Старонемецкий эпос - Песнь о Нибелунгах
Авентюра XIX
О том, как клад нибелунгов был перевезён в Вормс
Когда лишиться мужа пришлось Кримхильде вдруг,Граф Эккеварт остался при ней с толпою слуг.По целым дням сидел он с несчастною вдовоюИ горевал о Зигфриде с ней вместе всей душою.
Близ вормсского собора ей выстроили дом.Был он обставлен пышно, хватало места в нём.Там заперлась Кримхильда и только по утрамХодила мужа поминать со свитой в божий храм.
Оттуда отправлялась она в мороз и в знойНа кладбище, где Зигфрид лежал в земле сырой.Там Господа Кримхильда, как верная подруга,Молила о спасении души её супруга.
Нередко к ней являлась и королева-мать.Не уставала Ута Кримхильду утешать,Но дочь её, как прежде, была тоски полна.Вовеки не печалилась так ни одна жена,
Чей муж погиб до срока, в расцвете лет и сил.Вдову душою твёрдой создатель наделил.Она грустила долго о Зигфриде своёмИ отомстила за него с лихвой врагам потом.
Три с половиной года[179] — ручаюсь в этом вам —Кримхильда предавалась унынью и слезам,Ни Гунтеру ни разу словечка не сказав,Ни глаз на злого Хагена ни разу не подняв.
И вот владетель Тронье промолвил: «Государь,Не худо бы с сестрою вам сблизиться, как встарь.Когда б опять в доверье к Кримхильде вы вошли,Клад нибелунгов[180] мы б к себе на Рейн перевезли».
Король сказал: «Считаю совет разумным яИ попрошу, чтоб братья — они ведь с ней друзья —Кримхильду убедили со мною примириться».На это Хаген возразил: «Она не покорится».
С маркграфом Гере вместе был Ортвин призван в зал.Отправиться к Кримхильде король им приказал.Млад Гизельхер и Гернот сопровождали их,И Гернот стал увещевать сестру в словах таких:
«Довольно о супруге скорбеть вам день и ночь.Он умер, и слезами ему нельзя помочь.Король, наш брат, клянётся вам, госпожа, к тому же,Что нет у вас причин винить его в убийстве мужа».
Она сказала: «В этом я не виню его.Убил не он, а Хаген супруга моего.Злодею я открыла, где Зигфрид уязвим,Зато и каюсь, что была столь откровенна с ним.
Когда б я мужней тайны не выдала сама,Мне б не пришлось от горя теперь сходить с ума.Нет, тех, кем сгублен Зигфрид, я не могу простить».[181]Тут начал Гизельхер сестру за Гунтера просить.
Она дала согласье на встречу с королём,И к ней явился Гунтер со всем своим двором.Лишь Хаген не решился отправиться туда —Уж слишком много причинил Кримхильде он вреда.
А Гунтер оправдался и ею был прощён.С сестрой расцеловался в знак примиренья он.Давно бы уж поладить сумел с Кримхильдой брат,Когда бы он не чувствовал, что вправду виноват.
Немало при свиданье пролито было слёз.Забыла зло Кримхильда всем, кто ей вред нанёс,И в сердце затаила лишь к Хагену вражду —Ведь это он один навлёк на Зигфрида беду.
Затем вдове внушили, что клад на Рейн онаИз края нибелунгов перевезти должна:Как свадебный подарок, его ей дал супруг,[182]И неразумно выпускать сокровище из рук.
Она за этим кладом, который в недрах горМогучий карлик Альбрих стерёг с давнишних пор,Послала восемь тысяч бургундов удалых.Вели с собою Гизельхер, а также Гернот их.
Гостей завидел Альбрих и так сказал друзьям:«Отряжены Кримхильдой они за кладом к нам.Я ж отказать не смею владычице своей —Как свадебный подарок клад супругом отдан ей.
Осталось бы, конечно, сокровище у нас,Когда б бесстрашный Зигфрид до срока не угасИ не исчез бесследно в могиле вместе с нимПлащ-невидимка,[183] что всегда героем был носим.
Уж лучше б не был витязь заброшен к нам судьбою:Себе на горе взял он плащ-невидимку[184] с боюИ добыл во владенье край отдалённый наш».Тут побежал разыскивать ключи от клада страж.
Под самою горою разбили рейнцы стан,И братьям королевы был клад несметный сдан.Они на берег моря его перевезлиИ стали для отправки в Вормс грузить на корабли.
