Боги, шаманы и призраки Кореи - Елена Валерьевна Яворская-Милешкина
Изображение дракона в гробнице эпохи Когурё
У лотоса и змея проблема, казалось бы, иного рода: они очень дорожат тем, что имеют. Но истолкование то же: мертвой хваткой вцепившись в достижения дня сегодняшнего, они не ведают истинной жизни и закрыты для будущего. Лотос должен отдать свой цветок, а змей – две жемчужины из трех. И тогда удача придет не только к ним, но и к тем, кого они одарят: получившие цветок и жемчужины получат место во дворце Небесного владыки Окхвангуне. Так миф получает дополнительный смысл: щедрость – это хорошо и правильно и для получающего, и для дарующего. Ну а сам мотив награды за верное поведение можно соотносить как с традиционными верованиями, так и с влиянием буддизма с его верой в лучшее или худшее перерождение в зависимости от земных деяний.
Змей помогает Оныль и Нэиль перебраться через море, отдает Оныль две жемчужины. Стоило ему освободиться от груза лишнего «имущества», как бьет молния – и змей оборачивается драконом. Лотос тоже получает желаемое. И наконец, Нэиль и Чансан сочетаются браком.
В свой прежний «дом» Оныль возвращается другим человеком. Теперь она не просто беззаботно получает привычные блага от других, но может сама одаривать, влияя на чью-то жизнь, а значит, и на мир. Ведь жизнь человечества, по сути, складывается из поступков многих и многих людей. Символически это выражается в том, что Оныль дарит одну из жемчужин той, кто помог ей сделать первый шаг, – госпоже Пэк, таким образом открывая ей путь во дворец Небесного владыки. Сама же Оныль через некоторое время становится феей и тоже живет у трона Нефритового императора.
Син Юн Бок. Влюбленные под луной. XVIII в.
Такая вот история. По форме – добрая сказка, по смыслу – целый философский трактат.
Судьба или собственная воля?
Как мы уже видели на примерах, корейцы считают, что послушание вышестоящим и покорность судьбе – достойное поведение. Ведь судьбу надо понимать как волю божества. А божество – залог правильного миропорядка. Управляя людьми с помощью их судеб, высшая сила поддерживает гармонию на земле и не допускает хаоса.
Судьба – это еще и время, отпущенное человеку. В мифах разных стран одни и те же боги нередко объединяют функции владыки времени и повелителя судьбы (сразу оговоримся – у корейцев это не так): индийская Кали, греческие парки, скандинавские норны.
Но, понимая конечность своего существования и признавая то, что у него есть судьба, человек не отказывается от своего рода сотворчества – действий, направленных во благо себе и окружающим. Ведь божества, какой бы вариант мифа о творении мы ни взяли, не создали человека безвольным, более того – доверили ему работу по дальнейшему обустройству мира (особенно это видно на примере сказания о Мирыке). Оныль меняет свою жизнь с подачи госпожи Пэк и сама, в свою очередь, помогает другим изменить обстоятельства к лучшему.
А как вы думаете, Оныль – божество или обычный человек? Если учесть, что божественное воплощение (фея) она получает уже на небесах, надо понимать, она была смертным человеком. Но не совсем обычным. Ведь судьба (в качестве персонификации которой выступил Небесный владыка) избрала ее родителей в правители волшебного царства, а сама Оныль сумела этого волшебного царства достичь. Не так уж проста и госпожа Пэк. Она знает, где искать родителей Оныль, а значит, обладает какими-то сверхспособностями. Они нигде прямо не называются полубогами, но их вполне можно сопоставить с этой категорией мифических персонажей.
В мифах разных народов мы находим примеры того, как полубог или вовсе смертный становится божеством, совершив героические подвиги или добрые деяния. Вот и корейская богиня судьбы Камынчжан не просто была рождена на земле, как и Оныль, и братья Тэбёль-ван и Собёль-ван, чья божественная сущность не вызывает сомнений, но и происходила от самых обычных людей с непростой судьбой. Впрочем, у них хватило силы воли поменять свою жизнь к лучшему.
Кан Се Хван. Корейский пейзаж. XVIII в.
Итак, начнем со сказочного «жили-были». В поселениях, находящихся по соседству, жили нищие мужчина и женщина. Звали их крайне сложными для нашего восприятия именами – соответственно Каниёнсонисобуль и Хынынсочхонкунекунчонкуннап. Они повстречались, бродя в поисках подаяния. А чем не знак судьбы? Примерно так они и восприняли свою встречу: решили жить вместе. И это решение стало… да, судьбоносным! Как Чансан и Нэиль в мифе об Оныль, объединившись в семью, нищие, которых мы теперь будем для простоты именовать муж и жена, проложили себе путь к добрым переменам.
То, что они совершили вдвоем, похоже на чудо: работая поденщиками, они сумели победить нищету. Однако рождение дочери чуть было не отбросило их на первоначальные позиции…
В корейских дорамах, равно как и в японских, герои в ответ на упрек нередко говорят: «Я буду лучше стараться», а в ответ на похвалу: «Я буду стараться еще больше». И это действительно важная черта менталитета: свою беспомощность принято скрывать (а попрошайничество, которым пробавлялись наши герои, – это беспомощность), трудолюбие же и старательность пробуждают в окружающих уважение. Это же мы видим и в данной легенде: соседи, которым была безразлична судьба нищих, проявляют участие к молодой тяжело работающей паре с ребенком на руках, и нашлись добрые люди, которые приглядывали за девочкой, пока ее родители трудились в поле. Более того, для нее не пожалели серебряной
