Свора певчих - Даша Игоревна Пар
– Лежать! – процедил он, не запыхавшись.
Раздался выстрел и по комнате пронёсся сизый дымок от места, где стояла Реми. Вспышка была короткой, а реакция нулевой – пуля упала перед мужчиной, и он разочарованно уставился на девушку.
– Дерёшься оружием людей? Какая банальность, Реми. Я ожидал большего, – протянул он. – Давай, попробуй ударить голосом. Хочу посмотреть, пошли ли на пользу наши старания тебя зажечь.
– Вот зачем ты привёз меня к Ангелине. Ты знал о готовящемся нападении, – с презрением ответила Реми. – Что ещё вы задумали?
Она пыталась отвлечь внимание от парней, вставших с места и вновь бросившихся на Виктора, пока Филин заходил к тому за спину, чтобы со столовым ножом атаковать с другой стороны. Командир позволил им вновь приблизиться, позволил Робу откатиться в сторону, вступая в рукопашную вместе с Рене и Феликсом, легко уворачиваясь от ножа и раскидывая ребят как несмышлёных щенков, полезших на матёрого волка.
Только Филин в своём элегантном костюмчике умудрялся уворачиваться от кулаков Виктора, не реагируя на его странную силу, благодаря которой мужчина так легко справлялся со всей компанией.
Так было до момента, когда Матвей смог достать до лица Виктора, оставив на щеке длинный порез. После командир бился уже в полную силу. Он даже взлетел, уходя от одновременного нападения Рене и Феликса, отчего ребята влетели в Филина и гурьбой повалились на пол.
Реми закричала изо всех сил. Было не до фокусировки, голос пошёл ровной волной к потолку, куда взмыл Виктор, однако крик потревожил только одежду мужчины, даже на сантиметр не сдвинув того.
– Какая жалость! – с сожалением воскликнул он, опускаясь обратно. – Но хватит этих игр.
Взмахнув руками, он поднял вверх всех сэв, расшвыривая их по сторонам. Никто даже крикнуть не успел, как мужчина остался наедине с Филином, всё ещё сжимавшим нож в руках.
По-птичьи наклонив голову набок, Виктор внимательно изучал противника, отвлёкшись только на порез – кровь стекала по воротнику вниз. Значит полукровка опаснее, чем кажется.
– Они мне нужны. Ты – нет, – заговорил Виктор, пока Филин, чуть согнувшись, обходил его по кругу, отмечая, что никто из ребят не может пошевелиться, хоть все они отчаянно пытались это сделать. Они и слова сказать не могли, будто их уста запечатаны. – Я могу убить тебя только за один факт существования.
– Твоя сила на меня не действует, – проницательно заметил Филин, кривясь.
Его глаза сверкнули морским аквамарином, и он плотнее сжал нож, однако слишком поздно, тот вылетел из его рук и врезался в стену рядом с лицом Реми, отчего она вздрогнула, сильнее пытаясь вырваться из невидимых пут.
– Верно, полукровка. Но это не помешает мне покончить с тобой, если будешь препятствовать. Мы не трогали тебя из уважения к твоему отцу, но сам факт твоего существования – позор. Тебе лучше быть незаметным, чтобы выжить. Оставь это, занимайся своими ничтожными делишками, и мы не тронем тебя. И забудь о детях Беркута. Забудь о ней, – Виктор кивком головы указал на Реми. – Мы договорились?
Филин недолго думал. Он смерил Реми долгим взглядом, а потом выпрямился, расслабляясь и кивая Виктору. Тот презрительно ухмыльнулся.
– Так я и думал, – затем он обратился к ребятам. – Вот истинная людская натура. Ну да ладно. Надеюсь, моя маленькая демонстрация охладила ваш пыл? Помните, против чего посмели выступить. И ведите себя хорошо. Скоро всё изменится. Вам стоит подумать, чью сторону принять, когда всё начнётся.
Он отпустил ребят, и они рухнули на пол как мешки с картошкой. Давление никуда не делось, только ослабло, чтобы они могли продышаться, ощущая, как ломит кости. Виктор, пользуясь их слабостью, подошёл совсем близко, опустился на корточки к Реми, и взял ту за волосы, запрокидывая голову. Он наклонился к ней, разглядывая чистейшую ненависть в глазах девушки, и грустная улыбка прошлась по его губам.
– Ты была такой многообещающей. Впрочем, это уже неважно. Веди себя хорошо, Ремия Беркут, и ты увидишь Дмитрия.
Отпустив её, Виктор поднялся, отряхивая колени от пыли и протирая щёку от свернувшейся крови. Кивнув застывшему Филину, он ушёл.
* * *
Подавленное настроение липкой волной накрыло комнату. Реми всё оттирала руки и лицо от прикосновений Виктора, Рене крутил нож прямо по скатерти, Феликс что-то шептал на ухо брату, державшему руку у горла, – то всё ещё болело после взбучки командира. Исключение составлял Филин, сидевший в стороне от остальных. Он просто думал. И остальным было интересно, о чём. Только вопросы задавали неправильные.
– Почему ты отступил? – с надсадным кашлем спросил Роб, зло сощурившийся. – Ты мог его задеть! Эта треклятая сила на тебя не действует! Так почему?
– Ты предлагаешь атаковать старшего сэва, раскидавшего вас как кутят? – невозмутимо поинтересовался Филин. – Я умею за себя постоять, а ещё умею понять момент, когда нужно отступить. Он боевой сэв. В рукопашной у меня нет преимущества. А он, если вы не поняли, даже не бился всерьёз. Просто смотрел, на что вы способны. Будь у него такое желание – и я собственным галстуком подавился бы.
– Откуда в нём сила ангелов? – в никуда спросила Реми, чувствуя разочарование.
В ответственный момент она застыла как никудышная девчонка. В драке бесполезна, голос слаб, а пистолет как детская игрушка. На что она рассчитывала – чего от неё ждут?..
– Хороший вопрос, – кивнул Филин. – А вот ещё один – что вы должны сделать такого, раз он всех вас оставил в живых?
– У меня тоже есть вопрос. Кто твой отец? Виктор не тронул тебя только из-за него, – подал голос Феликс.
Ему неплохо досталось от командира – на щеке расцветал лиловыми красками синяк и губа распухла от крепкого удара кулака. Однако парня больше тревожил брат. Тот как будто заглянул внутрь себя и увиденное ему не понравилось. Роберт затаился, смолк, растеряв весь привычный задор и лёгкость нрава.
– О, знали бы вы, кто моя мать, – многообещающе усмехнулся Филин, уходя от ответа.
– Значит так. Сидите здесь, не высовывайтесь. Я знаю, что делать, – до сего молчавший, подал голос Рене, пошатываясь и вставая с места. Он подошёл к сестре, чтобы прошептать на ухо:
– Ты молодец. Не грузи себя. Ты всё сделала правильно. Я постараюсь скорее обернуться, но, зная тебя, прошу, – дождись меня. Ни во что не ввязывайся. Просто дождись, хорошо?
Реми кивнула, и Рене поцеловал её в лоб, одаривая на прощание тёплой и немного печальной улыбкой. К кому он отправился, парень так и не сказал.
