Свора певчих - Даша Игоревна Пар
Реми бросилась вперёд, она легко увернулась от тяжёлых рук графа, наклонившись вниз и толкая того в сторону от брата. Опустившись, девушка помогла Рене подняться, сама же глядя с ненавистью на мужчину.
– Не думала я, что отец может быть таким, – желчно процедила Реми, обжигая золотом разъярённых глаз. – Но как чувствовала, что вы, папенька, не будете защищать своих птенцов. Это я успела увидеть в вороньем гнезде, это же почувствовала вчера, когда вы решили отдать меня Ульриху, сочтя неблагонадёжной особой, и допустив мысль, что я не ваших кровей. Что же, думаю приоритеты расставлены. Пора определиться, что будет дальше!
– Мы уйдём, – взвешенно заявил Рене, высвобождаясь из рук сестры и вставая напротив отца, загораживая её от отчего гнева.
Роман Беркут был готов наброситься на непокорную девчонку, посмевшую поставить под сомнение его авторитет. Да как она посмела бросаться обвинениями! Кто она вообще такая?!
– Об этом узнает вся столица. Как же, великий граф Беркут отрёкся от своих детей. Вы так печётесь о своей должности, великом чине, посмотрим, как к вам станут относиться после такого!
Мужчина взъярился на сына. В гневе он сбил настольную лампу с телефоном, удерживая себя от нападения на собственных детей. Он ожидал покаяния, а получил прямое неповиновение.
– Посмотрим, как ты проживёшь без моих денег. Неужели думаешь, что без моего финансирования продержишься в академии до выпуска? Без моего покровительства, лишённым фамилии? Считаешь игра стоит свеч? Смотри не заиграйся!
– Что здесь происходит? – наверху показалась Инга в домашнем халате поверх ночного платья. Спросонья, она выглядела слишком уютно для той драмы, что разворачивалась внизу, и не сразу сообразила, что дело пахнет керосином.
– Твой пасынок решил уйти из дома из-за Ремии. А девица планировала сбежать, когда подслушала наш разговор. Но видимо что-то пошло не так, раз они оба здесь.
– Так вы не знаете? – Рене от неожиданности хмыкнул. – Весь этот спектакль без конкретного контекста. Браво, отец. Вы превзошли сами себя!
Роман хмуро перевёл взгляд с Реми на Рене, ожидая подробностей, в то время как Инга спустилась вниз, сокрушаясь о разбившейся статуэтке и поломанной технике.
– Обязательно надо было всё громить, – проворчала она, цепко хватая Рене за плечи и разглядывая синяк на правой скуле, как бы он не пытался вывернуться. – Да, муж мой, ваш кулак по-прежнему бьёт больно.
Мельком глянув на Реми, глаза женщины расширились, когда в ярком свете передней выделились синяки на запястьях девушки и красные следы на лице, грязное, мятое платье и всклокоченные волосы. После чего Инга перевела взгляд на мужа и сощурилась так, что он оторопел. Нечасто жена позволяла себе злиться, предпочитая всё переводить в дипломатичное русло.
– Значит так. Никто из этого дома не уйдёт. Рене переоденься, Реми тобой я займусь лично, тебя нельзя показывать слугам. Утром, когда все успокоятся, мы, как одна семья, сядем и всё обсудим. Сейчас, на одних эмоциях, можно сжечь мосты и потом их не восстановишь.
Когда Роман попытался воспротивиться, она так глянула на мужа, что он предпочёл согласиться. С тем и разошлись.
* * *
После утреннего собрания, Роман отступил от своих обвинений, обещая не привлекать Ульриха, если Реми, в свою очередь, предоставит хоть какие-то записи о своём прошлом. Он даже объявил, что в день рождения детей устроит торжественный приём, где представит вернувшуюся дочь обществу и остальным членам обширного семейства Беркутов. Судя по взглядам, которые бросал Роман на жену, все эти уступки были чисто её заслугой, что немало говорило о ней самой.
Распрощавшись с семейством, граф с тяжёлым сердцем отправился на работу, а к Рене и Реми заявилась Вивьен, уставшая после бессонной ночи. Уединившись в малой столовой и после обильного завтрака с несколькими чашками крепкого кофе, они обсуждали случившееся, стараясь сглаживать собственные разногласия.
– Реми, тебе не следовало выступать против отца. В конце концов, он будет решать твоё будущее. Я смогу постоять за себя, а вот ты – нет.
– Да ладно, Рен. Ты слишком благоговеешь перед отцом. Только Реми заставила тебя отступить от поклонения ему. А то чуть что, сразу ножки кверху и крыльями дрыгаешь, – Виви в своей раздражительной манере взмахнула руками, как если бы перед ней встал гигант с нимбом на голове.
– То есть ты перед своим папашей так себя не ведёшь? И не ждёшь его писем, не стараешься изо всех сил, чтобы он гордился тобой? Виви, уж кто бы говорил! – огрызнулся Рене. – Лучше расскажи, как всё прошло ночью.
Вивьен стрельнула глазами в сторону притихшей Реми. Девушка положила перед собой стопку бумаг и пыталась хоть что-то написать так, чтобы не подставить настоящего отца. Червячок сомнений усердно грыз её сердце, но разумом она понимала, что Дмитрий не отправлял её в лапы работорговки, скорее он просто не знал, что женщина окажется именно такой. Это недочёт, а не злой умысел. Вот и рисовала круги на листе, не в силах даже словом предать папу.
– Очень хорошо. Виктор крайне доволен. Вы хоть знаете, кто скрывался под маской благочестивой ювелирши? Это же сам неуловимый Рейбах! Работорговля, наркотики, заказные убийства, контрабанда – а во́роны даже не знали, что он баба! И к тому же связанная с ревунами, – Виви кивнула в сторону Реми. – Не прячься за бумагой, Рем. Рене всё рассказал. Твой отошедший от дел папаша водил близкое знакомство с самым разыскиваемым преступником страны!
– Он мог не знать, кто она на самом деле, – холодно парировала Реми.
– В любом случае, тётка сдохла во время следственных мероприятий. Её подельники сдали всю сеть, остальное довершили находки в тайниках прямо под витринами с драгоценностями. Письмо, о котором Рене говорил по телефону, не обнаружено. Только твои вещи, – как ни в чём не бывало продолжила говорить Виви, а затем повернулась к парню. – Теперь о важном. Вас там не было. Ни в лавке, ни в порту, нигде. Анонимный звонок. Никаких свидетелей. Ульрих так и роет носом, выясняя что, откуда и почему. Виктор обещает всё свалить на разборки между бандами. У Рейбаха было много врагов, вот и прикрыли тётеньку.
Вивьен очаровательно улыбнулась, аккуратно отхлебнув из фарфоровой чашечки.
– Значит это всё? – заключил Рене. – Забыли и проехали?
Девушка подтверждающе кивнула. В дверь раздался негромкий стук и на пороге появился услужливый лакей, принёсший письмо для Рене. Забрав конверт, парень с интересом оглядел золотые вензеля на бумаге,
