Наше восточное наследие - Уильям Джеймс Дюрант

говорит магометанский историк, "дарились сотнями тысяч, и его убийства также исчислялись сотнями тысяч". В одной победе этого воина (который был куплен в рабство) "пятьдесят тысяч человек оказались под ошейником рабства, а равнина стала черной, как смола, от индусов".75 Другой султан, Балбан, наказывал мятежников и разбойников, бросая их под ноги слонам или снимая с них шкуры, набивая их соломой и подвешивая на воротах Дели. Когда некоторые монголы, поселившиеся в Дели и принявшие ислам, попытались восстать, султан Алау-д-дин (завоеватель Читора) в один день перебил всех мужчин - от пятнадцати до тридцати тысяч. Султан Мухаммад бен Туглак получил трон, убив своего отца, стал великим ученым и изящным писателем, занимался математикой, физикой и греческой философией, превзошел своих предшественников в кровопролитии и жестокости, скормил плоть племянника мятежника его жене и детям, разорил страну безрассудной инфляцией, опустошил ее грабежами и убийствами, пока жители не убежали в джунгли. Он убил так много индусов, что, по словам мусульманского историка, "перед его королевским павильоном и гражданским судом постоянно лежали кучи трупов, а подметальщики и палачи изнемогали от работы по перетаскиванию" жертв "и предавали их смерти толпами".76 Чтобы основать новую столицу в Даулатабаде, он выгнал всех жителей из Дели и оставил его пустыней; а узнав, что в Дели остался слепой, он приказал перетащить его из старой столицы в новую, так что после последнего путешествия у несчастного осталась только нога.77 Султан жаловался, что народ не любит его и не признает его непоколебимой справедливости. Он правил Индией четверть века и умер в постели. Его преемник, Фироз-шах, вторгся в Бенгалию, предложил награду за каждую голову индуса, заплатил за 180 000 из них, совершал набеги на индусские деревни за рабами и умер в зрелом возрасте восьмидесяти лет. Султан Ахмад-шах пировал три дня, когда число беззащитных индусов, убитых на его территории за один день, достигало двадцати тысяч.78

Эти правители часто были людьми способными, а их последователи отличались яростным мужеством и трудолюбием; только так мы можем понять, как они могли поддерживать свое правление среди враждебного народа, так сильно превосходящего их по численности. Все они были вооружены религией, милитаристской по своему действию, но намного превосходящей по своему стоическому монотеизму любой из народных культов Индии; они скрывали ее привлекательность, делая публичное исполнение индуистских религий незаконным и тем самым еще глубже загоняя их в душу индусов. Некоторые из этих жаждущих власти деспотов обладали не только способностями, но и культурой; они покровительствовали искусствам, привлекали художников и ремесленников, как правило, индусского происхождения, чтобы те строили для них великолепные мечети и гробницы; некоторые из них были учеными и с удовольствием общались с историками, поэтами и учеными. Один из величайших ученых Азии, Альберуни, сопровождал Махмуда Газнийского в Индию и написал научный обзор Индии, сравнимый с "Естественной историей" Плиния и "Космосом" Гумбольдта. Мусульманские историки были почти так же многочисленны, как и полководцы, и ни в чем не уступали им в наслаждении кровопролитием и войной. Султаны брали с народа все рупии дани, которые можно было вытребовать с помощью древнего искусства налогообложения, а также прямого грабежа; но они оставались в Индии, тратили свои трофеи в Индии и тем самым возвращали их в экономическую жизнь Индии. Тем не менее, их терроризм и эксплуатация способствовали ослаблению физического и морального духа индусов, начало которому положили изнуряющий климат, неправильное питание, политическая разобщенность и пессимистичные религии.

Обычная политика султанов была четко очерчена Алауд-дином, который потребовал от своих советников разработать "правила и предписания для уничтожения индусов и лишения их богатства и имущества, которые способствуют недовольству и мятежам".80 Половина валового продукта земли собиралась правительством; туземные правители забирали себе шестую часть. "Ни один индус, - пишет мусульманский историк, - не мог поднять голову, и в их домах не было видно ни следа золота или серебра... или каких-либо излишеств. . . . Удары, заключение в колодки, тюремное заключение и цепи - все это использовалось для принуждения к уплате". Когда один из его собственных советников выразил протест против такой политики, Алауд-дин ответил: "О, доктор, ты ученый человек, но у тебя нет опыта; я же человек неграмотный, но у меня его много. Будьте уверены, что индусы никогда не станут покорными и послушными, пока их не доведут до нищеты. Поэтому я отдал приказ, чтобы из года в год им оставляли достаточное количество кукурузы, молока и творога, но не позволяли накапливать запасы и имущество".81

В этом секрет политической истории современной Индии. Ослабленная расколом, она поддалась захватчикам; обедневшая от захватчиков, она потеряла всякую способность к сопротивлению и укрылась в сверхъестественных утешениях; она утверждала, что и господство, и рабство - поверхностные заблуждения, и пришла к выводу, что свободу тела или нации вряд ли стоит защищать в столь короткой жизни. Горький урок, который можно извлечь из этой трагедии, заключается в том, что вечная бдительность - это цена цивилизации. Нация должна любить мир, но держать порох сухим.

VII. АКБАР ВЕЛИКИЙ

Тамерлан-Бабур-Хумаюн-Акбар-его правительство-его характер-покровительство искусствам-его страсть к философии-его дружба с индуизмом и христианством-его новая религия-последние дни Акбара

В природе правительств заложено вырождение, ведь власть, как сказал Шелли, отравляет все руки, которые к ней прикасаются.82 Эксцессы делийских султанов лишили их поддержки не только индуистского населения, но и их мусульманских последователей. Когда с севера пришли новые вторжения, султаны были разбиты с той же легкостью, с которой они сами завоевали Индию.

Первым их завоевателем стал сам Тамерлан - правильнее сказать, Тимур-и-Ланг - тюрк, принявший ислам как достойное оружие и ведущий свою родословную от Чингисхана, чтобы заручиться поддержкой своей монгольской орды. Достигнув самаркандского трона и ощутив потребность в большом количестве золота, он понял, что Индия все еще полна неверных. Его генералы, помня о мужестве мусульман, возразили, указав, что неверные, до которых можно добраться из Самарканда, уже находятся под властью магометан. Муллы, сведущие в Коране, решили этот вопрос, процитировав вдохновляющий стих: "О Пророк, веди войну с неверными и неверующими и обращайся с ними сурово".83 После этого Тимур перешел Инд (1398 г.), истребил или обратил в рабство тех жителей, которые не смогли от него убежать, разбил войска султана Махмуда Туглака, занял Дели, хладнокровно убил сто тысяч пленных, разграбил город, собрав все богатства афганской династии, и унес их в Самарканд вместе с множеством женщин и рабов, оставив после себя анархию, голод и мор.84

Делийские султаны вновь взошли на свой трон и еще столетие облагали Индию налогами, прежде чем пришел настоящий завоеватель.