Почему нет? - Алекс Хилл
– Помочь тебе? С пазлами.
– Если хочешь.
Она встает, обходит стол и садится рядом. Из колонки на холодильнике звучит старенький трек Басты – «Любовь без памяти». Коля и Толя тащатся по этому ростовскому дядьке уже много лет. Яся улыбается мне как-то по-другому, загадочно и задумчиво, а после склоняется над столешницей, вовлеченно принимаясь рассматривать детали головоломки.
«Необъясним этот основной инстинкт».
Пазл методично складывается, между мной и Ясминой завязывается незамысловатая беседа. Звучат шутки, тихий смех и старенькие треки из колонки. Говорим о музыкальном вкусе, вспоминаем моменты, связанные с той или иной композицией. Обсуждаем фильмы и сериалы, которые смотрели или только планируем. И Яся все ближе, все раскованнее. Ее плечо то и дело касается моей руки, наши пальцы сталкиваются над столом, потянувшись за одной и той же деталью. Взгляды тянутся друг к другу, и в недолгих молчаливых паузах, кажется, звучат чувства. Магическое влечение в невидимых трескучих искрах вокруг, скомканное волнение в рваном биении сердца и жаркое желание в затрудненном дыхании.
Время тянется, темы разговоров сменяют друг друга. Завариваю нам еще по чашке чая и слушаю Ясю, забираясь в нее все глубже. Слушаю и не перестаю восхищаться. Она любит готовить и переживает из-за того, что мало занимается спортом. Смотрит все хайповые аниме и фильмы про супергероев. Мечтает отправиться в пеший поход в горы, но отдыхать на морском побережье предпочитает с комфортом. Ее мама армянка, а папа русский. И теперь я понимаю, откуда в ней это смешение сладкого и терпкого вина и освежающего кваса с кислинкой. Она уважает родственников со стороны отца и с теплом говорит о родне со стороны матери. И я мог бы провести так всю ночь, даже десятки ночей, с чашкой чая в руках под дурманящий звук ее голоса, но последняя деталь головоломки занимает свое законное место, а ночь за окном уже накрывает двор густой тьмой.
– Та-дам! – восклицает Яся, довольно улыбаясь. – Ну вот и все!
– Да, – отвечаю я, скрывая разочарование.
Уже довольно поздно, мы просидели несколько часов, а значит, скоро придется прощаться.
– У тебя много пазлов? – интересуется она.
– Штук тридцать, наверное, наберется.
– Соберем как-нибудь еще? Только с картинкой. Занятие расслабляющее, но все-таки хочется видеть хоть какой-то результат.
– Конечно, – мягко киваю я, и надежда на еще один подобный вечер ощущается бурными внутренними овациями.
Ясмина допивает чай и берет со стола свой телефон. Ее плечи и грудь приподнимаются на вдохе, и она произносит, как мне чудится, с легкой грустью:
– Уже так поздно.
– Я тебя не выгоняю.
– А стоило бы, – весело говорит она, поднимаясь со стула. – Мне и правда пора.
Киваю и встаю следом, сдерживая глупый порыв уговорить ее остаться. Не стоит форсировать события, не хочу терять ту легкость, что появилась между нами сегодня. Ясмина шагает в прихожую, я за ней, зажигая свет.
– Вызвать тебе такси? – спрашиваю, пытаясь вспомнить, где бросил свой телефон.
– Нет, спасибо. – Она присаживается на корточки, повернувшись ко мне боком, и надевает низкие белые кеды, а я усердно делаю вид, что не пялюсь на ее открытые ноги и часть бедра, выглядывающего из-под юбки сарафана. – Лучше прогуляюсь.
Что она сказала только что? О чем я вообще спросил? Несколько мгновений уходит на то, чтобы вернуть связь с разумом, и Яся выпрямляется, глядя мне в глаза.
– Путь неблизкий, и там темно, – произношу я, поймав наконец мысленное равновесие.
– Ничего. Я большая девочка.
– Давай я… – Слова летят быстрее мыслей, и я не могу им воспротивиться. – Давай провожу.
На губах Яси появляется улыбка, но у меня не получается ее идентифицировать. Снисхождения нет. Неловкости тоже. Ну что? Что это? Она откажется? Снова припомнит, кто из нас старше?
– Если тебе нетрудно, – отвечает Ясмина, в который раз за сегодняшний вечер меня поражая, – то я была бы очень благодарна.
Да что с ней? Что она творит? Ей не стыдно? Нет. Конечно нет. Мы же друзья, это нормальная просьба. Запрыгиваю в первые попавшиеся кроссовки, ступни колет подложка над подошвой, ведь это те самые, которые лишились стелек в вечер нашего знакомства. Надо бы заказать новые, но все руки не доходят.
– Идем, – говорю я и тянусь к дверной ручке.
Прохладный ветерок врывается в комнату, и Ясмина выходит на крыльцо. Хватаю с вешалки свою ветровку, с полки – ключи и банковскую карту и тоже переступаю порог. Яся обхватывает себя за плечи, и я тут же их укрываю:
– Вот, накинь.
Она беззастенчиво просовывает руки в рукава и запахивает ветровку на груди, коснувшись носом воротника. Поднимает голову и сносит меня с ног тихим:
– Тобой пахнет.
– Кхм… – растерявшись, прочищаю горло. – Да, она моя.
– Спасибо. Так гораздо лучше.
– Не за что, – отзываюсь монотонно.
Отворачиваюсь, чтобы закрыть замок, а сам глупо таращусь на дверное полотно. Что-то не так. В ней что-то изменилось. Мы не пили ничего крепче чая, не говорили ни о чем серьезнее киновселенной «Марвел», но дистанция… ее почти нет. И это не я ее сокращаю. Я вообще не делаю ничего нового, а вот Ясмина… она…
– Все нормально? – слышится ее глубокий голос за спиной.
– Да, – резво отвечаю я, поворачивая ключ. – Замок немного троит. Идем.
Выходим со двора и шагаем по гравийной дороге в сторону центра. Шумит листва, на небе горят звезды, а фонари разливают пятнами желтый свет. Если выключить голову, выключить все то, что мешает, то можно даже представить, что настоящее свидание у Ясмины было сегодня не с Гришей, а со мной.
– Как там развод твоих родителей? – вдруг спрашивает Яся.
– К моему большому удивлению, процесс полным ходом идет к логическому завершению. Насколько я знаю, сейчас они решают все моменты, связанные с общим имуществом.
– Значит, все серьезно.
– Похоже на то.
– Ты… рад?
Неопределенно усмехаюсь. Интересный вопрос. И ответ на него тоже.
– Мне все равно.
– Правда?
– Да.
– Это… как-то печально.
Поворачиваюсь влево, и Яся взволнованно мотает головой:
– Извини, я… не стоило мне…
– Все нормально, – мигом успокаиваю ее. – Понимаю, ты со своей родней близка, но у меня все иначе. Может, если они развелись бы лет пять назад, до того как я ушел из дома, то все было бы по-другому, но теперь так. Они живут своей жизнью. Я – своей.
– Ты даже с мамой не общаешься?
– Немного. Мы иногда созваниваемся, раз в месяц я стараюсь приезжать к ней, но это… знаешь, как на встрече выпускников. Вы делаете вид, что рады друг другу, но
