Беспокойные боги - Кристофер Руоккио
На самом деле пленником Дораяики была только я, но так было проще.
Пересказывать эту историю я не спешил.
"Он прекрасен!" воскликнула Кассандра. Она никогда не была на борту настоящего корабля. Звездолет совершал суборбитальные полеты только между Джахаррадом и Islis di Albulkam. Я попытался вспомнить, каково это было - покидать Делос в тот первый раз с Деметри Арелло и его командой. Ужас и радость. Видя радость, по крайней мере, на лице моей дочери, я разжег в себе часть прежних чувств, которые я считал умершими.
"Тогда я возьму это прямо на борт, милорд? Не так ли?" спросил Нима.
"Очень хорошо, Нима, - разрешил я, - Наши каюты - мои каюты - далеко впереди. Этажом выше трюма. Вы с Кассандрой можете занять смежные комнаты. Экипаж не должен вам помешать".
"Можем ли мы встретиться с этим твоим лейтенантом?" - спросила Кассандра, оглядывая обширный ангар с его кишащими техниками и топливопроводами, змеящимися по оплавленному каменному полу. "Он здесь?"
Оглядевшись по сторонам, я ответил: "Он должен быть здесь".
Нима суетился с одним из стивидоров, препираясь на джаддианском о расположении наших комнат. Я не стал вмешиваться, но, когда Нима, казалось, разрешил спор, наклонился поближе и сказал: "Тебе не обязательно было ехать с нами, друг мой".
Дворецкий недоуменно посмотрел на меня. "А куда же мне еще идти, сэр? Я думаю, у них нашлось бы что сказать в мой адрес в академии, если бы я бросил клиента просто за то, что тот покинул планету".
Я улыбнулся мужчине, бросив взгляд через его плечо на троицу одетых в черное имперских офицеров, выходящих из бокового трапа на носу "Аскалона". Я сразу отметил лейтенанта Альбе по его очкам в оправе из слоновой кости.
Нима был одним из анграфиков, джаддианских гомункулов. Вся его школа была создана - воспитана - чтобы быть лучшими горничными и слугами в княжествах. Освободившись от генетических ограничений Капеллы - хотя в Джадде были и те, кто по-своему поклонялся Матери-Земле, - и Высокой Коллегии Императора, джаддианцы превратили генетическую науку в искусство, искусство, отраженное не только в сверхчеловеческом совершенстве касты эали, но и во многих других многочисленных и разнообразных формах, принимаемых анграфиками: от армий клонов-мамлюков до неповоротливых рабочих, которых я видел таскающими оборудование в космопорте, размером с любого сьельсина, и до самого Нимы.
"Ты хороший человек, Нима", - сказал я и похлопал его по плечу.
Слуга отвесил учтивый поклон и удалился.
"Лорд Марло!" Лейтенант Альбе приветственно поднял руку. Он выглядел точно так же, как и в тот день, почти две недели назад, когда приехал на виллу: офицерские черные брюки без опознавательных знаков, безукоризненно чистые волосы, свежевыбритые и намазанные маслом. Узнав в нем теперь делийца, мейдуанца, как и я сам, я обратил внимание на его безволосое лицо, без малейшего намека на синеву на щеках.
Очевидно, некоторые старые моды и обычаи сохранились. Да и почему бы им не сохраниться?
"Лейтенант Альбе!" сказал я в знак приветствия, повернувшись лицом к нему и его спутникам. "Мы все еще притворяемся, что ты лейтенант, не так ли?"
Парень лишь улыбнулся и жестом указал на своих спутников, мужчину и женщину в одинаковых черных одеждах. На женщине был старый бордовый флотский берет. "Это лейтенант Джанашия", - он указал на мужчину, - "и офицер-пилот Браунинг". Женщина вставила: "Мы доставим вас на "Троглиту".
Это был имперский военный корабль, судно АПСИДЫ, которое император выделил для своей маленькой экспедиции. Я изучал молодых Джанашию и Браунинга, вспоминая слова из письма Императора.
Все демониаки.
Никому не доверяй.
Неужели Вильгельм на старости лет стал параноиком? подумал я.
Джанашия и Браунинг отсалютовали.
Я ответил на этот жест сдержанно, чувствуя себя обманщиком. Мундир на мне был пошит по имперской моде, но его ткань была джаддианской, такой же тонкой, как у любого принца. Как и у лейтенанта, у меня не было ни знака отличия, ни значка чина, поскольку я - до случая трижды проклятого помилования императора - был объявлен изгоем во второй раз.
"Честь имею, солдаты", - сказал я натянуто. "Лейтенант Альбе, моя дочь. Кассандра".
Мне показалось? Или молодой лейтенант уже смотрел на Кассандру? Свет мелькнул в линзах его очков, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня. Он быстро снял их и, улыбаясь, взял Кассандру за руку. Она протянула ее так, как один маэскол мог бы протянуть руку другому. Левая рука была вытянута, большой палец поднят вверх. Возможно, потому, что это была левая рука, или, возможно, юный Альбе был так же незнаком с обычаем рукопожатия, как и я в детстве. На Делосе этого не делали, разве что среди самых захудалых рабов.
Но он не пожал ей руку.
"Леди Марло!" - сказал он и, повернув ее руку ладонью вниз, поднес ее к губам и поцеловал. "Enchanté".
Тогда во мне проявилась смесь эмоций. Замешательство от незнакомого слова. Гнев от бесцеремонности молодого офицера. Презрение к самому мужчине. Кем он себя возомнил? Он сказал, что его семья служила моей на протяжении пяти поколений после того, как я ушел, что Криспин попросил его передать его проклятое послание через долгие световые годы в надежде, что однажды он сможет найти меня.
"Этого вполне достаточно", - сказал я, сердито глядя на мужчину.
Альбе, к его чести, выглядел совершенно невозмутимым. Со своей стороны, Кассандра, казалось, была в восторге, но она была в восторге от мужского внимания почти с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы осознавать это, у нее никогда не было особых причин бояться его и, конечно, мало причин бояться этого мужчины.
"Ваш отец не говорил, что вы Мастер Меча!" - сказал он, любуясь ее нарядом.
Она разгладила малиновую мандию, которую получила совсем недавно, и ответила: "Я прошла Испытание всего пять дней назад". Полухитон, который был одеждой Мастеров Меча маэсколов из
