Народное - Курдские сказки, легенды и предания
— Почему же нет, конечно, можно.
Отправились в дом крестьянина.
Вышла жена пахаря, сняла с мужа ношу, отвела волов в стойло. Принесла воды помыться мужу, расстелила кулав. Падишах видит ― и впрямь жена достойна похвалы. Вечером после ужина падишах сказал пахарю:
— Есть у меня три жены, я их всех отдам тебе, а ты мне свою жену отдай.
— Э, за трех-то жен падишаха почему бы мне и не отдать одну? ― ответил крестьянин.
Утром падишах увез жену пахаря во дворец, а своих трех жен отослал крестьянину. Когда они прибыли, пахарь спросил:
— Скажите мне, кто из вас старшая, кто средняя, а кто младшая?
Все три жены закричали: «Я, я, я ― старшая!» Промолчал пахарь. Наступил вечер. Пришел он к первой жене, спросил:
— Скажи мне правду, почему падишах обменял своих трех жен на одну?
— Ей-богу, наверное, потому, что я воровка.
Пахарь отдал ей все ключи от дома, от сундуков и сказал:
— Все отдаю тебе в руки: хочешь, продай, хочешь, сожги ― словом, поступай как хочешь.
— Э, ― говорит жена, ― зачем мне теперь воровать, когда все у меня в руках и ничего от меня не спрятано? ― Перестала она красть.
На второй вечер пришел пахарь к средней жене, спросил:
— Скажи, почему падишах обменял своих трех жен на одну?!
— Э, ― ответила жена, ― что от бога утаить, что от тебя ― ведь я гулящая.
— Ну, раз так, придется мне сделать еще одну дверь для твоих любовников.
Сказано ― сделано.
Стыдно стало жене, и перестала она водить к себе любовников.
На третью ночь пришел пахарь к младшей жене:
— Скажи мне правду, что заставило падишаха променять своих трех жен на одну?
— Ей-богу, как мне от тебя скрыть ― болтливая я очень.
— Да, и вора можно исправить, и гулящую, только от длинного языиа нет никакого лекарства, ― решил пахарь.
Убил он ее и остался жить с двумя женами. Вечером приходит с работы, а обе жены ему навстречу: одна волов ведет в стойло, другая воду поливает на руки. С этой поры пахарь стал плясать не только на краях поля, но и посередине.
Прошел год.
Решил падишах посмотреть, как там пахарь живет с тремя женами.
Пришел он на поле и видит: попашет пахарь до середины ― попляшет, дойдет до края поля ― опять пляшет. Удивился падишах, спросил:
— Пахарь, уж мне-то лучше знать, каких жен я тебе дал. Чему же ты радуешься?
— Да продлит бог твою жизнь, падишах, не побрезгуй моей хлебом-солью, пойди в мой дом.
Дошли они до дома, видит падишах ― встречают пахаря две жены, младшей нет. Одна из жен повела волов в стойло, другая мужу на руки воду полила, потом ноги ему помыла299.
Отдохнув, падишах спросил пахаря:
— Брат, открой мне тайну, какое ты им лекарство дал, что они так изменились? Уж мне ли не знать, какими я тебе их отдавал!
— Ей-богу, падишах, нет никакой тайны. Я каждую из них расспросил, они мне кое-что рассказали. Одна была воровкой, я отдал ей ключи от дома. Тогда она сказала: «Если все в моих руках, зачем же мне воровать?» ― и бросила свое мерзкое занятие. Вторая была гулящая, я сделал еще одну дверь и сказал ей: «Когда я буду входить в дом, пусть твои любовники выходят через другие двери». И она тоже стала примерной женой. А вот третью, болтливую женщину ничем нельзя было уже вылечить, пришлось ее убить. Теперь ты сам видишь, какими стали твои бывшие жены.
Понравилась падишаху мудрость пахаря, и сделал он его своим везиром.
82. Верный пес
Зап. в марта 1973 г. от Хамиде Давреша (см. № 48).
Вали славился своим гостеприимством. Как-то пришел к нему в гости его лучший друг, смотрит ― в доме никого, на столе полно яств, а хозяин один. Не выдержал гость, спросил Вали:
— Брат, где твоя жена, почему ты один?
— Не беспокойся, скоро все узнаешь.
Настало время зажигать свечи. Вали встал, поставил на стол три тарелки. Вошел пес. Вали усадил его за стол, пригласил гостя. Тот изумился. Вали, пес и гость сидели втроем за стлом и каждый ел из своей тарелки.
Поели, встали. Вали собрал объедки со стола, сложил все в одну тарелку, покрошил хлеба. Потом пошел в другую комнату и позвал гостя. Там открыл он большой сундук, и из него вышла женщина необыкновенной красоты. Взял он ее за руку, повел столу, и стала она есть объедки. Поела. Вали за руку отвел ее в другую комнату, посадил в сундук и закрыл крышку. Гость не вытерпел, спросил:
— Вали, что все это значит?
