Тимур Пулатов - Плавающая Евразия

— Возможно, — умерил свой тон Мелис, — только не пойму, что же вас вывело из себя. Вроде бы я все вычислил в вашу пользу — одиночки, личности…

— Бедная Анна Ермиловна, моя матушка, — сокрушенно покачал головой Давлятов и бросил телеграмму на стол, — что она подумает, когда увидит, какой ты невоспитанный… А она — учти — женщина очень тонкая и интеллигентная, строгого воспитания…

— Значит, ваша матушка прилетает, обеспокоенная… — задумчиво проговорил Мелис, прочитав телеграмму. — Если вас что-то смущает, я могу вернуться к тете…

— Я не к тому, наглец! — топнул ногой Давлятов. — Я просто хочу, чтобы в доме была мирная обстановка…

Анна Ермиловна… страдалица… К тому времени, когда она должна была прилететь в Шахград, обеспокоенная за сына, живущего в таком страшном месте, мода с собак перешла на лошадей, которых также вели всюду за собой. Несли с собой, выходя из дому, клетки с перепелками и канарейками, юные шахградцы носились с коробками, где были собраны муравьи, кузнечики, жучки — божьи коровки. Вместо почтовых марок и оберток жевательных резинок самым ходовым товаром для обмена стали паучки, мухи, аквариумные рыбки. У граждан, бегающих утром по скверам спортивно-оздоровительным бегом, были приклеены на спинах небольшие баллончики с надписью «Газ радон», а сбоку, на всякий случай, и противогаз, сложенный в чехле.

Поговаривали, что в жилищных комитетах и ЖЭКах стали организовывать по типу красных уголков — «уголки предсказания землетрясений», где томились вместе, в специально отведенных комнатах, рыбки в аквариумах, фазаны в клетках и кролики, содержащиеся на полном довольствии самими жителями.

Все глубже и дальше просачивался слух о «святой верблюдице предсказательнице», которую якобы зарезали члены ОСС, чтобы навредить шах-градцам…

Если бы Анна Ермиловна знала заранее о массовом увлечении шахград-цев животными и насекомыми, то непременно перед вылетом из Домодедова забежала бы в зоомагазин. Любимых своих зеленых попугайчиков она оставляла на попечение соседки, никак не желавшей понимать, почему это Анна Ермиловна так рвется в град, который со дня на день должен исчезнуть с лица земли…

В тот же вечер, когда она должна была прилететь, Давлятов извлек из своего почтового ящика очередное послание ОСС. Мелис прочитал его вслух:

— «Похоже, что наш градосовет впадает с каждым днем в паралитическое состояние и уже неспособен что-либо предпринять, чтобы защитить шахградцев и наше имущество от уничтожения. ОСС высылает всем памятку, следуя правилам которой граждане сумеют смягчить, а в иных случаях и отвести удары коварной стихии. Строго выполняйте советы памятки, в которой изложены МЕРЫ ЗАЩИТЫ ПРИ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИИ.

Дома

• В каждом доме необходимо иметь батарейный радиоприемник, карманный фонарь и аптечку первой помощи. Пусть каждый из членов вашей семьи знает, где все это находится. Электрические батарейки всегда держите под рукой.

• Научитесь оказывать друг другу первую медицинскую помощь. Пусть все взрослые члены вашей семьи знают, как перекрыть газ, воду, отключить электричество.

• Не ставьте тяжелые предметы на полки. Надежно закрепите тяжелые предметы на полу, а мебель — буфеты, платяные шкафы — прикрепите к стенам. Пусть каждый глава семьи продумает план сбора своих близких после землетрясения на случай, если все окажутся в разных местах дома.

В школе

• Добейтесь, чтобы дирекция вашей школы и учителя обсудили в каждом классе меры безопасности на случай землетрясения.

На работе

• Выясните в профсоюзном комитете, существует ли на вашем заводе, фабрике, учреждении план экстренных мероприятий. Если нет — добейтесь их принятия. И пусть каждый из вас возьмет на себя какую-либо ответственность в случае чрезвычайного положения.

• Старайтесь сохранять спокойствие. Если вы в помещении, оставайтесь на месте, если на улице — не забегайте в дом. Много несчастных случаев происходит тогда, когда граждане стремятся в панике выбежать из здания или, наоборот, забежать в него.

• В помещении станьте у стены, ближайшей к центру, или переждите землетрясение в дверном проеме. Держитесь подальше от окна и наружных дверей.

• Если вы на улице, бегите к открытому пространству. Держитесь подальше от нависающих проводов и всего, что может упасть, — парапетов, карнизов, зданий.

