Большая книга славянских мифов - Александр Сергеевич Иликаев

Сев на ременчатый стул, он написал грамоту матери Мамелфе:

«Пошли мне, мать, драгоценных одежд. Каждый день к тебе будет прискакивать конь, и каждый день ты клади ему в седельные сумки лучших шелков и парчу».

Положив письмо под седло, Дюк вывел скакуна во двор и пустил в чистое поле.

Еще солнце не успело зайти над красной Галичской землей, как слуги доложили Мамелфе, что прискакал конь ее сына. Женщина взвыла от горя:

– Пропал мой Дюк на Руси!

Однако когда один из слуг расседлал коня, он увидел грамоту. Мамелфа, прочитав послание сына, возрадовалась и, вознеся хвалу богу-всаднику Радегасту, приказала немедленно отправить в стольный Киев шелка и парчу.

И вот зажил Дюк в Киеве. Народ удивлялся его богатой одежде и шапке из семи шелков. Будимир не отставал от соперника.

Наконец прошло три года. Явились седобородые старцы и отвели Дюка и Будимира в храм деда ветров Стриба.

Под деревянной кровлей стоял истукан, вырезанный из ствола дуба. Кости жертвенных вепрей, вбитые ножи украшали его.

Но Дюк не зря каждый день получал новую одежду от Мамелфы. На этот раз на нем были заговоренные плащ и шапка. Не успел Будимир преклонить колени перед идолом, как, словно по волшебству, одежда сама снялась с Дюка и перелетела на изваяние.

Изумились жрецы невиданному чуду и тут же присудили победный жребий Дюку. Ведь он «самого Стриба одел».

Хотен Блудович

Вот еще послушай, Владимир Святославич, повесть о древних киевских временах князя Рогволода Рыжебородого.

Шумели гости за дубовым столом князя киевского. Шел почетный пир. На скамье сошлись две вдовы: Журиловна, жена Жура, и Блудовна, жена Блуда.

Налив чару вина Журиловне, Блудовна сказала ей:

– Выпей досуха и послушай, что я скажу тебе. У меня есть Хотен, сын Блуда. У тебя есть прекрасная Чейна, дочь Жура. Отдай ты Чейну за моего сына!

В Журиловне взыграла спесь, и она, приняв чашу из рук Блудовны, вылила ей вино на белые груди, замочив дорогое платье.

– Ах ты, Блудова жена! Муж твой был блудище и его сын уродился уродом, петухом подслеповатым. В иной день петух зерно найдет, в тот день и сытым ходит. В другой – зерна не найдет, только в навозе запачкается!

Оскорбилась Блудовна, ведь Журиловна на людях обесчестила ее род. Пошла она с пира в дом к сыну.

Увидев, что мать в великом гневе, Хотен Блудович стал расспрашивать:

– Скажи, моя госпожа, какое нанесли тебе оскорбление? Или посадили за княжеским столом не по обширности принадлежащих нашему роду земель? Или чашники оказались неприветливыми и обнесли ендовой с вином и пенным медом?

Тогда Блудовна поведала Хотену о нанесенном их роду оскорблении. Хотен, не мешкая, вскочил на коня и поскакал к дому Журиловны.

Выбив ворота ударом копья, он разнес крыльцо в мелкие щепки. Тут отворилось окно и из него выглянула прекрасная Чейна.

– Ах ты, Блудов сын! – закричал она. – Правильно говорят о тебе, что ты уродом родился. Только умеешь ворота ломать и разорять вдовьи дома!

Хотен достал палицу и швырнул ее на кровлю дома. От удара кровля покосилась, а прекрасная Чейна чуть не упала за лавку.

После этого Хотен, взнуздав коня, ускакал восвояси.

Вернувшись с почетного пира, Журиловна увидела, что с ее домом непорядок.

«Вроде не было бури, а кровля вся покосилась!» – подумала она.

Чейна, выскочившая навстречу матери, рассказала о бесчинстве Хотена. Тогда Журиловна пошла к князю Рогволоду Рыжебородому просить управу на сына Блуда.

