Странная смерть Европы. Иммиграция, идентичность, ислам - Дуглас Мюррей
Потребовались новогодние теракты 2015 года в Кельне и скандал с их сокрытием, чтобы шведские СМИ хотя бы сообщили о том, что годами происходило на шведских музыкальных фестивалях и других мероприятиях. Благодаря работе ряда веб-журналов и блогов не только было окончательно раскрыто сокрытие со стороны полиции, но и сокрытие со стороны шведской прессы. Все это происходило на фоне ежедневного притока новых беженцев, даже в 2014 году, в результате чего в августе того года премьер-министр признал, что с такими темпами притока просителей убежища в страну "мы не сможем позволить себе многого другого". "Но, - сказал Рейнфельдт, отказываясь изменить политику своего правительства, - это действительно люди, бегущие от своих жизней". В канун Рождества бывший премьер-министр дал телевизионное интервью, в котором заявил, что шведский народ сам по себе "неинтересен", что границы - это "фиктивные" конструкции и что Швеция принадлежит людям, приехавшим сюда за лучшей жизнью, а не тем, кто жил там на протяжении многих поколений.
Даже по таким меркам то, что пережила Швеция в 2015 году, не имеет аналогов в истории страны. В сентябре 2015 года после заявления канцлера Меркель в некоторые дни в Швецию въезжало до 10 000 человек , и на некоторое время страна была практически парализована. Хотя только в том году 163 000 человек попросили убежища, неизвестное число людей въезжало и исчезало в стране без следа. Люди, посещавшие прачечные своих домов в многоквартирных домах Мальмё, обнаруживали там мигрантов. В городе и так самая низкая налоговая база среди всех районов страны, в таких районах, как Розенгард, уже мало неиммигрантов, а в некоторых из них до 15 процентов жителей имеют работу. И все же это не неприятные районы. Они лучше обеспечены, чем районы с рабочим классом во многих других европейских городах, и пока эти районы не стали почти полностью иммигрантскими, многие работающие шведы откладывали деньги, чтобы купить в них жилье. Но перспективы интеграции уже тогда были плачевными. Еще до 2015 года в Розенгарде ни один ребенок в местной школе не имел шведского языка в качестве родного в течение четырнадцати лет. Еще до 2015 года службы экстренной помощи отказывались въезжать в эти районы без сопровождения полиции, потому что жители нападали на машины скорой помощи или пожарные машины.
Встревоженные большим скоплением мигрантов в некоторых городах, шведские власти в 2015 году попробовали другую тактику. Они решили переселить недавно прибывших в отдаленные города и деревни, особенно на севере страны. Они поселили 200 мигрантов в деревне Ундром в регионе Соллефтео (деревня с 85 жителями). 300 мигрантов поселились в деревне Тренсум в регионе Карлсхамн (деревня со 106 жителями). Другие отдаленные деревни за одну ночь увеличились втрое. Конечно, мигранты приехали в Швецию не для того, чтобы жить в таких изолированных и странных местах, и полиции часто приходилось вытаскивать их из автобусов, на которых их перевозили. Однако шведские политики настаивали на том, что в их стране достаточно места для размещения мигрантов. Только ускорив миграционную политику, они поняли, какие подводные камни таит в себе эта идея. В бюджете на следующий год предполагалось, что расходы на миграцию составят 50,4 миллиарда шведских крон только в виде прямых затрат (что составляет лишь часть истинных конечных расходов). Для сравнения: бюджет Министерства юстиции на 2016 год составил 42 миллиарда крон, а бюджет Министерства обороны - 48 миллиардов крон. Швеция - редкая страна в этом отношении. Во времена глобального спада ей удавалось иметь профицит бюджета. Сейчас, в период роста, Швеция сталкивается с возможностью иметь экономику с дефицитом.
Перед лицом таких реалий даже самые очевидные гуманитарные обоснования начали ослабевать. Среди вновь прибывших в 2015 году было особенно много несовершеннолетних без документов. Хотя среди них были дети, социальные работники говорили, что, возможно, трое из пяти таких "детей" утверждали, что их дни рождения приходятся на 1 января. И, конечно, подавляющее большинство из них (92 процента) были мужчинами. Политика шведских чиновников заключалась в том, чтобы игнорировать эти факты, даже когда они бросались им в глаза. Но в августе 2015 года проситель убежища, чье прошение было отклонено, убил двух шведов ножом в магазине "Икея" в Вестраосе. Шли месяцы, и терпение некоторых жителей Швеции начало лопаться.
В октябре 2015 года местные жители подожгли центры по предоставлению убежища в Мункедале, Лунде и еще десятке других мест по всей стране. Правительство приняло решение о том, что в будущем все подобные места будут держаться в секрете. Но в январе следующего года, когда в приюте для беженцев ребенок-мигрант, оказавшийся взрослым, зарезал молодую женщину-социального работника, общественное мнение еще больше ухудшилось. Вопрос о так называемых "запретных зонах" стал одной из главных тем в стране. Официальные лица яростно отрицали, что в Швеции есть районы, куда власти не могут попасть, хотя местные жители и службы экстренной помощи, регулярно подвергавшиеся нападениям в таких районах, знали, что так оно и есть.
В августе того года восьмилетний мальчик из Бирмингема (Англия), семья которого была родом из Сомали, погиб в результате взрыва гранаты, заложенной бандой во время посещения
