Почему нет? - Алекс Хилл
– Нет. Я буду. Где хотите отмечать?
– В «Водопаде», наверное. Дэн всю родню позвал.
– Я не удивлена.
– А ты чего звонишь-то вообще? Что-то случилось?
Вопрос ставит меня в тупик, обвожу взглядом улицу, узнав район. Через дорогу раньше был продуктовый магазин, а теперь мобильная мастерская, пустырь с протоптанной тропинкой превратился в сквер. Кажется, все и все вокруг обновились и только я позорно обнулилась, оставшись ни с чем. Грусть по прошлому когтистой лапой царапает по груди, и я опустошенно отвечаю Тане:
– Ничего. Просто хотела узнать, как у вас дела.
– А-а-а… так все хорошо. Собираемся к свекрам на ужин.
– Передавай им привет.
– Обязательно! А ты там как?
– Хорошо.
– Рада это слышать.
– Ну пока, – прощаюсь я. – Если что, звоните.
– Да. И ты тоже.
Кладу трубку и перехожу дорогу. Иду через сквер и вижу забор, ограждающий школу, в которой я училась. Двор пуст, малышня сейчас на каникулах. И я сама чувствую себя одинокой и покинутой, как это старенькое здание, где когда-то было шумно и весело. Бреду мимо Дворца культуры и университета. Невысказанные слова неприятно урчат в животе. А может, это просто голод, ведь, собираясь на свидание, о еде я не думала.
Вечерний ветер уводит меня все дальше от центра, мысли улетают в небо, окрашенное закатом, телефон молчит. И вот я снова сама с собой. Снова одна, расстроена тем, какую выбрала себе жизнь и кем стала. Касаюсь большим пальцем внутренней стороны безымянного, по привычке собираясь прокрутить кольцо, но даже этого якоря у меня больше нет. На глаза попадается парочка молодых ребят. Девушка что-то бурно доказывает парню, ухватившись за его локоть, а он, снисходительно улыбаясь, слушает ее, а взгляд влюбленный и нежный. Черт возьми, как бы я ни пыталась убедить себя, что могу быть сильной и справлюсь со всем сама, мне до дрожи хочется, чтобы было… вот так. Чтобы рядом был тот, кто сможет просто обнять, выслушать и сказать: «Я рядом. Я с тобой». И я бы неслась к нему со всеми своими глупостями, верила без капли сомнений в него и в нас. Поддерживала его идеи, делилась своими. Просто любила. Это ведь я должна уметь. Ну хоть чуть-чуть.
Глава 12
POV Ярослав
Лезвие ножа разрезает мягкий бисквит, кухня наполнена ароматами сладкого теста и сочной вишни. Из колонки на холодильнике, заменившей пару лет назад старое радио, негромко играет музыка из плейлиста, который мы с ребятами собираем еще со времен школы. Подхватываю лопаткой кусок пирога и кладу его на тарелку, лежащую на протянутой ладони Кирилла.
– Горячий, – предупреждаю строго.
– Угу, – мычит он, отламывая пальцами кусок корочки.
– Смотри рот не сожги, – ухмыляюсь я, снимая прихватки-варежки, и возвращаюсь за кухонный стол, на котором разложены пазлы.
– Ради такого я бы и город сжег, – весело отвечает Кирилл, усаживаясь напротив. – А ты не будешь?
– Пока не хочу.
Упираюсь подбородком в сцепленные в замок руки, разглядывая кусочки головоломки. Рядом лежит мобильный, экран которого почти весь день был траурно-темным, и я вновь бросаю все силы, чтобы отвлечься от мыслей о том, чем сейчас занята одна особенная девушка. Правда, получается из рук вон плохо. Ясмина, должно быть, уже на свидании. Интересно, им весело? Что она ему рассказывает? Удалось ли ему ее рассмешить? Вздохнув, передвигаю указательным пальцем деталь пазла к ряду других с ровным краем и продолжаю поиски. Кир жует молча несколько минут, а после встает, чтобы взять себе еще один кусок пирога. Затем он открывает пошире окно, затянутое москитной сеткой, и запрыгивает на подоконник. За его спиной алеет закат, вечерний воздух сочится в комнату.
– Что за картина на этот раз? – спрашивает друг, кивая на пазлы. – Почему все детали серые?
– Потому что она серая, – говорю я и соединяю несколько пазлов внешней рамки.
– Значит… рисунка не будет?
– Нет.
– И какой в этом смысл? – недоуменно бубнит он, активно пережевывая.
– Найти подходящие друг к другу пазлы.
– Как весело…
Неопределенно хмыкаю, возвращаясь к занятию, как вдруг по столу расползается дребезжание, а из динамиков мобильного звучит стандартная мелодия входящего звонка. Сердце ударяет по ребрам, но, бросив беглый взгляд на экран, я равнодушно отклоняю вызов.
– Снова пахан? – интересуется Кирилл, спрыгнув с подоконника, и несет тарелку в раковину.
– Угу.
– И че хочет?
– Не знаю.
– Может, стоит взять?
– Возьми, – бросаю сухо.
– Яр, – тяжело вздыхает Кирилл, включая воду. – Просто позвони ей, и все. Скажи, пусть пошлет на фиг…
– Кир, ты вроде с Дашей встретиться собирался, чтобы аппаратуру из студии забрать. Я, как ты и просил, сделал вид, что забыл о твоих вещах. Они в восемь закрываются. Ты не опоздаешь?
– Хочешь, чтобы я отвалил?
– Да, – заявляю твердо.
– Ладно, – расстроенно говорит он.
Шум воды затихает, и через минуту Кирилл проходит мимо, похлопав меня по плечу. Прикрываю глаза, выпуская весь воздух из легких. Я, как тот пес на привязи, хожу по кругу возле палки, к которой прикреплена короткая цепь. Со двора доносится собачий лай. Похоже, соседский Пират хорошо меня понимает.
Минуты утекают, собираю внешнюю рамку пазла. Деталь цепляется за деталь, одна к другой, идеально совпадая. Где же моя деталь? Та самая, недостающая. Без нее картина не будет полной, не станет завершенной. Я вполне доволен своей жизнью в данный момент. Учусь, работаю. У меня есть семья, есть люди, которыми я дорожу. Планов тоже хватает, как и сил для их воплощения. И я знаю, что времени впереди еще слишком много, чтобы волноваться о недостающих фрагментах, и все равно… отсутствие одного из них в последнее время ощущается слишком остро.
Стук в дверь заставляет меня настороженно обернуться в сторону прихожей. Если это тетя Лида принесла еще вишни, то придется тащить ее на рынок и раздавать бесплатно, потому что компоты закатывать я не умею.
– Открою! – кричит Кирилл.
Прислушиваюсь. Звучат голоса, но слов не разобрать, а уже через несколько секунд на кухню входит Ясмина. Смотрю на нее и ничего не понимаю. Как она здесь оказалась? Почему? Яся напряженно сглатывает, обводя взглядом комнату. На ней симпатичный белый сарафан длиной до середины бедра, застегнутый на крупные коричневые пуговицы. Распущенные волосы убраны за уши, на мочках которых поблескивают миниатюрные золотые сережки. Ресницы накрашены тушью, румянец на высоких скулах напоминает переливы розового золота.
– Привет. – Ее смущенный голос напрочь вышибает дух.
– Привет, – отзываюсь я и кошусь на телефон. Я ведь никак не мог
