Старонемецкий эпос - Песнь о Нибелунгах
Авентюра XVIII
О том, как Зигмунд возвратился домой
Пришёл к невестке Зигмунд и грустно молвил ей?«Не жалуют на Рейне таких, как мы, гостей,И я предпочитаю вернуться в край родной.Угодно ли, Кримхильда, вам отправиться с мной?
Нельзя измену брата вменять сестре в вину,И в гибели супруга я вас не упрекну,Но буду в память сына, столь дорогого мне,Отцовскую привязанность питать к его жене.
И после смерти мужа вы сохранить должныТу власть, какою были при нём облечены.Венец его носите на зависть всем врагам.А люди Зигфрида служить охотно будут вам».
Кримхильда согласилась, и сборы начались.Седлать коней ретивых вассалы принялись,А дамы и девицы — одежду доставать.В стране врагов невмоготу им стало пребывать.
Узнав, что хочет Зигмунд Кримхильду взять с собою,Родня к ней обратилась со слёзною мольбоюОстаться там, где братья и мать её живут.Вдова сказала с горечью: «Не выдержу я тут.
Легко ль мне будет видеть вседневно и всечасноТого, кем Зигфрид отнят был у меня, злосчастной?»Млад Гизельхер ответил: «Но у тебя есть мать,И твой прямой дочерний долг — её не покидать.
Зависеть ты не будешь от недругов своих:Всем нужным обеспечу сестру я и без них».Кримхильда возразила ему на эти речи:«Нет, смерть от горя ждёт меня, коль Хагена я встречу».
«Да я к тебе и близко не подпущу его.Живи у Гизельхера, у брата своего, —Он в горести утешит тебя, сестра моя». —«Да, — молвила несчастная, — нуждаюсь в этом я».
Упрашивал Кримхильду не только младший брат.Мать, Гернот и родные — твердили все подряд,Что здесь о ней сумеют заботиться они,А во владеньях Зигфрида нет у неё родни.
«Мы все, — прибавил Гернот, — умрём в свой срок и час.Смерть побеждает даже сильнейшего из нас.Не забывай об этом и покорись судьбе.А жить всего разумнее здесь, у своих, тебе».
Кримхильда уступила в конце концов им всем,А Зигмунд собирался на родину меж тем.Он погрузить доспехи велел на лошадейИ приготовился домой вести своих людей.
Старик-король к невестке пришёл и объявил:«Здесь, в Вормсе, оставаться у нас нет больше сил.В дорогу нибелунги уже снаряжены.Мы ждём лишь вас, чтобы уйти из вражеской страны».
Ответила Кримхильда: «Не стоит ждать меня.Мне жить в земле бургундской советует родня —Ведь в крае нибелунгов я буду всем чужой».[174]Унынье в сердце Зигмунда вселил ответ такой.
Он возражать ей начал: «А я скажу иное.Поедемте со мною, и власть над всей страноюЯ, как при жизни сына, вам передам опять.Никто вас в гибели его не станет обвинять.[175]
Ваш долг — со мною ехать: у вас ребёнок есть.[176]Его осиротите вы, оставаясь здесь,А там опорой станет он вам, когда взрастёт.Пока ж он мал, вас с ним не даст в обиду мой народ».
Она в ответ: «Мой свёкор, не еду с вами я.Разумней мне остаться там, где родня моя,Которая мне в скорби послужит утешеньем»,На что ей люди Зигфрида сказали с раздраженьем:
«Ещё, наверно, мало стряслось несчастий с нами,Коль наша королева пренебрегла друзьямиИ жить предпочитает там, где враги живут.Не дай нам бог ещё раз так попировать, как тут!»
«В седло, мои вассалы, и с богом по домам.Не бойтесь нападенья — я вам охрану дам.Когда ж вернётесь в земли супруга моего,Служите так же, как ему, наследнику его».
Услышав, что Кримхильда такое говорит, —Все Зигмундовы люди заплакали навзрыд.С тоской внимал невестке и сам старик-король:При мысли о разлуке с ней испытывал он боль.
В сердцах воскликнул Зигмунд: «Будь проклят этот пир!Ручаюсь я, не видел и не увидит мир,Чтоб гость был принят хуже, чем сын мой горемычный,Вовек меня в Бургундию не зазовут вторично».
А Зигфридовы люди сказали вслух: «Как знать!Быть может, и придётся здесь побывать опять.Коль станет нам известно, кто Зигфрида сгубил,[177]Враги увидят, как любим покойник нами был».
Затем простился Зигмунд с невесткою своей.Её он крепко обнял и грустно молвил ей:«Без радости мы едем в родимые края.Впервые в полной мере здесь изведал горе я».
Повёл из Вормса к Рейну король своих бойцов,Не требуя охраны и не боясь врагов:Ведь если б нибелунгам и навязали бой,То постоять бы за себя сумел из них любой.
