Большая книга славянских мифов - Александр Сергеевич Иликаев

– Возьми это волшебное средство. Мне его дала жрица из храма Мораны. Если им коснуться коня, он обретет человеческий голос.

Очутившись перед Гнедым, Гостин коснулся его пучком трав.

И тут случилось чудо. Заговорил конь человеческим голосом:

– Не печалься, мой добрый хозяин. Я не боюсь княжеских коней. Синегрив мой младший брат, Половогрив – средний, а Вороной, хотя и старший, равен мне по силе. Я обгоню и его, если только ты будешь меня, как и прежде, поить медвяной сытой и кормить отборным зерном. А теперь слушай. Придет посол от Рогволода, а ты надень соболиную шубу и веди меня на княжеский двор.

И вот случилось по сказанному. Пришел гонец от Рогволода. Гостин нарядился в шубу и повел своего Гнедого к князю. А там стал конь копытом по черному соболю отхватывать из шубы, рявкать по-туриному. Потом, подскочив к загону, где стояли княжеские жеребцы, Гнедой зашипел по-змеиному. Испугались жеребцы. Синегрив чуть ноги не сломал, Половогрив – шею. А Вороной, подняв хвост, перемахнул через ограду и ускакал на восток.

На Рогволода, Ингилду и их гридней с витязями да купцами нашла большая печаль. Стали они просить Гостина:

– Уведи ты, храбрый юноша, своего коня. И поклянемся мы громовержцем Перуном и скотьим богом Волосом, что не будем настаивать на состязании! А ты бери мечи, земли, стада, да корабли с сукнами.

Выиграв заклад, Гостин по совести разделил его. Треть взял себе, а две трети отдал владыке Чернигова.

Рогволод и Дюк

Жил в славном городе Волынце, в Галичской красной земле, ясный сокол Дюк. Его отец Стефан был богат и знатен, ведя свой род от вождя дулебов Маха.

После смерти Маха напали на дулебов кочевники обры. Они стали притеснять жен славянских: бывало, когда приезжал обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу три, четыре или пять жен и везти его.

Но потом воспряли дулебы и скинули господство кочевников, от которых и следа не осталось, кроме поговорки: «сгинули как обры».

Процвели дулебы. Одних крепостей на крутых скалах, не считая Бужеска, у них насчитывалось свыше двухсот тридцати. Под синим небом, у подножья седых Карпатских гор, золотились пшеничные поля, а стада белорунных овец всегда могли найти приют под пологом кряжистых дубов и широколистых буков.

Рос Дюк, сын Стефана и Мамелфы, настоящим витязем. Конь под ним был подобен лютому зверю. Его косматая грива свисала на одну сторону, до сырой земли.

Потом умер Стефан. Остался Дюк старшим в роду.

И вот как-то Дюк решил съездить в стольный Киев, похвастать своей удалью и богатством родной Галичской земли. Попросил он мать благословить его. Мамелфа предупредила сына:

– В дороге ждут тебя три испытания. Сперва наедешь ты на змеев, потом на птиц-навей. Наконец путь тебе преградят толкучие горы, которые сходятся вместе и расходятся.

– Как же мне быть?

– А вот как. Чтобы перескочить змеев, ударь своего коня между ушей, чтобы обойти птиц-навей – ударь между передних ног, а чтобы проскочить толкучие горы – ударь между задних ног. Приедешь в Киев, иди к князю Рогволоду в белокаменные палаты. Да смотри, не хвастай своей удалью и богатствами Волынца и Галича!

Стал Дюк снаряжаться в дорогу. Вставил в уши по дорогому камню-тирону, надел кольчугу из красного золота, доспехи из белого серебра. За спину повесил разрывчатый лук, в тул-колчан вложил три сотни стрел.

Только стрелы эти были необычные. Плавая по далеким морям, корабельщики увидели, как огромный орел уронил перья на волны. Подобрав перья, они привезли их дулебам. Затем оружейники Волынца вставили перья чудесной птицы в стрелы, которые выстругали из белого дуба.

В пути случилось все так, как предсказывала Мамелфа.

Наехал Дюк на глубокую яму, полную черных змей. Но не успели твари зашипеть и выползти наружу, как витязь ударил своего коня между ушей. Одним махом перескочил конь опасное место.

Через какое-то время увидел Дюк огромное высохшее дерево. На нем, вцепившись когтистыми лапами в мертвые сучья, сидели птицы-нави с человеческими лицами. Едва расправили чудовища свои крылья, как Дюк уже был далеко от них.

Наконец дорога вывела путника к двум высоким горам. Подобно исполинской крепостной стене, они замыкали путь на восток. То и дело горы сходились и расходились со страшным грохотом. Да так быстро, что никакой зверь не мог проскочить между ними. Однако стоило Дюку ударить коня между задних ног, как благородное животное вынесло его на другую строну…

Вот и зеленые холмы Киева, вот и простирающийся у Днепра Подол, вот и Мост – главная улица, тянущаяся от Золотых Ворот до княжеского крома.

Зайдя в гридню и поклонившись князю Рогволоду и княгине Ингилде, Дюк сразу потребовал чару вина. Выпив ее, он не удержался от хвастовства:

– Я выехал из Волынца, когда солнце уже взошло, а сейчас, когда оно еще не село, я уже в Киеве!

Удивился Рогволод Рыжебородый.

– Как же такое возможно? Разве красная Галичская земля не в полтысячи верст от стольного города?

Усмехнулся Дюк.

– А тому витязю путь близок, под которым настоящий волшебный конь с конюшен бога-всадника Радегаста! Да только таких коней у моей матери Мамелфы целые табуны!

Покачали головами храбры и гридни князя Рогволода. Только хорош был гость с камнями-тиронами в ушах и доспехах из белого серебра! Как на него не засмотреться, как его не заслушаться? Жена и дочь стали князю нашептывать, чтобы тот посадил Дюка рядом со своим зятем Будимиром. Не стал Рогволод спорить с домочадцами.

Не понравилось это Будимиру, и он воскликнул:

– Да разве вы не видите, что этот заезжий галичанин вам в глаза врет?

А Дюк между тем стал стольный Киев хулить:

– Что же у вас все не по-нашему? Палаты – глиняные, столбы – еловые, платья – полотняные? А у моей матери Мамелфы в Волынце палаты – каменные, столбы – золотые, платья из парчи и аксамита!

Когда начался пир, Дюку показались невкусными поданные питье и яства. Опять гость принялся хвастать добром Галичской земли:

– Мед киевский – сладкая водица, а у моей матери крепок как вино, потому что выстаивается по сто лет в дубовых бочках! Хлебы киевские – черствые корки, а у моей матери пышные, потому что тесто для них на опаре и печется в муравленых печах!

Вскочил Будимир и закричал:

– Мальчишка! Да тебе ли спорить со мной, заморским гостем? У меня богатства от самих богов Йесы и Гонодрага!

Однако Дюк бровью не повел.

– В чем ты хочешь состязаться, в щегольстве или скачке?

– Пожалуй, в щегольстве, – ответил Будимир.

Тогда спорщики обратились к князю Рогволоду, княгине Ингилде и их дочери Рогволодовне, чтобы они назвали условия состязания.

Рогволод, подумав, сказал:

– Жить вам три года в Киеве, а на четвертый год явиться в храм Стриба. Пусть дед ветров укажет на того, кто будет одет лучше и богаче!

А Ингилда и Рогволодовна прибавили:

– Да так, чтобы вы до того каждый день меняли старую одежду на новую!

Будимир подумал, что легко выиграет спор. Ведь