О нём чудес немало рассказывают были;Четыре дня и ночи с горы его возилиДвенадцать до отказа нагруженных возов,И в сутки делал каждый воз не меньше трёх концов.
Лишь золото да камни тот составляли клад.Когда бы дать в нём долю на свете всем подряд,Он и на марку меньше от этого б не стал.Недаром Хаген так давно им завладеть мечтал.
Был там и жезл волшебный:[185] кто им владеть умел,Тот власть над целым миром в своих руках имел.Утратил смелый Альбрих не только клад в те дни:За Гернотом уехала и часть его родни.
Когда же возвратились два короля домойИ в Вормсе клад вернули сполна сестре родной,Там золотом набили все башни и подвалы.Сокровища несметнее на свете не бывало.
Но тысячею кладов Кримхильда б поступиласьИ стать последней нищей охотно согласилась,Когда б супруга к жизни могла вернуть она.Вовеки мужу не была столь предана жена.
Теперь, когда Кримхильде был клад её вручён,На Рейн съезжаться стали бойцы со всех сторон,И так их осыпала подарками вдова.Что повсеместно шла о ней похвальная молва.
Стал государю Хаген нашёптывать с тревогой:«И бедным и богатым дарит она так много,Что витязи на службу к ней повалят валом,А это для Бургундии не кончится добром».[186]
«Сестра — хозяйка клада, — изрёк король в ответ. —Как с ним она поступит, мне, право, дела нет.[187]Утратить слишком страшно мне вновь приязнь её,Чтоб я мешал ей расточать имущество своё».
На это молвил Хаген: «Нет, женщину вовекНе подпустил бы к кладу разумный человек.Богатства у Кримхильды вам отобрать пора,Пока вас до беды, король, не довела сестра».
Сказал державный Гунтер: «Поклялся я, что впредьКримхильде не придётся обид от нас терпеть,И слова не нарушу: она — сестра моя».Воскликнул Хаген: «Пустяки! За всё в ответе я».
Ему поддался Гунтер, обет свой преступил[188] —И у вдовы отобран тот клад несметный был,Ключи ж от клада в руки дал Хагену король.Был этим Гернот оскорблён, как никогда дотоль.
А Гизельхер воскликнул: «Я Хагена уймуИ притеснять Кримхильду не разрешу ему.Давно б его осек я, не будь мы с ним в родстве».Так вновь был нанесён ущерб беспомощной вдове.
Промолвил Гернот: «В тягость нам будет этот клад.Его мы в воды Рейна опустим,[189] милый брат,Чтоб не вселял он зависть вовеки ни в кого».Тут к Гизельхеру, вся в слезах, пришла сестра его.
Она сказала: «Брат мой, сестре защитой будь.[190]Заставь вдове несчастной её добро вернуть».Ей Гизельхер ответил: «Уехать надо нам.Когда ж воротимся, твой клад тебе верну я сам».
Сопровождать в дорогу трёх братьев-королейОтправилось немало вассалов и друзей.Один лишь Хаген дома остаться пожелал —Кримхильде горе новое он приуготовлял.
Пока в отъезде были три венценосных брата,В Лохгейм на Рейне Хаген увёз тот клад богатыйИ утопил, чтоб после воспользоваться им,Но так и не пришлось ему владеть добром чужим.
Когда в столицу братья вернулись наконец,С толпою дам Кримхильда явилась во дворец.Узнав, что ей обида нанесена опять,Не мог негодования млад Гизельхер сдержать.
В своих владыках Хаген такую вызвал злость,Что двор ему покинуть на долгий срок пришлось,Но всё ж был королями прощён вассал опальный.Зато стяжал он ненависть вдовы многострадальной.
Ещё когда им в реку клад не был погружён,Друг другу дали клятву три короля и он,Не прикасаться к кладу, покуда жизнь их длится,И никому не открывать, где он теперь хранится.[191]
А для вдовы настала печальная пора.Её всего лишили — и мужа и добра,И сердце ей томили обида и кручина,Предел которым положить сумела лишь кончина.
Так, после смерти мужа, — я вам ручаюсь в том, —Тринадцать лет Кримхильда жила, скорбя о нём.[192]О Зигфриде не в силах забыть она была,За что и воздавалась ей людьми везде хвала.
Авентюра XX