Сам Зигмунд слов прощальных не молвил никому,Но Гизельхер и Гернот приблизились к немуИ дали гостю клятву, что вместе с ним скорбятИ что никто из них пред ним ни в чём не виноват.
Сказал с прискорбьем Гернот: «Пусть бог меня сразит,Коль ведал я, что будет ваш смелый сын убит.Нет, я не слышал даже, чтоб говорили худоЗдесь про того, кого всю жизнь оплакивать я буду».
Млад Гизельхер охраной снабдил гостей своих.До самых Нидерландов сопровождал он их.Домой с недоброй вестью приехали они,И старый Зигмунд встречен был рыданьями родни.
Сказать вам не могу я, что дальше с ними стало.Я знаю лишь, как в Вормсе Кримхильда горевала.Она превозмогала отчаянье своёЛишь потому, что Гизельхер был около неё.
Настала для Брюнхильды минута торжества.Ей было горя мало, что слёзы льёт вдова.Она к своей золовке питала лишь вражду,Чем в свой черёд и на себя накликала беду.[178]
Авентюра XIX
О том, как клад нибелунгов был перевезён в Вормс
Когда лишиться мужа пришлось Кримхильде вдруг,Граф Эккеварт остался при ней с толпою слуг.По целым дням сидел он с несчастною вдовоюИ горевал о Зигфриде с ней вместе всей душою.
Близ вормсского собора ей выстроили дом.Был он обставлен пышно, хватало места в нём.Там заперлась Кримхильда и только по утрамХодила мужа поминать со свитой в божий храм.
Оттуда отправлялась она в мороз и в знойНа кладбище, где Зигфрид лежал в земле сырой.Там Господа Кримхильда, как верная подруга,Молила о спасении души её супруга.
Нередко к ней являлась и королева-мать.Не уставала Ута Кримхильду утешать,Но дочь её, как прежде, была тоски полна.Вовеки не печалилась так ни одна жена,
Чей муж погиб до срока, в расцвете лет и сил.Вдову душою твёрдой создатель наделил.Она грустила долго о Зигфриде своёмИ отомстила за него с лихвой врагам потом.
Три с половиной года[179] — ручаюсь в этом вам —Кримхильда предавалась унынью и слезам,Ни Гунтеру ни разу словечка не сказав,Ни глаз на злого Хагена ни разу не подняв.
И вот владетель Тронье промолвил: «Государь,Не худо бы с сестрою вам сблизиться, как встарь.Когда б опять в доверье к Кримхильде вы вошли,Клад нибелунгов[180] мы б к себе на Рейн перевезли».
Король сказал: «Считаю совет разумным яИ попрошу, чтоб братья — они ведь с ней друзья —Кримхильду убедили со мною примириться».На это Хаген возразил: «Она не покорится».
С маркграфом Гере вместе был Ортвин призван в зал.Отправиться к Кримхильде король им приказал.Млад Гизельхер и Гернот сопровождали их,И Гернот стал увещевать сестру в словах таких:
«Довольно о супруге скорбеть вам день и ночь.Он умер, и слезами ему нельзя помочь.Король, наш брат, клянётся вам, госпожа, к тому же,Что нет у вас причин винить его в убийстве мужа».
Она сказала: «В этом я не виню его.Убил не он, а Хаген супруга моего.Злодею я открыла, где Зигфрид уязвим,Зато и каюсь, что была столь откровенна с ним.
Когда б я мужней тайны не выдала сама,Мне б не пришлось от горя теперь сходить с ума.Нет, тех, кем сгублен Зигфрид, я не могу простить».[181]Тут начал Гизельхер сестру за Гунтера просить.
Она дала согласье на встречу с королём,И к ней явился Гунтер со всем своим двором.Лишь Хаген не решился отправиться туда —Уж слишком много причинил Кримхильде он вреда.
А Гунтер оправдался и ею был прощён.С сестрой расцеловался в знак примиренья он.Давно бы уж поладить сумел с Кримхильдой брат,Когда бы он не чувствовал, что вправду виноват.
Немало при свиданье пролито было слёз.Забыла зло Кримхильда всем, кто ей вред нанёс,И в сердце затаила лишь к Хагену вражду —Ведь это он один навлёк на Зигфрида беду.
Затем вдове внушили, что клад на Рейн онаИз края нибелунгов перевезти должна:Как свадебный подарок, его ей дал супруг,[182]И неразумно выпускать сокровище из рук.
Она за этим кладом, который в недрах горМогучий карлик Альбрих стерёг с давнишних пор,Послала восемь тысяч бургундов удалых.Вели с собою Гизельхер, а также Гернот их.
Гостей завидел Альбрих и так сказал друзьям:«Отряжены Кримхильдой они за кладом к нам.Я ж отказать не смею владычице своей —Как свадебный подарок клад супругом отдан ей.
