим ресурсом, который в постиндустриальную эпоху может оказаться столь же ценным и влиятельным, как капитал и труд в индустриальную эпоху "28.28
Они утверждают, что в будущем война должна вестись в соответствии с "принципами, связанными с информацией".29 Кроме того, конфликт может быть интерпретирован в ином свете, в отрыве от концепции вооруженного конфликта индустриальной эпохи. Они различают Netwar и Cyberwar, где Netwar превосходит военное измерение и включает экономические, политические и виртуальные аспекты. Она относится к идеологическим конфликтам, которые частично ведутся через интернет. Кибервойна - это ведение и подготовка к ведению военных операций в соответствии с принципами, связанными с информацией. Хотя информация и коммуникации имеют значение, авторы считают, что реальное значение имеет то, что это формы войны за "знания" - кто знает, что, когда, где и почему, и насколько общество или вооруженные силы защищены в отношении своих знаний о себе и своих противниках.
Именно это знание, по их мнению, должно быть сформировано. Беременные бойденовскими понятиями, постмодернистскими - рефлексивными - отсылками и страхами Браудиллара, они предполагают, что конфликт в информационную эпоху означает:
попытка нарушить, повредить или изменить то, что целевая группа населения знает или думает, что знает о себе и окружающем мире. Сетевая война может быть направлена на общественное или элитное мнение, или на то и другое. Она может включать меры публичной дипломатии, пропагандистские и психологические кампании, политические и культурные диверсии, обман или вмешательство в работу местных СМИ, проникновение в компьютерные сети и базы данных, а также усилия по продвижению диссидентского или оппозиционного движения через компьютерные сети.30
Поскольку информация является ключевым оружием и целью информационной эпохи, стратегия в кибервойнах в равной
