Мужество быть счастливым. Откройте для себя силу позитивной психологии и выбирайте счастье каждый день - Ichiro Kishimi
ФИЛОСОФ: Хорошо. Это важный момент в понимании и практике адлерианской психологии. Помните ли вы термин "социальное чувство"?
Конечно. Хотя я бы не сказал, что понимаю это полностью.
ФИЛОСОФ: Да, это довольно сложная концепция. Давайте рассмотрим его более подробно в другой раз. Пока же я хотел бы, чтобы вы вспомнили, как Адлер использовал термин "социальный интерес" при переводе оригинального немецкого термина "социальное чувство" на английский язык. Этот "социальный интерес" означает нашу заботу об обществе или, проще говоря, нашу заботу о других людях, составляющих общество.
ЮТ: Значит, в немецком оригинале все по-другому?
ФИЛОСОФ: Да. Немецкий термин Gemeinschaftsgefühl объединяет Gemeinschaft, что означает "социальные отношения" или "сообщество", и Gefühl ("чувство" или "ощущение"), которое я перевожу как "социальное чувство". Если дать ему английский перевод, более точный по отношению к немецкому оригиналу, можно было бы назвать его "чувство сообщества" или "чувство общины".
ЮТ: Ну, меня не особенно интересуют такие академические разговоры, но как насчет этого?
ФИЛОСОФ: Подумайте об этом. Почему, когда Адлер представил англоязычному миру идею "социального чувства", он выбрал "социальный интерес", а не "социальное чувство", которое ближе к немецкому? Здесь есть важный скрытый мотив.
Помните, я говорил, что, когда Адлер впервые выдвинул концепцию "социального чувства" в венский период, многие его коллеги разошлись с ним? Что против него выступили и подвергли остракизму люди, которые сказали, что такие вещи не являются наукой, и что он ввел проблему "ценности" в научную в остальном область психологии?
Да, я помню это.
ФИЛОСОФ: Вероятно, благодаря этому опыту Адлер достаточно хорошо понимал, как трудно заставить людей понять "социальное чувство". Поэтому, когда пришло время представить эту концепцию англоязычному миру, он заменил "социальное чувство" поведенческими рекомендациями, основанными на реальной практике. Он заменил абстрактную идею чем-то конкретным. И эти конкретные поведенческие рекомендации можно обобщить словами "забота о других".
Молодежь: Поведенческие рекомендации?
ФИЛОСОФ: Да. Избавиться от привязанности к себе и проявлять заботу о других людях. Если человек продвигается в соответствии с этими рекомендациями, он приходит к "социальному чувству" как само собой разумеющееся.
Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите! Ваш аргумент снова стал абстрактным. Сама идея о том, что существуют "поведенческие рекомендации" по проявлению заботы о других людях. Если говорить конкретно, что и как нужно делать?
ФИЛОСОФ: Здесь уместно вспомнить цитату из Эриха Фромма: "Уважение означает заботу о том, чтобы другой человек рос и развивался таким, какой он есть". Не отрицая ничего, не принуждая ни к чему, человек принимает и ценит человека таким, какой он есть. Другими словами, человек защищает и заботится о достоинстве другого человека. Вы видите, где находится этот конкретный первый шаг?
Нет. Где?
ФИЛОСОФ: Это вполне логичный вывод. Он заключается в том, чтобы заботиться о проблемах других людей.
Молодежь: Проблемы других людей?
ФИЛОСОФ: Например, дети любят играть так, что это совершенно невозможно понять. Они увлечены совершенно бессмысленными, детскими игрушками. Иногда они читают книги, оскорбляющие общественный порядок и мораль, и увлекаются видеоиграми. Вы понимаете, о чем я говорю, да?
Конечно. Я вижу такие вещи почти каждый день.
ФИЛОСОФ: Есть много родителей и педагогов, которые не одобряют и пытаются дать детям более "полезные" или "стоящие" вещи. Они советуют воздерживаться от таких занятий, конфисковывать книги и игрушки и разрешать детям только то, что, по их мнению, имеет ценность.
Родитель делает это, конечно же, "ради ребенка". Но даже в этом случае следует рассматривать это как поступок, полностью лишенный уважения, который только увеличивает дистанцию между родителем и ребенком. Ведь он отрицает естественные заботы ребенка.
Так, значит, я должен рекомендовать вульгарные развлечения?
ФИЛОСОФ: Человек не может ничего рекомендовать со своей позиции. Человек заботится только о проблемах детей. Постарайтесь понять, насколько вульгарны их развлечения с вашей точки зрения и что они представляют собой на самом деле, прежде всего. Попробуйте сами и даже иногда поиграйте вместе. Вместо того чтобы просто играть с ними, наслаждайтесь этим занятием сами. Если вы это сделаете, у детей наконец-то появится реальное ощущение, что их признают; что не относятся к ним как к детям; что их уважают как отдельных человеческих существ.
Но это...
ФИЛОСОФ: Это касается не только детей. Это конкретный первый шаг к уважению, которого добиваются во всех межличностных отношениях. Будь то межличностные отношения на рабочем месте, отношения между влюбленными, международные отношения или что-либо еще, нам необходимо проявлять больше заботы о проблемах других людей.
Молодежь: Это невозможно! Может быть, вы не в курсе, но эти детские заботы включают в себя слишком развратные вещи! Вещи непристойные, гротескные и оскорбительные. Разве не наша задача, как взрослых, показать им правильный путь?
ФИЛОСОФ: Нет, это не так. Что касается "социального чувства", Адлер любил использовать следующее выражение: то, что нам нужно, это "Видеть глазами другого, слушать ушами другого и чувствовать сердцем другого".
Молодежь: А?
ФИЛОСОФ: Сейчас вы пытаетесь видеть своими глазами, слушать своими ушами и чувствовать своим сердцем. Вот почему вы говорите о проблемах детей, используя такие слова, как "развратный" и "оскорбительный". Дети не считают их развращенными. Тогда что же они видят? Для начала нужно понять это.
Молодежь: Нет, я не могу! Это просто выше моих сил.
Почему?
Если бы у нас было такое же сердце и жизнь
Возможно, вы уже забыли, но я хорошо помню. Три года назад вы сделали утверждение, которое звучало примерно так: мы живем не в объективном мире, а в субъективном, которому мы придаем смысл. Вопрос, на котором мы должны сосредоточиться, заключается не в том, как устроен мир, а в том, как мы его видим. Кроме того, мы не можем избежать нашей субъективности.
ФИЛОСОФ: Да, именно так.
ЮТ: Тогда скажите мне вот что: как это возможно, чтобы мы, неспособные избежать субъективности, могли иметь глаза другого, уши другого или даже сердце другого? Если бы вы только перестали играть словами!
ФИЛОСОФ: Это очень важный момент. Действительно, от субъективности никуда не деться. И стать другим человеком, конечно, нельзя. Однако можно представить себе, что появляется в глазах других людей, и вообразить, какие звуки слышат их уши.
Адлер предлагает следующее: прежде всего, подумайте: "Что, если бы у меня было такое же сердце и жизнь, как у этого человека?". Если вы это сделаете, то сможете понять, что "я, вероятно, столкнулся бы с такой же задачей, как