Рогволод велел Журиловне взять девять воевод с тремя сотнями воинов, чтобы те отшибли у Хотена голову.

Между тем, прослышав о княжеской рати, Хотен собрал своих слуг. Многие были выкуплены им из плена и потому были готовы пролить кровь за господина.

Сошлись силы врагов. Перед началом битвы Хотен спросил у людей Рогволода:

– Вы по своей воле идете против меня или вам заплатили красным золотом?

Те, усмехнувшись, ответили:

– Нам заплатили красным золотом и еще больше заплатят, когда мы снесем с плеч твою буйную голову!

Закипела сеча. Хотен один десятерых наемников стоил. Повернется – выходит улица, махнет – площадь.

Побив княжескую рать, Хотен захватил живьем девятерых воевод, привязав попарно за волосы к своему седлу.

Тогда велел Рогволод Рыжебородый послать еще девять воевод с пятью сотнями воинов. Но наемники оробели.

– Владыка Кунигарда, не захватить нам Хотена!

Журиловна стала укорять их:

– Срам вашим матерям! Лучше бы они родили девять камней и снесли на реку. Тогда бы мелким судам ходу не было, а большие бы все поразбивало.

И снова Хотен побил княжескую рать, а девятерых воевод постигла та же участь, что и выступивших прежде.

Пришлось Рогволоду Рыжебородому просить Журиловну помириться с Блудовной.

Журиловна сама пришла к Хотену, просить его жениться на прекрасной Чейне. Но Хотен, сложив руки на груди, отвернул голову:

– Мне не нужна твоя дочь! Лучше обсыпь доверху мое острое копье золотом и серебром. Тогда, за этот выкуп, князь получит обратно своих воевод!

Журиловна приказала рабам принести все, что было в ларцах. Насыпали огромную кучу сокровищ. Но она едва закрыла копье на три четверти.

Усмехнувшись, Хотен сказал:

– Воевод я, так и быть, верну князю и его рати, а прекрасная Чейна пусть идет за моего слугу.

Журиловна воскликнула:

– Как, ты не хочешь брать мою дочь, если наш род ведет свое начало от самого Словена и Кия?!

Но Хотен только желал проверить, насколько достойна его невеста, и сказал:

– Пусть прекрасная Чейна не знает другого мужа, кроме меня!

Проклятье князя Бравлина

Прошло время. Состарился владыка Киева Рогволод Рыжебородый. Стал вместо него править Бравлин, или Рандвер, который совершил множество походов за море. Об одном из них повествует этот рассказ.

В Тавриде, на берегу Черного моря, стоял большой город. Греки называли его Сугдеей, а славяне Сурожем.

Долгое время епископом Сугдеи был Стефан Исповедник. Во времена Стефана Сугдея процветала: тесно было кораблям в ее гавани, а звон церковных колоколов долетал до самого Киева.

Но вот умер Стефан, и благодарные горожане погребли его тело в усыпальнице храма Святой Софии.

Прошло десять лет, и с далекого севера, из Киева, нагрянула сильная рать славян. Главным среди них был князь Бравлин, суровый муж, который пленил земли Тавриды от Корсуни до Керчи.

Воинство Бравлина подошло к Сугдее. Защитники города отважно сражались со славянами. Много дней, не утихая, кипела битва под стенами Сугдеи. Но вот ослабли силы греков, и славяне, разломав тараном железные ворота, ворвались в город.

Князь Бравлин с отборной дружиной ринулся к храму Святой Софии. Войдя в храм, славяне разграбили драгоценную утварь, сложенную возле склепа Стефана.

Дружинники уже хотели открыть крышку гроба, чтобы посмотреть, не спрятали ли там греки каких-нибудь сокровищ, как вдруг, к ужасу славян, лицо Бравлина обратилось назад.

– Это кара христианского бога! – закричал князь и тотчас велел дружинникам оставить награбленные вещи.

Однако это не помогло ему. Тогда Бравлин приказал вернуть грекам все захваченное в Корсуни и Керчи добро. Но и после