Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке - Елена Михалёва
Конь зафыркал.
Ярга почувствовала, как щиплет в горле и в носу, закашлялась. Зашлись кашлем и стражники, вмиг перестав кричать. Они остановились, цепляясь за стены, а затем медленно сползли на пол, погружаясь в глубокий сон.
Девушка поняла, что и сама засыпает. Веки сделались тяжёлыми, а мир вокруг поплыл, как горячий свечной воск. Она попятилась было, чтобы уйти от колдовства, но сделала лишь три шага. Всего мгновение – и коридор опрокинулся, пол ударил по затылку, и Ярга отключилась.
Последним, что она услышала, был звук падающего коня, который чудом не раздавил её.
* * *
Случившееся можно было бы счесть уморительно смешным, если бы не следующее утро.
Очнулась Ярга в темнице, подвешенной за руки на цепях. В лицо плеснули полведра ледяной воды, поэтому она мигом вынырнула из колдовского сна, жадно хватая ртом воздух. Холодная вода стекала по лицу и волосам, впитываясь в рубаху и штаны, что не прибавляло моменту приятных ощущений.
Далее последовал допрос от стражников. Когда они поняли, что ничего от неё не добьются, какой-то усатый негодяй ударил её по лицу, и началось – допрос превратился в пытку.
Ей разбили скулу и губу, левый глаз не открывался из-за сильного синяка, а о руках и ногах и говорить не приходилось. Спасибо, что в живот ударили всего раз. Для этих безжалостных извергов Ярга была гнусной воровкой, никто не подумал о том, что она женщина. Лишь одно заботило стражу – узнать, как именно она пробралась во дворец. Ну и ещё, пожалуй, были ли у неё сообщники, в том числе в Златом Чертоге. Но Ярга не вынесла боли и отключилась довольно быстро. На какое-то время это спасло её от дальнейших, более суровых истязаний.
В следующий раз она пришла в себя от новой порции ледяной воды.
Усатый стражник больно стиснул её подбородок рукой в латной перчатке, плюнул ей в лицо и процедил:
– Царица желает тебя видеть.
– Скажите ей, у меня неприёмный день, – невнятно пробормотала Ярга, пока стражники снимали с неё оковы, но никто на шутку не отреагировал.
Её поволокли по коридорам и лестницам. Тем временем Ярга сбивчиво размышляла о том, снова ли она оказалась в беде или же это одна и та же беда не прекращалась с самого Велиграда? Лучше бы она осталась в Скуре, пусть Хаука и не любила, но в его доме её хотя бы никто не бил до полусмерти, не говоря о прочих благах, от которых она добровольно отказалась. Затем ей вдруг сделалось стыдно перед Дивом неведомо почему. Наверное, из-за того, что она вновь не справилась с тем, что он велел. Ну а когда её приволокли в тронный зал, Ярга сделала вывод, что Надия всё же богаче Демьяна.
Стены и потолок в зале и вправду были выполнены из кусочков янтаря, составляющих сложные мозаики, а пол – из красных яшмовых плиток шестиугольной формы, будто соты в медовом улье. Даже стёклышки в стрельчатых оконных рамах были той же формы.
Ни единой лавки здесь не было, только закопчённые жаровни стояли для того, чтобы освещать зал в тёмное время суток, да царский трон красовался на янтарном возвышении в две ступни у дальней стены с изображением солнца. Сидеть здесь имела право лишь царица.
Трон у Надии был алый: из красного дерева, украшенный янтарём и рубинами размером с голубиное яйцо. И сама царица тоже нарядилась в красное.
Волосы у неё были рыжеватые, с первой лёгкой проседью, из чего Ярга сделала вывод, что ей, вероятно, за тридцать. Они ниспадали за спину красивыми ухоженными волнами. Её расписной венец украшали красные камни и оранжевые перья, которые придавали ему сходство с пламенем. Замысловатое царское платье тоже украшали вышивки и каменья, всё в алых и медовых тонах, а височные кольца оканчивались дополнительными витыми цепочками и перьями, такими длинными, что они лежали на высокой груди.
Надия была красива, но холодной неприступной красотой, которая скорее отталкивала, чем привлекала. Ледяными были и её голубые глаза. Царица так пристально глядела, будто насквозь Яргу видела.
Девушку протащили через зал и бесцеремонно бросили в десяти шагах от изножья трона.
Всё тело болело. Голова оставалась шальной то ли после пыток, то ли из-за проклятого сонного порошка, с которым Ярга так нелепо опростоволосилась. Но лежать кучей изломанных костей пред взором грозной царицы, которую она только что пыталась обокрасть, ей вовсе не хотелось, поэтому она собрала крупицы оставшихся сил и напрягла каждую жилку, чтобы сначала неловко встать на четвереньки, а потом сесть на колени. Стоявшие за спиной двое стражников помогать не стали, но хотя бы не ударили снова, особенно когда она исподлобья посмотрела на царицу.
– Стойкая девица, впечатляет. – Надия возложила руки на подлокотники, лениво поигрывая холёными пальцами. – И кто же ты такая, воровка?
– Что именно хочет знать моя царица, прежде чем отрубить мне голову? – разбитые губы слушались Яргу плохо.
Надия усмехнулась.
– Кто сказал, что я отрублю тебе голову за неудачную попытку меня обокрасть? – Она говорила величественно и слегка растягивала слова.
– Догадалась.
– Умная воровка. – Царица прищурилась и подалась вперёд. – А про подземный ход откуда узнала? Он был построен, чтобы спасти царя в непредвиденном случае, а не пускать внутрь криворуких воришек вроде тебя.
– Обидно, ваша милость. – Ярга изобразила досаду на лице. – Я ведь почти вывела лошадку. Стражу свою наказывайте за недосмотр, не меня.
– Не паясничай, – строго приказала Надия, и Ярга тотчас получила тычок в спину от стражника.
– Учти, воровка, тебе лучше на мои вопросы отвечать, нежели возвращаться в темницу, где мои люди не будут столь терпеливы с тобой. – Царица коснулась подбородка указательным пальцем, на котором блистал тяжёлый перстень с рубином. – Говори, кто тебя нанял, чтобы коня моего украсть. Обещаю, что за честное признание отвечу тебе честным судом и быстрым наказанием без мучений.
Ярга дёрнула бровью. Ох уж эти царские честные суды – всегда заканчиваются одинаково! Но раз уж исход один, следует молчать. Выдавать Афрона или Демьяна ни в коем случае нельзя – война будет. Тогда не только её голова с плеч полетит – много невинных головы сложат из-за какой-то Жар-птицы. Правда всех погубит, ложь, вероятно, тоже, придётся искать что-то посередине.
– Ты права, моя царица, – заговорила Ярга, покорно опустив голову. – Конь твой мне ни к чему. Я его обменять хотела, чтобы помочь тому, кто моему сердцу дорог.
На несколько мучительных мгновений ничего не происходило, а потом Надия вдруг засмеялась. От звуков её
