Свора певчих - Даша Игоревна Пар
– Мне без разницы, пока приносят хорошую прибыль, – Агриппа равнодушно пожала плечами, мазнув скользким взглядом по закурившим матросам. – Заканчивайте и побыстрее.
За мгновение до удара, буквально за долю секунды до того, как Реми прикрыла глаза, готовясь провалиться в топкую темноту, над головой пронеслась звуковая волна и её опрокинуло обратно на грязную землю. Извернувшись, она увидела вспышки выстрелов, а потом раздались крики, и взорвался ближайший фонарь, пряча во тьму искажённые страхом лица матросов.
В тот же миг её резко подняли на ноги, и она нос к носу столкнулась с разъярённым Рене. Верёвки спали с её рук под сталью ножа, а кляп вывалился изо рта.
– Рене! – воскликнула девушка, обнимая брата.
За его спиной она увидела, как упала тень ювелирши – и во вспышках с корабля отобразилась мертвецкая бледность её лица и кровь, вытекающая из ушей. Всё остальное утонуло в пороховой дымке. На корабле начался пожар. В его свете Реми разглядела, как Виви пригвождает к деревянному настилу пирса размякшего и молящего о пощаде капитана.
– Мерзость, – прошипела Вивьен, её глаза сверкали золотом.
– Рене, уведи её отсюда! – крикнул Феликс с борта корабля. – Скоро здесь станет людно!
Разомкнув объятия, Рене потащил прочь всё ещё дезориентированную Реми.
– Быстрее, чёрт бы тебя побери, если не хочешь вновь оказаться в вороньем гнезде!
* * *
Только оказавшись вдалеке от пристани, забредя в какой-то мрачный, безжизненный квартал, они приземлились на поломанную лавочку в сквере. Реми дышала с присвистом, у неё разболелся бок и немела голова – действие зелья ещё не выветрилось, и готовилась к торжественному возвращению громовая боль в висках. Руки, мокрые от холодного пота, только чуть остужали разгорячённое лицо, и она ощущала, как потрескалась кожа вокруг губ после верёвок кляпа. Аналогичные красные разводы виднелись на запястьях. Местами кожа была содрана до крови, и Рене аккуратно прихватил её, разглядывая следы.
– Реми! Ну какого чёрта?! – простонал он, со злой обидой глядя на сестру. – Как ты могла так поступить? Как ты вообще там оказалась?!
Реми вывернула руку, пряча ладони подмышками. Она забралась с ногами на лавочку, не заботясь об и так испачканном платье. После всего, после этой гонки, после ощущения беспомощности и злости на собственную доверчивость, Реми и сама не знала как. Как она могла так опростоволоситься. Довериться этой подколодной змеюке?! Просто взять и саму себя предложить на блюдечке! Какая же она идиотка! Просто дура несчастная.
– Роман намеревался отправить меня в воронье гнездо. Я решила бежать. Дмитрий давно подготовил для меня запасной план на случай беды. Я думала, это из-за его профессии. Что он может влезть во что-то дурное. А после… словом, я доверилась этой женщине. Она знала пароль. Знала Дмитрия. Знала меня. Но не знала, что я сэва. У неё было письмо от отца… мне нужно вернуться в лавку за ним! – Реми как очнулась, вскакивая с места, и оглядываясь по сторонам. – Далеко отсюда до салона ювелирши?!
– Остынь, – Рене привстал и силой вернул её обратно на лавку. – Там сейчас хозяйничают сэвы Виктора Грифа.
– У тебя есть ангел-хранитель, Реми, – помедлив, добавил он, всматриваясь в приунывшее лицо сестры. – Мне позвонили и сказали, где ты и что с тобой собираются сделать. Сначала я не поверил, но увидев твоё прощальное письмо, сразу начал действовать. Единственный, кому мог довериться в этой щекотливой ситуации, – командир. Так что благодари ангелов, что он взялся за это дело и позволил привлечь остальных. Ты не представляешь, что могло случиться, если бы тебя нашли во́роны, а не сэвы Виктора.
– Хватит осуждать! – взъерепенилась Реми, нахохлившись как сова. – Думаешь, я не казню себя за дурость? Но как я могла такое представить? Он же мой отец! Он всегда заботился обо мне! А вы… я никого из вас не знаю! Вы чужие для меня! Даже после всего, я не могу умом перевернуть всё верх дном и стать Ремией Беркут. Я Реми Ашайс!
– Дочь ревуна и похитителя. Лгуна. Убийцы. Предателя. Посмотри, куда вера в этого человека, тебя привела! – перебил Рене, лязгнув зубами от злости.
Он поднялся с места, расстёгивая от приступа удушливой жары куртку, вглядываясь в черноту пустых зданий вокруг. Здесь было так тихо. Так пусто, что мысли казались великанами, и приходилось удерживать их внутри, чтобы они не набросились на сестру и всё не погубили.
Девушка поднялась следом и осторожно положила руку на его плечо, которую он тотчас сбросил. Потом ещё раз, и ещё, пока, в конце концов, он не позволил себя обнять, и Реми услышала, как бьётся его сердце.
– Что если бы я потерял тебя? Что если бы ты растворилась как дым, и я даже не узнал бы о случившемся, считая себя виноватым в том, что ты ушла? – горько прошептал он, разворачиваясь к поникшей Реми.
– Я не хотела быть помехой. Мне казалось, будет проще, если исчезну. Моё присутствие усложняет всем вам жизнь. И… я так надеялась увидеть Пашу или… отца. Но теперь знаю, что они оба, скорее всего, мертвы и кроме тебя, у меня больше никого нет. Некуда идти, незачем! – голос надломился, и она улыбнулась на миг, а потом глянула украдкой, говоря: – Осталось только письмо отца в доме Агриппы, в котором он всё объясняет. Моя последняя ниточка к прошлому.
– Хорошо, – вздохнул Рене. – Я постараюсь разузнать об этом письме. Может повезёт и чужие глаза его не прочтут.
Глава 9. Знакомство с Филином
В поместье никто не спал. Как только Рене и Реми переступили порог дома, на пролёте второго этажа появился Роман. Он едва сдерживал гнев и, спустившись вниз, тотчас набросился на Реми с обвинениями. Мужчина считал, что дочь во всём виновата. Что она является пособницей ревунов и, не получив желаемого, решила бежать, скрываясь от правосудия.
В ответ Рене с такой силой оттолкнул графа, что тот врезался в столик у входа, сбивая стоящую фарфоровую фигурку беркута. Невзирая на осколки, парень продолжил наступление на отца, разоряясь что есть сил:
– Как смеете вы, наш отец, обвинять свою дочь в подобном! Да после всего, что случилось, именно вы виноваты в произошедшем! Решили откреститься от собственной дочери под надуманным предлогом? Так теперь со своими поступают в доме Беркутов?! – кричал Рене, толкая Романа, пока тот не залепил пощёчину, отчего сын упал ему в ноги.
– Птенец! Жалкий, как и всегда. Слепой дурак, приютивший змею. Погляди на
