Беспокойные боги - Кристофер Руоккио
Казалось, весь мир зудит, корчится в ожидании.
Не было ничего неподвижного, ничего. ...кроме меня самого.
Я стал центром мира, моя башня - осью мира, вокруг которой вращалось все творение. И Кассандра стала одной из незафиксированных звезд.
Но восходила ли она? Или заходила?
По ступеням спускалась фигура.
Одинокая фигура в белом или черном.
Если в черном, то это возвращалась Кассандра, облаченная в одеяния Мастеров Меча, в соболя своего дома, избавившись от белых одежд ученика.
Если в белом, это был бы всего лишь один из мобадов этого Бога Огня, пришедший объявить, что мой ребенок мертв.
Мой ребенок.
Кассандра, ты не можешь знать, как сильно я люблю тебя, как любил всегда, с того самого дня, когда наталисты вытащили тебя из инкубатора, перерезали пуповину и отдали мне в руки...и раньше, с того дня, когда меня впервые привезли в больницу, чтобы я увидел твое маленькое личико, наполовину сформированное за стеклом.
Я любил твою маму, но наша любовь медленно ковалась, строилась год за годом, день за днем. Тебя я полюбил сразу, и полюбил полностью. Хотел бы я, чтобы у тебя был отец получше, человек получше меня. Я, который заточил тебя в своего рода тюрьму - пусть и позолоченную, - который вынудил тебя жить на войне.
Где бы ты ни была, прости меня.
Я бы избавил тебя от всех страданий.
До сих пор я думаю о твоих маленьких ручках, впервые взявших мои пальцы, и вспоминаю, как затуманенно ты смотрела на меня снизу вверх, смущенная, встревоженная тем, что мир пробудился после твоего сна, ожидая, когда тебя примут. Что из моих жалких клеток может выйти такая замечательная вещь. . .это чудо, большее, чем все, что я видел. Большее, чем сила, способная бросить вызов Наблюдателям, большее, чем сила, способная бросить вызов Смерти...Что моя любовь к твоей матери вдохнула новую жизнь в нашу умирающую вселенную...
...это могущественная вещь.
И в тот день эта жизнь висела на тончайшей ниточке над огненным озером. Я не осмелился покинуть свой пост, но беспокойно ходил взад-вперед, все время вышагивая, ожидая ответа на вопрос, который не смел задать. Я все время думал о гетерохромной кошке Пандоры - о мире, наполняющемся тьмой.
Снова наполняющемся.
Живой или мертвый?
Мертвый? Или живой?
Белый... или черный?
Молитвенные призывы возвестили об окончании Хавана и начале Рапитвина - полудня.
Рапитвин закончился, начался Узиран.
Солнце заходило в огне, его красные лучи стали еще краснее.
Из дверей Аташ Бехрам Джадди, храма Вечного Огня, появилась фигура. Увидев ее, я повернулся к дверям и побежал, в спешке минуя лифт, чуть не скатившись по винтовым ступеням. Голос Нимы донесся до меня, но я не стал останавливаться. Я покинул старый дом целым и помчался по лужайке к дому Вулкана, а через дом Вулкана - к Белой Лестнице.
Мы встретились в тени погребальных башен.
Две фигуры в черном.
Один был одет в длинное пальто военного, в его темных волосах виднелись седые пряди.
На другой поверх черной туники была надета мандия Мастера Меча Школы Огня, красная с золотом.
На лицах обоих была одна и та же кривая улыбка, перешедшая в открытый смех, и, бросившись обнимать свою девочку - взрослую женщину, - я поднял ее на свет красного заходящего солнца и, прижав к себе, сказал: "Ты сделала это! Anaryan, ты сделала это!"
"Абба!" вздохнула Кассандра, опускаясь на ноги. "Ты удивлен?"
Я посмотрел на нее. От нее несло дымом, серой. Черный пепел окрасил ее лицо, а на руках была кровь. На щеках. "Ты ранена", - сказал я. "Обгорела? Ты вошла в гору?"
Ее ступни кровоточили. Покрылись волдырями. Черные.
Как она забралась так далеко, да еще и своими силами? Ее волосы опалило, тело взмокло от пота. Говорили, что туннель в Большом Агиарии ведет по потоку лавы вниз, в саму кальдеру. Мысленно я видел, как моя дочь ступает там босыми ногами по раскаленному песку.
"Что они с тобой делали?"
Она покачала головой. "Это неважно", - сказала она. "Абба! Все сделано! Я сделала это".
Ее улыбка - ярче заходящего солнца - дрогнула, когда она посмотрела на меня. Затем рухнула в мои объятия.
ГЛАВА 6
УТРЕННЯЯ ЗВЕЗДА
Копия императорского помилования лежала у меня в нагрудном кармане свинцовой тяжестью, но я улыбнулся, направляясь в ангар, где ждал мой корабль. Звездный порт Катана в Джахарраде был одним из самых больших, которые я когда-либо видел. Ангар, который люди Алдии выделили для моего корабля, располагался на самой его окраине. Не котлован, не шахта для вертикального взлета, а длинный дом с вращающимися дверями и сводчатым потолком, похожим на половину цилиндра, длиной в тысячу футов от края до края. Он находился в военном квартале, за заборами и постами безопасности, на краю летного поля, где город уступал место саваннам и лигам сельскохозяйственных угодий, которые питали джаддианскую столицу.
"Это твой корабль?" спросила Кассандра, не отставая ни на шаг. Девушка провела два дня в медицинском отсеке после пережитого испытания, и раны уже исчезли, хотя она держалась с новым достоинством, с уверенностью в том, что она была и стала тем, кем пыталась стать всю свою жизнь: маэсколом.
Мастером Меча Джадда.
"Он самый", - сказал я, и вид старой посудины, по крайней мере на время, прогнал мою грусть и пробирающую до костей усталость моего возраста.
"Аскалон" стоял в центре ангара, пары поднимались из топливопроводов и трубопроводов охлаждающей жидкости. Небольшая армия джаддианских техников суетилась вокруг - мужчины и женщины в бело-оранжевых полосатых комбинезонах. Мы остановились на мгновение, чтобы полюбоваться судном и дать возможность Ниме догнать нас. Сервитор вел квартет грузчиков, везущих пару плавучих поддонов, на которых громоздились ящики с накопившимся мусором нашей жизни.
Сверху "Аскалон" напоминал меч с лезвием в виде листа, пятьсот футов от края до края, широкий и плоский - высота его составляла всего четыре палубы, и то в задней части, над большим трюмом. Из кормы торчали короткие крылья, на каждом из которых располагался один из двойных термоядерных двигателей судна - гладкие черные гондолы. Прорези его варп-проекторов уже поблескивали - голубая линия огибала корму.
"Как быстро он летит?" спросила Кассандра.
"Почти двенадцать сотен C, учитывая его высоту", - ответил я. "Это перехватчик класса "Чаллис".
