Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант
Но, продолжает она (прочитав Руссо, а также Вольтера), роста интеллекта недостаточно; знание - лишь один из элементов понимания. Другой - это чувство. Должна быть чувствительность как души, так и органов чувств. Без нее душа была бы tabula mortua, мертвым приемником физических ощущений; с ней душа входит в жизнь других живых существ, разделяет их чудеса и страдания, чувствует душу внутри плоти, Бога за материальным миром. С этой точки зрения романтическая литература туманного севера - Германии, Скандинавии, Великобритании - так же важна, как и классическая литература солнечного юга - Греции и Италии; поэмы "Оссиана" так же важны, как эпосы Гомера, а "Вертер" был величайшей книгой своего времени.
Наполеон (в молодости) согласился бы с этими оценками, но его должен был обеспокоить взгляд автора на отношения между литературой и правительством. Демократия, по ее мнению, подчиняет писателей и художников народным вкусам, а аристократия заставляет их писать для элиты, поощряя продуманность и трезвость форм;28 Абсолютизм поощряет искусство и науку, тем самым навязывая себя через великолепие и власть, но он сбрасывает со счетов философию и историографию, ибо они обеспечивают широту и глубину взглядов, опасные для диктатуры. Демократия стимулирует литературу и тормозит искусство; аристократия навязывает вкус, но не одобряет энтузиазм и оригинальность; абсолютное правительство подавляет свободу, новаторство и мысль. Если бы Франция могла иметь конституционное правительство, сочетающее порядок и свободу, она могла бы сочетать стимулы демократии с разумными ограничениями законного правления.
В целом это была замечательная книга для женщины тридцати четырех лет и нескольких миллионов франков. Конечно, на этих шестистах страницах есть ошибки, ведь когда разум выходит за пределы досягаемости, он неизбежно рискует упасть, хотя и может стряхнуть на землю какой-нибудь неуловимый плод. Мадам была немного туманна в истории и литературе; она считала ирландцев немцами, а Данте - незначительным поэтом; но она смело выступала за либеральное правительство и разумное христианство, и на своем пути она пролила сотню аперсусов. Она предвидела, что развитие статистики может сделать правительство более разумным, а политическое образование может помочь подготовить кандидатов на государственные должности. Она пророчески заметила, что "научный прогресс делает нравственный прогресс необходимостью; ведь если власть человека увеличивается, то сдерживающие ее от злоупотребления механизмы должны быть усилены".29 "Едва ли найдется идея восемнадцатого века, которую [книга] не передает, едва ли найдется идея двадцатого века, которую она не содержит в зародыше".30
В этом томе она написала о том, что "весь социальный порядок... настроен против женщины, которая хочет подняться до репутации мужчины" в сфере искусства и мысли.31 Теперь ей пришлось сделать исключение; ведь, как она писала двадцать один год спустя, "весной 1800 года я опубликовала свою работу по литературе, и успех, который она имела, полностью вернул мне расположение общества; моя гостиная снова стала заполненной".3232 Слабонервные, которые сторонились ее салона после того, как Констан взорвалась против диктатуры, вернулись раскаявшимися и преданными; а Маленький капрал в Тюильри был вынужден признать, что нашел противника, способного сравниться с ним по силе.
В августе 1802 года Жак Неккер отправил консулу Лебрену "Последние взгляды на политику и финансы" - свои последние соображения о политике и деньгах. В ней он оправдывал диктатуру Наполеона, но как необходимое зло, предположительно временное; предостерегал от дальнейшей концентрации власти в руках военных; выражал сожаление, что финансы нового правительства так сильно зависят от военных компенсаций; и предлагал более либеральную конституцию, "хранителем" которой будет Наполеон. Лебрен показал книгу Наполеону, который, будучи уже наполовину императором, возмутился мыслью о том, что он должен уменьшить свою власть. Убедившись, что мадам де Сталь руководит пером своего отца, он издал указ о ее запрете на въезд в Париж, то есть, по сути, о закрытии ее салона для озорников. Он забыл, что она умела не только писать, но и говорить. Зиму 1802-03 годов она провела в Женеве, но в декабре снова стала предметом обсуждения в Париже, опубликовав роман "Дельфина". Сейчас его никто не читает, но тогда его читали все, кто обладал литературным или политическим сознанием, потому что это была часть мужественной борьбы между женщиной и ее временем.
Дельфина - добродетельная девушка, которая жаждет и боится уступить; в остальном она - мадам де Сталь. Леонс (= Нарбонн) - красивый аристократ, который любит Дельфину, но воздерживается от нее, потому что молва обвиняет ее в "делах"; он не может рисковать своим положением в обществе, сделав ее своей женой. Он женится на Матильде де Вернон, чья мать - коварная ведьма, прикрывающая свою ложь остроумием; Париж увидел в этой даме Талейрана, несмотря на ее юбки, и Талейран отомстил, заметив мужественной авторессе, что она переодела и его, и себя в женщин. Дельфина, отвергнутая, удаляется в монастырь, где настоятельница торопит ее дать обет пожизненного целомудрия. Узнав о ее невиновности, Леонс подумывает о разводе с безответной женой и ухаживании за Дельфиной, но не решается разрушить свою карьеру, нарушив католический кодекс нерушимой моногамии. Матильда умирает, став жертвой драматического случая; Леонс уговаривает Дельфину сбежать с ним и отдаться его страсти; он бросает ее, уходит к эмигрантам, его ловят и приговаривают к смерти. Дельфина, влюбленная в его жестокость, бросается его спасать, но прибывает вовремя, чтобы увидеть, как его расстреливают; после этого она тоже падает замертво.
Этот абсурдный и типично романтический сюжет послужил писательнице трибуной для обсуждения законности развода, фанатизма католицизма (она унаследовала протестантизм), моральных прав женщин в противовес двойным стандартам и правоты индивидуальной совести в противовес сословному кодексу чести. Ее аргументы были хорошо приняты парижской интеллигенцией, но они не понравились Наполеону, который обращался к католицизму как к лекарству от умственных и моральных потрясений Франции. 13 октября 1803 года он издал приказ, запрещающий госпоже де Сталь приближаться к Парижу ближе чем на сорок лье.
Она решила, что сейчас как раз подходящее время для поездки в Германию. Она выучила достаточно немецкого, чтобы читать, но не говорить на нем; почему бы теперь не попробовать музыку Вены, остроумие Веймара и королевское общество Берлина? 8 ноября с сыном Огюстом, дочерью Альбертиной, двумя слугами и своим теперь уже платоническим кавалером Константом она переправилась через Рейн в Меце в Германию.
3. Турист
Первое впечатление, произведенное на нее во Франкфурте, было враждебным: все мужчины казались толстыми, жили, чтобы есть, и ели, чтобы курить; ей было трудно дышать, когда они были рядом. Они удивлялись этой гордой женщине, не способной оценить Gemütlichkeit их трубок.
