Свора певчих - Даша Игоревна Пар
– Он на два месяца младше вас с братом, и такой шалопай!
Они спустились в столовую, где Константин уже спорил с Рене о правилах этой новой игры. Сошлись на том, что в справочнике допустили ошибку, так как в противном случае выходит, что команда, первой бросившая кубики, получается больше шансов на победу, а если изменить пару условий, то шансы уравниваются.
– Математика, – проворчала Кристина, дегустируя картофель с говяжьим шашлыком. – Мой учитель приходит в отчаяние, когда доходим до точных наук. То ли дело поэзия или живопись… даже уроки истории и философии и то интереснее, чем физика, химия и геометрия!
– Какое у вас прекрасное образование! – восхитилась Реми. – Признаться честно, мой отец и старший брат сами обучали меня наукам, но я не преуспела так как Павел. Ему нет и тридцати, а он уже сделал несколько открытий в области химии.
– Это он травил в тебе сэву? – пригубив виноградного сока, невозмутимо поинтересовалась Виви. – Какой одарённый человечек.
Реми сумрачно глянула на неё, но ответил Константин.
– Как бы то ни было, эти двое в силу своих разумений смогли дать Ремии нечто большее, чем образование. Они научили её жить в кругу семьи. Рене не так много рассказывал, но даже этих крох хватает, что увидеть главное. Каким бы ни был Дмитрий, он воспитал Реми как свою дочь.
Зашумело в ушах от смущения, и девушка подавилась глинтвейном, раскашлявшись, и получила смачный удар по спине от сидевшего рядом Роберта.
– Эй! Не переусердствуй! – воскликнул Рене, и хрипы его сестры сменились хохотом.
– Ой, не могу! – заливалась она, пытаясь унять вспышку чувств.
Это как горячей водой обжечься, а потом сразу шагнуть в сугроб. Ей было немного больно, и очень стеснительно, и стеснение она попыталась загнать за ширму смеха. Он прекратился резко, а потом она встала, шумно отодвигая стул назад и поднимая бокал. Голоса смолкли и лица присутствующих обратились к ней.
– Ваше Высочество, благодарю за добрые слова! Вы не представляете, насколько они правдивы. Ведь правда, Дмитрий – ревун и похититель. Из-за него погибли моя мама и её друзья. Сгорело загородное поместье Беркут, а Рене остался один с суровым папашей. Но что верно, то верно. Дмитрий любил меня. Тайна его поступка ушла вместе с ним в могилу, ведь мне теперь доподлинно известно, что его больше нет. Так что я выпью этот бокал в его честь. За то, что он подарил мне нормальную семью в том понимании, в каком это возможно! – и она выпила его до дна, а потом также резко села, сжимая кулаки и с вызовом глядя на стушевавшуюся Вивьен.
Никто не поддержал тост Реми. Молчание затянулось. Роберт ковырял куски мяса по тарелке, Виви грызла орехи из маленькой вазочки, пока Рене пытался расправиться с запонками на рубашке. Костя и Феликс ели совершенно невозмутимо, поглядывая на застывшую Реми. И только Кристина не выдержала напряжение.
– Да хватит, ради ангела! – топнула она ногой, а затем хлопая в ладоши. – Эй! Мы празднуем встречу с Реми! И кое-что ещё, о чём давно было пора уже сказать, – она выразительно посмотрела на Рене. – Долой тоску, долой обиды, мы все здесь – заодно! Так что вперёд, ужинаем, а потом я хочу услышать, как играет Рене на рояле. Он меня уже полгода кормит обещаниями. Пора выполнять. А я спою, – и она опять подмигнула ему, когда её брат как-то странно оглядел и Рене, и Реми.
Потихоньку атмосфера оттаяла. И даже во время десерта перешла на светлую сторону, когда Роберт вернул себе привычный настрой и наперебой с Виви принялся шутить о предстоящей новогодней ночи, когда курсанты, по старой традиции, устраивают козни преподавателям.
То кабинет генерал-директора в смоле и перьях изваляют, то памятник великого ролльского полководца Кондора III розовыми бантиками и панталонами украсят, а то и полы надраят мылом и водой, чтобы поутру первокурсники катались от дверей до окон. Словом, славная традиция, главная задача которой – не быть пойманными!
– Это ещё моим дедом поощрялось, – хитро подмигивая довольному Роберту, сказал Костя. – Директор в курсе, кто как изгиляется, но если нет свидетелей и улик, то такие курсанты получают дополнительные очки на выпуске и занимают более высокие места в списках. А вот клеветники наоборот – падают в рейтинге.
– Умно, – скупо отметил Рене. – Хитрость и лёгкость нрава – хорошие черты для боевого сэвы.
– А то. Не солдатню учим. Для этого есть людские училища, – кивнул Костя. – Ну что, переходим в зал? Вивьен, вы обещали мне танец, если Кристина уговорит Рене сыграть!
В этот раз уже Вивьен придержала Реми за локоток и отвела в сторону, чтобы переговорить с глазу на глаз.
– Считаешь, что я резка с тобой?
Реми помотала головой, с какой-то тоской глядя на Виви. Та казалась и загадкой, и отгадкой одновременно. Просто два в одном. В ней сидели две птицы: одна тихая, мягкая, как снегирь, красивая и кроткая, а вот вторая – чисто по фамилии – соколица, дикая, неприручённая сэва. Нервная, какая-то дёрганная, в чём-то агрессивная. Вот смотришь на неё и по взгляду сразу видишь, когда какая сторона превалирует.
– Не со зла. Но ты мне не по душе. Не могу сказать почему, но рядом с тобой Рене ведёт себя неправильно. Он будто мозги все растерял, становясь мальчишкой, а ведь ему прочат большое будущее! Понимаешь? – она заглянула в глаза Реми, отмахиваясь от Роба появившегося в конце коридора с вопросом чего они не идут.
– Ты ревнуешь? Хотя… нет, между вами ничего нет. Тебе просто не нравится, что обо мне заботятся, а тебя воспринимают ровней? Завидуешь?
Вивьен сощурилась и её лицо заострилось, всё больше напоминая птичье, что по-своему делало её краше. Она цокнула языком и обворожительно улыбнулась.
– Просто знай – я слежу за тобой. Если ты не та, за кого тебя принимают, я об этом узнаю первой.
* * *
– О чём говорила с цесаревичем? – поинтересовался Рене, когда они вернулись домой и решили перед сном выпить чаю и поболтать.
Реми сбросила надоевшие туфли, вытягиваясь вдоль дивана, когда брат перехватил её ножку, чтобы размять ступни. Девушка от удовольствия прикрыла глаза, на мгновение ныряя в негу забытого чувства – простоты принятия. Такая домашняя обстановка: камин, разожжённый ради них, потрескивающий звук поленьев под огнём, тёплые искры, мягкий, тусклый свет. Она вспоминает прошедший день, и он кажется ей волшебным.
– А ты ответь, почему не сказал, что цесаревна и есть Дива.
