Легенды европейских народов - Александр Васильевич Швыров
Но мало-помалу эти чудеса со святых переходят на надгробные памятники и принимают более прозаический оттенок. В большинстве случаев в надгробные памятники на время переселяется личность умершего и мстит кому-нибудь из живущих за нанесенную ему на земле обиду. Тут уже мы имеем дело с самым грубым народным суеверием о возвращении умерших на землю. Суеверие это распространено у всех европейских народов. В Испании оживления надгробных памятников встречаются не только в народных легендах, но и в литературных произведениях. В комедии Лопе де Вега «Dineros son calidad» («Деньги — главное достоинство человека») молодой человек, испытав все средства к достижению богатства, отправляется к гробнице короля, для поддержания которого отец молодого человека истратил все свое состояние, и в порыве злобы хочет разрушить ее. Но вдруг сами собой зажигаются факелы, и из-под обломков мавзолея появляется статуя. Она зовет оскорбителя внутрь склепа, осыпает его укоризнами, но Октавио, герой пьесы, выхватывает меч и старается поразить статую; его меч, однако, так же как и меч Дон Жуана, рассекает лишь воздух.
Несмотря на всю порочность своей натуры, на ветреность и безграничный эгоизм, Дон Жуан до сих пор остается любимцем человечества. Почти три века тому назад его имя прозвучало впервые в пьесе благочестивого монаха и с тех пор не перестает действовать на умы и давно уже стало нарицательным. Никто уже не драпируется в «Гарольдов плащ», никто не хочет казаться ни Вертером, ни Печориным, но типические черты Дон Жуана, как и в былые дни, продолжают привлекать толпу. И даже чем больше человечество становится малокровным, бессильным и слабовольным, тем привлекательнее кажется ему далекий образ Дон Жуана, непобедимого, полного энергии и здоровья, полного веры в себя, безумно смелого и уж ни в каком случае не неврастеника. Арман Гайен замечает совершенно правильно, что нервный Дон Жуан быстро сошел бы со сцены. XIX век выдвинул длинный ряд Дон Жуанов, «его сыновей», «дочерей» и т. д. Народные сцены Германии и Италии, драмы и роман, скульптура и живопись не перестают изображать этого общего любимца.
Необыкновенная популярность не могла выпасть на долю обыкновенного сластолюбца, и оправдание его бессмертия имеет другие глубокие причины. Здесь не случайная удача крепко полюбившегося людям поэтического образа, но настойчивая и последовательная попытка или, вернее, ряд попыток объяснить одну из самых загадочных сторон человеческой натуры. Однородных с Дон Жуаном характеров история и поэзия могут привести длинный список. Все они друг с другом братья по крови, но Дон Жуан покрывает их всех своей репутацией. Однако все эти Гамильтоны, Ловеласы, Альмавивы и прочие «всесветные женихи», как называет Дон Жуана мольеровский Сганарель, неспособны подняться выше обыкновенной чувственности; Дон Жуан же, наоборот, из века в век изменяет свой характер и является чуть ли не идеалистом, бесплодно ищущим свой идеал.
В глубине Средних веков можно отыскать не один прообраз Дон Жуана. В народных пениях и фаблио, в духовной драме и в светском фарсе, там и сям встречаются отрывочные робкие намеки о распущенных, сластолюбивых рыцарях. Из таких развратников выделяется уже в XII столетии удалой Обри Бургундец. В XIII столетии Адам де ла Галль, талантливый трубадур, составил из народных песен грациозный водевиль, в котором в смешном виде выводятся развратник рыцарь и его неудачные похождения в деревне. Довольно популярно было также и предание о Роберте-Дьяволе, похождения которого мы расскажем позднее.
Теперь же обратимся снова к Дон Жуану, личность и характер которого обрабатывались всеми европейскими поэтами. Постепенное распространение популярности Дон Жуана и кочевание типа по Европе уже само по себе имеет большой интерес. Распространение это шло самыми затейливыми зигзагами: из Испании легенда о Дон Жуане перекинулась в Италию, поднялась к северу во Францию, переплыла Ла-Манш и проникла в Англию, пустила глубокие корни в Германии, забралась на далекий север — в Россию, Швецию и Данию.
Прошло каких-нибудь двадцать лет, а пьеса Тирсо де Молина не только обошла все испанские сцены, но уже стала известной в Италии. В Испании «Дон Жуан» вскоре стал излюбленной народной пьесой. Она в одно и то же время исполнялась в разных театрах, как пьеса правильно литературная и как commedia dell’arte. Для последних комедий составлялся только сценарий, а весь диалог актеры должны были придумывать самостоятельно. На этой новой почве пьеса сразу выиграла в одном отношении: исчезли ее наставительность, трагизм и удвоились веселость и оживление, которыми не только была проникнута роль слуги, но и роль самого Дон Жуана; забавнее и живее стали и второстепенные лица комедии, холодное презрение к людям сменилось бойкой шуткой, так что все вместе превратилось в смесь комических сцен с редкими мрачными промежутками для контраста.
В народных комических аранжировках Дон Жуана было много простора для всевозможных выдумок. В некоторых из этих пьес шутки и буффонады слуги были так многочисленны, что отодвигали самую роль Дон Жуана на второй план. Слуга, носивший в итальянских комедиях dell’arte имя Арлекина, буквально царил на сцене; он острит и гримасничает по поводу всевозможных событий: убивают командора, Арлекин мечется по сцене и обещает десять тысяч червонцев тому, кто найдет убийцу; во время крушения на море, устав бороться с волнами, Арлекин кричит: «Не нужно больше воды, слишком много воды, дайте лучше вина!» В последнем действии он читает Дон Жуану мораль, подражая его отцу, и рассказывает ему басню о двух ослах, из которых один был нагружен солью, а другой — губками. Дон Жуан прикидывается покаявшимся, падает перед ним на колени, а затем вскакивает и бьет его. Арлекин ведет список жертв Дон Жуана, развертывает его в виде ленты перед глазами зрителя, объясняет и острит по этому поводу.
Как известно, итальянские актеры странствовали по белу свету, заходили и в Испанию, и во Францию. Особенно прочно основывались они в Париже; многие из итальянских комиков составили себе славу в Париже и оставались там всю жизнь. Ими же впервые была занесена и пьеса «Дон Жуан», которая настолько понравилась публике, что французские актеры захотели иметь своего «Дон Жуана», и Мольер в угоду им обработал сюжет наново.
Гениальный драматург воспользовался для своей пьесы итальянской обработкой Чиканьини, где очень удачно была обрисована комическая личность слуги. 15 февраля 1675 года мольеровский «Дон Жуан» был впервые поставлен на сцене. Однако публике пьеса не понравилась, во-первых, потому, что была написана в прозе, а во-вторых, тем, что автор, как и в «Тартюфе», задел ханжей, которые в то время давали тон обществу. Публика
