Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант
Портрет верной Ады Каина - еще одно доказательство нежных элементов в характере Байрона; но его отношение к Аллегре и ее матери свидетельствует о более жестком характере. Некогда счастливое дитя, которому теперь исполнилось четыре года, было опечалено расстоянием, разделявшим ее с обоими родителями; она чувствовала, что Хопперы устали от нее. Байрон послал за ней, чтобы она приехала в Равенну; но вряд ли он мог просить ее жить с ним и его зверинцем во дворце человека, которому становилось все более неудобно с его рогами. После долгих раздумий он определил ее в монастырь в Баньякавалло, в двенадцати милях от Равенны (1 марта 1821 года). Там, как он полагал, у нее будет общение, она не будет мешать ему и получит некоторое образование. То, что оно будет католическим, его не беспокоило; напротив, он считал, что для девочки будет трагедией вырасти без религии в Италии, где каждая женщина даже в своих любовных похождениях была благочестивой католичкой. В конце концов, если нужно быть христианином, лучше пойти до конца, принять апостольский символ веры, мессу и святых и стать католиком. "Это мое желание, - писал он 3 апреля 1821 года, - чтобы Аллегра была римской католичкой, которую я считаю лучшей религией".105 Когда Аллегра будет готова к замужеству, он оформит на нее состояние в четыре тысячи фунтов, и она без труда найдет себе мужа.
Это устраивало Байрона, но когда весть об этом дошла до Клэр Клермонт, она горячо запротестовала и умоляла Шелли вернуть ей ребенка. Шелли взял на себя обязательство отправиться в Равенну и узнать, как обстоят дела у Аллегры. Он прибыл туда 6 августа 1821 года и был радушно принят Байроном. В ответ он написал жене: "Лорд Байрон очень здоров и был рад меня видеть. Он... полностью восстановил свое здоровье и ведет жизнь, совершенно противоположную той, которую он вел в Венеции".106 Байрон сказал ему, что политические условия скоро вынудят его переехать во Флоренцию или Пизу; он возьмет с собой Аллегру, и она будет рядом с матерью. Шелли удовлетворился этим и переключил свое внимание на более важные дела.
Он с ужасом узнал, что няня Аллегры Элиза (которую он уволил со службы в 1821 году) рассказала Хопперам, что у него были тайные сексуальные отношения с матерью Аллегры; что Клэр во Флоренции родила ему ребенка, которого он сразу же поместил в приют для подкидышей; более того, Шелли и Клэр обращались с Мэри постыдно, вплоть до того, что он ее избивал. Изумленный поэт сразу же написал Мэри (7 августа), попросив ее написать Хоппнерам письмо с опровержением этих россказней; Мэри так и сделала, но отправила свое письмо Шелли на одобрение; он показал его Байрону и, видимо, рассчитывал, что тот передаст его Хоппнерам. Шелли был разочарован, узнав, что Байрон знал об этих слухах и, видимо, поверил им. Знаменитая дружба начала остывать, и остыла еще больше, когда Байрон переехал из Равенны в Пизу, оставив Аллегру в ее монастыре.
Эта перемена стала результатом смешения любви и революции. В июле 1820 года отец Терезы, граф Руджеро Гамба, добился от папской курии решения о раздельном проживании с мужем, с регулярной выплатой алиментов от него, при условии, что она будет жить со своими родителями. Она переехала, и Байрон, все еще живший во дворце Гиччоли, стал частым гостем в доме Гамбы. Он был в восторге, узнав, что Гамба и его сын Пьетро были лидерами "Карбонариев", тайной организации, замышлявшей свержение австрийского правления в Северной Италии, папского правления в Средней Италии и правления Бурбонов в Неаполе над "Королевством двух Сицилий" - то есть Южной Италией и Сицилией. Байрон в "Пророчестве Данте" (1819) уже обращался к итальянскому народу с призывом подняться и освободиться от власти Габсбургов и Бурбонов. К 1820 году австрийские шпионы подозревали его в том, что он оплачивал поставки оружия карбонариям, а роялистский плакат, установленный в Равенне, призывал к его убийству.107 24 февраля 1821 года восстание карбонариев провалилось; его лидеры бежали из тех частей Италии, которые находились под австрийским, папским или бурбонским владычеством. Граф Гамба с сыном отправились в Пизу; по совету Байрона Тереза вскоре последовала за ними, и 1 ноября 1821 года Байрон прибыл туда и поселился в Каса Ланфранки на Арно, где Шелли уже снял для него комнаты. Теперь предстояло последнее испытание их дружбы.
XIII. КОНТРАСТЫ
К этому времени оба поэта достигли полноты своего развития. Старшему еще предстояло написать несколько кантов "Дон Жуана"; они настолько горьки в своей враждебности к Англии, что даже галльский вкус может счесть их неумеренными. Видение суда" (октябрь, 1821) также беспощадно сатирично, но предыдущее произведение Саути "Видение суда" (апрель, 1821) вызвало ответную реакцию, когда он назвал Байрона лидером "сатанинской" школы в английской поэзии; Байрон разделался с ним с пылом и мастерством. В этих последних сочинениях он отошел от романтической меланхолии Чайльд Гарольда, в которой он жалел себя, и перешел к более классической позе, когда разум и юмор осуждают всех, но умеренность все еще ускользала от него. Его письма, особенно письма к Мюррею, свидетельствуют о более зрелом настроении, поскольку в них его едкое остроумие сменяется критическим самоанализом, как будто он обнаружил, что скромность открывает дверь к мудрости.
Он скромно относился к своей поэзии. "Я ни в коем случае не ставлю поэзию или поэтов высоко в шкале интеллекта. Это может выглядеть как жеманство, но это мое настоящее мнение..... Я предпочитаю таланты действия - на войне, в сенате или даже в науке - всем рассуждениям этих простых мечтателей".108 Он хвалил Шелли как человека, но считал большую часть его стихов детскими фантазиями. Он хотел, чтобы его ценили как человека, а не как поэта. Он болезненно относился к своей внешности. Он предпочитал ездить верхом, а не ходить пешком, потому что его правая нога отвлекала внимание от красивого лица. В диетическом плане его жизнь представляла собой чередование переедания до ожирения и диеты до истощения; так, в 1806 году при росте пять футов восемь с половиной дюймов он весил 194 фунта, к 1812 году - 137, а к 1818 году - 202. Он гордился своими сексуальными достижениями и посылал