И Вали стал рассказывать:
— Эта женщина ― моя жена. Женился я на ней по любви. Сыграли свадьбу, привез я ее домой. Прошло несколько месяцев. Приехали родители и увезли ее к себе по обычаю зеи. Не хотелось мне отпускать жену, но они настояли на своем. Через месяц я собрался ехать за ней. Ты видел того пса, что сидел о нами за одним столом. Закрыл я его в доме, сел на коня и в путь пустился. Обернулся, смотрю ― собака за мной бежит, я прикрикнул:
— А дом кто стеречь будет?
Привел я пса обратно, запер на ключ и снова в путь пустился. Проскакал уже немало, обернулся, а он опять за мной бежит. Скажу тебе: трижды я запирал этого пса и трижды он догонял меня. И тогда я решил взять его с собой. Приняли меня в доме жены хорошо. И когда я сказал, что нам рано утром уезжать, родители дали свое согласие. Но смотрю ― жена сидит обиженная, со мной не разговаривает. В чем дело, не знаю. Наутро посадил я жену на коня, в путь-дорогу пустился. Выехали мы из деревни, дорогу перегородила отара овец. Пастух тестя взял за узду моего коня и сказал:
— Пожалуйста, сойди с коня, закусите, потом и путь продолжите.
Я поблагодарил и отказался, а жена сказала:
— Чего ты боишься? Давай посидим немного, поговорим и поедем дальше, мы же здесь не останемся.
Сошел я с коня. Пастух зарезал барашка, поставил мясо вариться, мы разговорились. Потом пастух вдруг встал, бросился на меня, повалил на землю и давай колотить дубиной. Но и я не сплоховал, вырвался, схватил его и бросил о землю. И только я занес над ним меч, как жена дернула меня за ногу, и я упал. А пастух вскочил и занес надо мною нож. Кричит моя жена пастуху:
— Ну что ж ты, убивай же!
Когда я услышал это, мне уж все равно стало ― жить или умереть. Пастух убил бы меня, если б не мой пес. Он бросился на злодея, свалил на землю и в одно мгновение перегрыз ему горло. Я поднялся, поцеловал глаза своей собаки. А жена кричит:
— Ну убивай меня скорее!
Сели мы на коней и приехали домой. С того самого дня и живет моя жена в этом сундуке.
83. Честь дороже щедрости
* Зап. в марте 1970 г. от Акопяна Абраама (см. № 44).
Один арабский шейх300 был очень богат. У него было две тысячи домов и две жены. Но наследников у него не было. Уже девять лет он был женат, а детей так и нет.
Шейх славился своим гостеприимством и добротой.
Однажды остановился в гостях шейха один базэрган-баши, глядит ― две красивые женщины расхаживают в доме. А одна из жен была дочерью дяди шейха. Понравилась ему одна из них. Да не знает купец, кем она приходится шейху: дочерью или женой?
У арабов же существовал закон: не задавать гостю вопросов, откуда он и куда держит путь, пока не пройдет семь дней. На восьмой день хозяин спросил гостя:
— Дорогой брат, если ты убил человека ― в моем доме можешь считать себя в безопасности, если ты похитил девушку ― я сыграю тебе свадьбу, только скажи мне, чем ты озабочен, я тебе во всем помогу.
— Ей-богу, брат мой, я никого не убивал и девушек не похищал. Скажи мне, ради бога, кем тебе приходятся эти женщины?
Повял шейх, что влюбился гость в одну из них, сказал:
— Одна ― дочь моего дяди, другая ― моя жена.
— Позволь мне посвататься к дочери дяди.
— Подожди, гость дорогой, надо у нее спросить, согласна ли она? Согласится ― получите мое благословение.
Пришел шейх к жене и говорит:
— Дочь дяди, гость наш просит твоей руки, что ты на это скажешь?
— Ей-богу, если ты велишь, я выйду за него, ―ответила женщина.
— Ну, если так, я выдам тебя за него замуж.
Вернулся он к купцу и сказал:
— Брат, я отдаю тебе дядину дочь.
На следующий день разукрасили верблюда, нарядили невесту, посадили на верблюда и отправили с купцом на родину.
Купец был человеком богатым. Пригласил он трех служанок к своей невесте.
Пусть они проводят свои дни и годы в радости и любви, а мы вернемся к шейху.
Прошли годы. Шейх обеднел. Остались они с женой на старости лет совсем нищими.
Однажды шейх и говорит:
— Жена, что же нам теперь делать, как жить дальше?
— Не знаю, дорогой, но был у нас когда-то зять ― базэрган-баши. Может, он нас приютит?