Осталось бы, конечно, сокровище у нас,Когда б бесстрашный Зигфрид до срока не угасИ не исчез бесследно в могиле вместе с нимПлащ-невидимка,[183] что всегда героем был носим.
Уж лучше б не был витязь заброшен к нам судьбою:Себе на горе взял он плащ-невидимку[184] с боюИ добыл во владенье край отдалённый наш».Тут побежал разыскивать ключи от клада страж.
Под самою горою разбили рейнцы стан,И братьям королевы был клад несметный сдан.Они на берег моря его перевезлиИ стали для отправки в Вормс грузить на корабли.
О нём чудес немало рассказывают были;Четыре дня и ночи с горы его возилиДвенадцать до отказа нагруженных возов,И в сутки делал каждый воз не меньше трёх концов.
Лишь золото да камни тот составляли клад.Когда бы дать в нём долю на свете всем подряд,Он и на марку меньше от этого б не стал.Недаром Хаген так давно им завладеть мечтал.
Был там и жезл волшебный:[185] кто им владеть умел,Тот власть над целым миром в своих руках имел.Утратил смелый Альбрих не только клад в те дни:За Гернотом уехала и часть его родни.
Когда же возвратились два короля домойИ в Вормсе клад вернули сполна сестре родной,Там золотом набили все башни и подвалы.Сокровища несметнее на свете не бывало.
Но тысячею кладов Кримхильда б поступиласьИ стать последней нищей охотно согласилась,Когда б супруга к жизни могла вернуть она.Вовеки мужу не была столь предана жена.
Теперь, когда Кримхильде был клад её вручён,На Рейн съезжаться стали бойцы со всех сторон,И так их осыпала подарками вдова.Что повсеместно шла о ней похвальная молва.
Стал государю Хаген нашёптывать с тревогой:«И бедным и богатым дарит она так много,Что витязи на службу к ней повалят валом,А это для Бургундии не кончится добром».[186]
«Сестра — хозяйка клада, — изрёк король в ответ. —Как с ним она поступит, мне, право, дела нет.[187]Утратить слишком страшно мне вновь приязнь её,Чтоб я мешал ей расточать имущество своё».
На это молвил Хаген: «Нет, женщину вовекНе подпустил бы к кладу разумный человек.Богатства у Кримхильды вам отобрать пора,Пока вас до беды, король, не довела сестра».
Сказал державный Гунтер: «Поклялся я, что впредьКримхильде не придётся обид от нас терпеть,И слова не нарушу: она — сестра моя».Воскликнул Хаген: «Пустяки! За всё в ответе я».
Ему поддался Гунтер, обет свой преступил[188] —И у вдовы отобран тот клад несметный был,Ключи ж от клада в руки дал Хагену король.Был этим Гернот оскорблён, как никогда дотоль.
А Гизельхер воскликнул: «Я Хагена уймуИ притеснять Кримхильду не разрешу ему.Давно б его осек я, не будь мы с ним в родстве».Так вновь был нанесён ущерб беспомощной вдове.
Промолвил Гернот: «В тягость нам будет этот клад.Его мы в воды Рейна опустим,[189] милый брат,Чтоб не вселял он зависть вовеки ни в кого».Тут к Гизельхеру, вся в слезах, пришла сестра его.
Она сказала: «Брат мой, сестре защитой будь.[190]Заставь вдове несчастной её добро вернуть».Ей Гизельхер ответил: «Уехать надо нам.Когда ж воротимся, твой клад тебе верну я сам».
Сопровождать в дорогу трёх братьев-королейОтправилось немало вассалов и друзей.Один лишь Хаген дома остаться пожелал —Кримхильде горе новое он приуготовлял.
Пока в отъезде были три венценосных брата,В Лохгейм на Рейне Хаген увёз тот клад богатыйИ утопил, чтоб после воспользоваться им,Но так и не пришлось ему владеть добром чужим.
Когда в столицу братья вернулись наконец,С толпою дам Кримхильда явилась во дворец.Узнав, что ей обида нанесена опять,Не мог негодования млад Гизельхер сдержать.
В своих владыках Хаген такую вызвал злость,Что двор ему покинуть на долгий срок пришлось,Но всё ж был королями прощён вассал опальный.Зато стяжал он ненависть вдовы многострадальной.
Ещё когда им в реку клад не был погружён,Друг другу дали клятву три короля и он,Не прикасаться к кладу, покуда жизнь их длится,И никому не открывать, где он теперь хранится.[191]
А для вдовы настала печальная пора.Её всего лишили — и мужа и добра,И сердце ей томили обида и кручина,Предел которым положить сумела лишь кончина.
Так, после смерти мужа, — я вам ручаюсь в том, —Тринадцать лет Кримхильда жила, скорбя о нём.[192]О Зигфриде не в силах забыть она была,За что и воздавалась ей людьми везде хвала.
Авентюра XX
