Макунаима, герой, у которого нет характера - Мариу Раул Морайс ди Андради
К выходным герой уже успел отдохнуть и решил прошвырнуться по городу, посмотреть, что нового отхватить можно. Прослонявшись по многим улицам, в парке Аньянгабау он наконец обнаружил, что устал – да и слабость от болезни еще не прошла. Он присел покемарить под памятником Карлосу Гомесу – это был такой музыкант в стародавние времена, а теперь он звездочка в небе. Журчание воды из фонтана навевало на героя мысли о пучинах морских. Макунаима уселся на бортик фонтана и вперил свой взор в морских коней, с грив которых лилась вода. А обратив взгляд еще далее, он увидел вдалеке за этой морской колесницей свет. Присмотревшись, он разглядел изящное судно, плавно идущее по волнам. «Это какая-то вижиленга», – предположил герой. Но по мере приближения размер судна увеличился. «Это гайола», – предположил герой. Но гайола приближалась с такой скоростью и так быстро увеличивалась в размерах, что герой огласил ночную тишину криком: «Да это же ватикан!» Корабль тем временем уже был различим во всех подробностях, если посмотреть за коней. Весь нос его был отделан серебром, а мачты отклонялись назад как будто под весом флагов, которыми они были увешаны, – а сами флаги гордо реяли, выпрямляемые ветром. На крик сбежались все таксисты, ожидавшие клиентов у театра, все они посмотрели, куда показывал герой, и пытались увидеть в кромешной тьме хоть что-то.
– Что кричишь, герой?
– Ну посмотрите! Ну посмотрите же на огромадный ватиканище, который плывет сюда через широкое море!
– Да где ты это видишь!
– Вот же – за конем по штирборту!
И вот теперь все увидели за конем по штирборту приближающийся корабль. Он уже был недалеко, уже заходил в пролив между конем и стеной фонтанного грота, вот он уже входит в грот. И был это корабль-исполин.
– Да какой же это ватикан! Это же целый трансатлантический лайнер, который ходит по морям! – воскликнул один шофер-японец, который уже не раз ходил в морское плавание.
А корабль и в самом деле оказался огромным лайнером. Он был весь в иллюминации, светился разноцветными огнями и был обвешан гирляндами и мишурой. Иллюминаторы в каютах были как бусы на белой коже корабля, и с каждой палубы лилась музыка, и на каждой палубе красавицы с красавцами плясали под развеселые барабаны. Шоферы кричали, перебивая друг друга:
– Это Ллойда!
– Нет, это Гамбургская штучка!
– А ну вас всех! Мне-тто лучше знатти! Так-то вотто! Это же пироскафо «Конте Верде» собственной персоной!
Итальянский шофер угадал – это был именно пироскаф «Конте Верде». И пришел в эту гавань, точнее в этот грот, пироскаф «Конте Верде» по желанию-велению Матери Вод, которая захотела испытать героя.
– Люди! Люди, прощайте! Я еду в Европу, чтобы найти там счастье! Я еду, чтобы найти Венцеслава Пьетро Пьетру, который на самом деле великан-людоед Пьяйман! – кричал восторженно герой.
А таксисты обнимали его на прощанье. Макунаима уже прыгнул на высеченный в гроте причал, чтобы взобраться на борт пироскафа «Конте Верде». Вся команда под музыку приветствовала Макунаиму, звала его с собой, все эти моряки-силачи, изящные аргентинцы и женщины – столько много женщин-красавиц, забавляйся – не назабавляешься, пока волны морские не укачают.
– Капитан, трап спусти! – крикнул герой.
А капитан кивнул, показав ожерелье из перьев, и взмахнул руками по-дирижерски. И тогда все моряки, изящные аргентинцы и женщины-красавицы, предназначенные для забав Макунаимы, засвистели что было мочи, а корабль отчалил и юрко улизнул обратно в глубь грота. А вся команда корабля заболела рожей и непрестанно с тех пор чешется, поминая героя. И когда пироскаф проскользнул между стеной грота и конем с бакборта, его трубы выплюнули целую тучу длинноногих москитов, мошек, комаров, слепней, и вся эта летучая гвардия распугала всех шоферов.
Сидя на бортике фонтана, герой покрывался волдырями от комаров и раздражением от рожи, весь красный сделался. Скоро стало прохладно, и его схватил озноб. И он отогнал комаров и пошел восвояси, в пансион.
На следующий день Жиге привел домой женщину, дал ей три свинцовых дробинки, чтобы не зачала, и уложил рядом с собой на мягкий гамак. Обженился наш Жиге. Он храбрый был. Целыми днями только и делал, что тыкал шомполом в двустволку да заправлялся горючим. А подружка Жиге – звали ее Сузи – каждое утро ходила на рынок купить маниок на всех четверых. А Макунаима, который, не будь дураком, сделался любовником Сузи, каждый день покупал для нее лангуста, клал на самое дно корзины, а сверху клал маниок, так, чтобы никто не заметил. Сузи была та еще колдунья. Вернувшись домой, она оставляла корзину в прихожей, а сама ложилась спать и смотреть сны. А во сне она говорила Жиге:
– Жиге, друг мой сердешный Жиге, сон мне снится – сон о том, что лангуст под маниоком живет.
Жиге шел посмотреть и действительно находил лангуста. Так повторялось изо дня в день, и у Жиге начал болеть лоб в двух местах, и он что-то заподозрил. Макунаима заметил, что у Жиге начались роговые боли, и решил поколдовать – авось пройдет. Он взял тыкву и положил ее ночью на террасу, приговаривая тихонько:
Вода с небес,
Пади в эту тыкву,
Патикл, приди в эту воду,
Мопосэру, приди в эту воду,
Сивуоимо, приди в эту воду,
Омайспóпо, приди в эту воду,
О Хозяева Воды, умерьте боль роговую!
Араку, Мекумéру, Паи, придите же в эту воду
И умерьте боль роговую, коль больной отведает эту воду,
В которой заговоренны живут Хозяева Воды!
На другой день он дал Жиге пить из этой тыквы, но никакого действия колдовство не возымело, и брат Макунаимы всё не находил себе покоя.
Собираясь за покупками, Сузи насвистывала модный фокстрот – это был знак любовнику о том, что пора идти. А любовник-то был Макунаима. Он быстро одевался и выходил