• Не пользуйтесь свечами, спичками или другим открытым огнем.

• Если вы едете в машине, остановите ее, но не выходите, пока не убедитесь, что толчки прекратились.

На работе

• Заберитесь под письменный стол или другую прочую мебель. В высотном здании встаньте у опорной колонны.

• Покиньте здание только по приказу штаба. Пользуйтесь лестницами, а не лифтом.

В школе

• Заберитесь под парты.

• Если вы оказались во дворе, держитесь подальше от стен.

• Если вы едете в школу в автобусе или в трамвае, не паникуйте, старайтесь оставаться на своих местах до тех пор, пока водитель не остановит свой транспорт.

• Осмотрите всего себя и находящихся рядом с вами людей: нет ли среди вас раненых. Окажите им первую помощь.

• Проверьте водопровод, газ, электричество. Если почувствуете запах газа, откройте окна и двери и немедленно покиньте помещение и сообщите об этом в райгаз.

• Включите радио и ждите экстренных указаний. Не занимайте телефон, он понадобится для передачи первоочередных, важных сообщений.

• Не спускайте воду в туалете, пока не проверена канализация.

• Ходите в обуви, чтобы не повредить ноги битым стеклом или другими режущими обломками.

• На работе и в школе

• Следуйте плану чрезвычайных мероприятий, разработанных штабом.

• После сильного землетрясения в городе объявляется осадное положение и против мародеров и грабителей действуют законы военного времени.

• Ждите других толчков, может быть более слабых, но способных вызвать новые разрушения…»

XII

— Боже! — воскликнула Анна Ермиловна, прочитав все это. — Как я была сердцем права, когда рвалась сюда! — Особенно взволновало ее, пережившую войну, предупреждение: «…в городе объявляется осадное положение и против мародеров и грабителей действуют законы военного времени…» — Ну и ну! Вот до чего, оказывается, у вас дошло! И это в граде, который я так любила, когда приехала сюда совсем юной девушкой в санитарном поезде. После взбалмошной, потерявшей свой четкий ритм Москвы предвоенных лет Шахград казался мне воплощением патриархальной чистоты и девственности — с глиняными домами, журчащей водой… А теперь, боже! — всюду московские Черемушки… вперемежку со зданиями, в облике которых — сплошная азиатская помпезность…

В десятом часу вечера, когда Давлятов ехал в аэропорт встречать Анну Ермиловну, его мысли невольно возвращались к облику града… На площадях и скверах уже собирались толпы людей, одетых так, будто собирались они здесь не для того, чтобы переждать в тревоге время роковых десяти часов, а на праздничное гулянье, устраиваемое после первомайского военного парада. Женщины во всем модном, сверкая жемчугами, на пуделях — яркие бантики, на головах лошадей, в нетерпении гарцующих возле нарядно одетых мужчин, кокарды. Должно быть, само ежевечернее общение знакомых людей требовало частой смены туалетов, чтобы серым, унылым обликом не подчеркивать всю тревожность момента.

На Востоке добрый город, Светлый город — наш Шахград…

Бодрая песня слышалась на всем протяжении пути, почти до самого аэропорта, который подавил Давлятова своим многолюдьем. По тревожной суете он понял, что это начало массового бегства шахградцев из города. Зато аэробус, прилетевший из Москвы, был почти пустой.

Анна Ермиловна, сконфуженная чем-то, вышла и задержалась на трапе, чтобы высмотреть среди встречающих сына.

По пути домой она с волнением смотрела по сторонам, не замечая, однако, на улицах никаких признаков надвигающейся катастрофы. А ведь в Москве наслушалась самых невероятных вещей. Мол, шахградцы выпили всю минеральную воду из подземного озера, из-за чего Шахград, такой далекий, но ставший вдруг таким близким для москвичей… осядет, рухнет вместе со всеми своими зданиями в преисподнюю… а под городом твердь с повышенной радиацией, и накопившаяся чудовищная энергия вот-вот вырвется наружу, сотрясая все вокруг на сотни и тысячи километров… и всякое подобное, что питается слухами и догадками.

Мелис с первого же взгляда пришелся по душе «московской бабушке», хотя Анна Ермиловна, еще не видя его, одобрила поступок сына, взявшего подростка на воспитание. Однако, несмотря на все брюзжания, Мелис воспитанию не поддавался из-за знаний, которыми была нашпигована его голова. Книжное мешало не только воспитанию, но и умению. Мелис не умел даже гвоздь забить.